Антоний Блум - Труды

И тогда, как бы ни были мы греховны и немощны, мы сможем воспринять вновь и по-новому бóльшую меру благодати, которая нас делает более близкими и более своими Богу – Тому Богу, Который вошел во славу с плотью, изъязвленной грехом нашим, неисцелевшей, потому что грех наш еще пребывает.

Как дивен наш Бог! С какой благодарностью мы можем о Нем думать! Мы, полуверки, мы, живущие так плохо, Им любимы. Он в нас верит, на все надеется и силой Своей все нам может дать, если только мы дадим Ему право, власть над нами, простор действовать свободно. Будем же готовиться благоговейно к приходу Духа Святого на нас. Аминь.

20 сентября 1968 г.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Всякий праздник Божией Матери – это чистая радость. Это радость не только о любви Божией к нам, это радость и о том, что земля – наша простая, родная, обычная земля – может так ответить на любовь Господню.

В этом для нас радость особенная. Когда мы от Бога получаем милость, ликует наше сердце. Но иногда делается тоскливо: чем, чем мне воздать за любовь, где найти ту святость, ту ласку, ту способность отзываться всем естеством на милость Божию? И тогда, хотя мы знаем, что каждый из нас слаб и немощен в любви, мы можем подумать о Матери Божией. Она за всех ответила совершенной верой, никогда не колеблющейся надеждой и любовью, такой широкой, что Она сумела обнять этой любовью и небо, и землю, открыться любовью так, что воплотился Сын Божий, и так открыться любовью к людям, что все, самые грешные, могут к Ней прийти и получить милость. Это – ответ всей земли, это ответ всей вселенной на любовь Господню.

И вот будем радоваться и унесем радость сегодня из этого храма – не на одно только мгновение. Будем ее хранить изо дня в день, будем изумляться этой радости, будем ликовать этой радостью и станем эту радость давать людям, чтобы всякое сердце и возликовало, и утешилось, и просветилось этой радостью о том, что земля может вместить небо, что человек может ответить Богу так, что Бог стал человеком.

И теперь, из века в век, пока мир стоит, Бог среди нас, Христос Тот же Самый среди нас, изо дня в день. И когда будет проявлена, открыта слава земли и неба, Господь Иисус Христос, истинный Бог, но и истинный человек, будет среди нас пребывать Божией Матерью, Которая дала Ему плоть Свою любовью, верой, святостью, благоговением.

Будем хранить, беречь, растить эту радость и ею жить во дни скорби, во дни темные, во дни, когда нам кажется, что ни на что мы не способны, что ничем не может земля ответить на любовь Божию. Ответила земля, и стоит этот ответ вовек с воздетыми руками, молясь о нас всех, и о добрых, и о злых, никогда не стоя поперек пути спасения, всем прощая. А Она имеет что простить: ведь люди Сына Ее убили – и к Ней мы прибегаем. Потому что если Она простит, то никто нас не осудит. С какой верой приходим мы к Божией Матери, как глубока она должна быть, чтобы каждый из нас, который своими грехами и своим недостоинством участвует в смерти Христовой, мог бы сказать: Матерь, я погубил Сына Твоего, но Ты прости! И заступается за нас, и милует, и спасает, и вырастает во весь рост любви Господней. Слава Богу за это, слава Матери Господней за эту Ее любовь! Аминь.

28 августа 1985 г.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

На этой неделе Православная Церковь празднует Успение Божией Матери. Успение – слово славянское, оно значит, что Божия Матерь уснула, как говорили в древности, сном земли, умерла. Но в слове «умереть» много горечи, чувства поражения. В слове «успение» – чувство покоя. И действительно, в празднике Успения мы радуемся о том, что Божия Матерь, Чьей верой Христос пришел на землю, Чьей верой Он был свободен совершить Свой трагический путь, уснула сном земли, и что в этот момент Она снова оказалась лицом к лицу с воскресшим и вознесшимся на небо Своим Сыном и Своим Богом. В Успении, как во всякой смерти, есть трагедия: человек не рожден для того, чтобы умереть, – но есть и дивная встреча, встреча живой души со своим Богом. Каждый из нас, умирая, так встретит Бога. Но все мы, в той или другой мере, отуманены, осквернены грехом – Божия Матерь, Пречистая Дева Богородица могла войти в вечность и вступить в свет вечности, не внося в него никакой тени. Она вошла в жизнь, будучи Матерью Жизни вечной на земле, и мы ликуем о Ее Успении и радуемся о том, что, по преданию церковному, земля не удержала Ее бренных останков, что Она и плотью воскресла и что Она – первенец из мертвых после Христа Воскресшего. Аминь.

21 декабря 1969 г.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Хочу поздравить вас с днем «Нечаянной Радости». Сколько у нас могло бы быть нечаянных, нежданных для нас радостей, если бы мы сердцем совсем открытым воспринимали все, что нам дается в жизни. Беда в том, что мы обедняем свою радость, считая ее естественной, а горе – помрачением того, что должно быть в жизни. Мы ожидаем радости, мы требуем радости, и когда она нам не дается, мы делаемся душевно тусклыми, печальными, темнеем.

А вместе с тем сколько радостей в это же самое время проходит совершенно незамеченными. Мы все считаем свое тело своей собственностью, своим достоянием, оно должно нам служить верой и правдой, должно быть безболезненно. А люди, много и долго болевшие, вдруг выздоровев после многолетних страданий, чувствуют, что тело – такое дивное. Как бывает удивительно для человека, который годами еле мог двигаться, – что он ходит, еле стоял, – что он может стоять, еле мог дышать, – что он свободно дышит, и так далее. Чтобы жизнь наша была богата радостью именно нечаемой нами, такой радостью, о которой мы и не думаем, мы в первую очередь должны научиться никакую радость не считать естественной, полагающейся, долгом Божиим по отношению к нам, должны уметь дивиться каждой радости, которая приходит. Ведь каждая радость – это знак ласки Божией или человеческой ласки и любви. Если бы только мы задумались над тем, сколько труда, заботы Божией и человеческой за тем куском хлеба, который мы едим, – как мы этот хлеб держали бы в руке, дивясь, что этот хлеб, по слову одного нашего русского молодого богослова, – это Божия любовь, ставшая для нас пищей {363} . И так – воздух, так – тело, так – ум, сердце, все.

И вот мне хочется сказать вам об одной особенной, действительно нечаянной радости, которая случилась в нашем лондонском патриаршем приходе именно теперь, вблизи от праздника «Нечаянной Радости». В какой-то день после богослужения ко мне подошел в волнении церковный сторож и сказал: «Владыка, Иверскую украли!» Небольшую Иверскую икону Божией Матери XVII века украли во время службы. Что делать? Я ему сказал молчать и молиться о том, чтобы она вернулась. Я ее заменил другой иконой – через две недели пропала и та во время службы. Сторож доложил мне. Я молился во время литургии: что нам делать? И в конце службы я вышел к народу и сказал: «Вот что случилось – два раза подряд какой-то человек во время богослужения украл иконы. Мы можем отнестись к этому двояко: или видеть в этом кощунство и молить Бога, чтобы Он наказал преступника, или задуматься над тем, что может человека побудить совершить такое дело. Что у такого человека делается в душе, если он приходит в церковь, где люди молятся, где все открыты, уязвимы, беззащитны, и вот – уносит образ. Как страшно за него, и как больно за него, и как жалко его!» И мы решили молиться о нем. Молиться просто о человеке, о котором мы ничего не знали, кроме того, что он украл дорогие нам иконы. Не драгоценные, а дорогие, потому что все иконы в нашем храме кем-нибудь даны от убожества своего. И еще о том молиться мы постановили, чтобы эти иконы принесли благословение и тому, кто их взял, и тому, кому они достанутся. Так мы молились в течение около полугода.