Никита Стифат - Сочинения

28. Так как человек является двойным и душа составлена [ [265] σύνθετος — «сложный, сложенный, составленный»; в святоотеческой лексике часто обозначало область тварного бытия в противоположность «простоте» Бога (Lampe 1329). ] из разумной и неразумной природ, Бог сотворил для него и двойное поручение. С одной стороны Он увещевает его получать часть от лучшей и бессмертной пищи и не обращать никакого внимания на нужды тела, как и вочеловечившееся Слово побуждает: Ищите же, говорит, прежде царства Божия и правды его, и это все приложится вам [ [266] Мф.6.33. ], запечатлевая как бы первую заповедь Свою. С другой же стороны, Он охраняет его от описанного насаждения чувства, для того чтобы не был умножен в страдании тот, кто, отведав через него (чувство) удовольствий нынешней жизни, отпал через такого рода восприятие от божественного пира и вкушения.

29. Можно и иначе, более совершенным способом обдумать и сказать о рае и исследовании его, предпринимаемом многими, однако если бы ты только пожелал возвыситься через размышления над сказанным к умопостигаемым явлениям слова, повинуясь сказавшему: встаньте, пойдем отсюда [ [267] Ин. 14:31. ], удалив из речи то, что сообразно чувству, так как она забалтывает обманывающихся сходностью мыслей Перейди куму и духу слона, отверзая для него слух и желая изучить о i гуда и Божественное, и человеческое [ [268] Сравни, преп. Никиты Стифата Сотницы 2:97: «От буквы Божественного Писания проходить к высшему разумению и смыслу» (Добротолюбие. Т.5. С.142). ]. Воистину так.

е. Другое самое мудрое и возвышенное созерцание умопостигаемого рая и каноны врата, вводящие в него, каковы выводящие и какие в нем божественные насаждения

30. По–другому, рай — это большая равнина практической философии [ [269] Практическая философия — в терминологии Никиты — не философия как наука, нам знакомая, а аскетическая практика, т.н. «духовное делание». ], плотно покрытая бессмертными разнообразными насаждениями и образами добродетелей. На ней посажены световидный и благоуханный рай Церкви Его, насажденный Богом на востоке, красуется разнообразными цветущими насаждениями божественных добродетелей и щедро питает неизреченной ч бессмертной пищей возделывающих в нем заповеди Бога и хранящих их.

31. Однако для охраны этою божественною рая были установлены двое врат с двух сторон, подобно Херувимам. Первые беспрепятственно вводят вожделеюших и стучащих с душевным томлением [ [270] ο πόθος — «томление, тоска, влечение, болезнование»; «термин πόθος в аскетической письменности часто приобретал положительное значение. Особенно такое положительное значение данного термина характерно для преп. Макария Египетского, который неоднократно говорил о «любовном томлении к Богу», «небесной тоске по Христу» и т. д. Впоследствии и преп. Симеон Новый Богослов не раз высказывался о «любовном стремлении» к единению с Богом» (Архиеп. Василий (Кривошеин), Преп. Симеон Новый Богослов. С.398). ] в наслаждение и вкушение от бессмертных его насаждений. Вторые же (врата) после наполнения в нем (в раю) благами выводят в другие бессмертные уделы, о которых и будет сказано немного спустя. Они же (врата) есть божественное смирение [ [271] η θεία ταπείνωσις — божественное смирение; по учению преп. Исаака Сирина, «смиренномудрие есть одеяние Божества». В него облеклось вочеловечившееся Слово, и чрез него беседовало с людьми в их теле. И всякий, облеченный в смирение, истинно уподобился Нисшедшему с высоты Своей, сокрывшему доблесть величия Своего и славу Свою прикрывшему смиренномудрием» (Зарин С.М. Аскетизм… С.474). Преп. Иоанн Лествичник в «Слове 25. Об искоренителе страстей, высочайшем смиренномудрии, бывающем в невидимом чувстве» называет смиренномудрие вратами Царствия Небесного. (Лествица… С.174). ], которое приходящих через него вводит в наслаждение и покой [ [272] η ανάπυσις — покой, отдохновение, евр. Шаббат — покой седьмого дня, царства Мессии; понятие ανάπυσις в аскетической письменности имело значение результата подвижнического труда (практического осуществления добродетелей) и заключалось в духовном совершенстве. (Lampe 1 15). ] Царства Небесного (первые врата), и совершенная любовь [ [273] η τελεία αγάπη — совершенная любовь; преп. Иоанн Лествичник говорит, что совершенная любовь есть «совершенное вселение Бога в тех, которые через бесстрастие сделались чистыми сердцем, яко тии Бога узрят (Мф.5:8)» (Лествица… С.219). ], которая выходящих оттуда выводит в уделы Царствия Божия (вторые врата), без них (смирения и любви) невозможно ни войти в рай, ни к Царствию Божию выйти, хотя и существует великое множество дорог, которые приводят к Царству Небесному [ [274] в этом месте наиболее рельефно выражено различие в понимании преп. Никитой Царства Небесного и Царства Божиего, обычно воспринимаемых как синонимы в богословской традиции. Важно, что разница между ними начинает ощущаться подвижником лишь на высших ступенях аскетического делания, но и тогда она воспринимается не как разница по существу, а мысленно, что обсуждается, например, у преп. Максима Исповедника в «Главах о богословии и о домостроительстве воплощения Сына Божия, гл.90» (Творения преп. Максима Исповедника. Т.1.С.252). ]. Ведь всякая благочестивая дорога ведет идущего по ней во врата смирения на западе [ [275] κατά δύσιν — на западе — очевидна схема преп. Никиты, непонятая Фельтером: «странным образом в раю имеются двое врат» (Völter W. Praxis und Theoria bei Symeon dem Neuen Theologen. Wiesbaden, 1974. S.471). что в раю двое врат, одни вводящие, другие выводящие, тем самым рай явно видится как промежуточный этап, именно это совершенно неприемлемо для современного западного ученого. В такой схеме рая одни врата — вводящие будут на западе, т. к. на востоке должны находиться выводящие из рая в Царство Божие вторые врата. Следует отметить, что именно в этом месте преп. Никита совершенно оригинален. ] и таким образом через них вводит его в рай.

32. Почему же двое только врат были соделаны Им, а не многие, подобно тому как много обителей есть у Бога Отца [ [276] Ин.14:2. ], чтобы и всякий из входящих через какие пожелал бы совершил вход в него? Потому что человек состоит всецело из двух природ, из души, я говорю, и тела. Одно ведь низкое у него, другое же и возвышенное, и божественное. И по–другому: ради плотской двоицы более неразумной части души его, из которой первое — раздражение, входит через смирение в жилище кротости, второе же — вожделение через любовь уходит от пристрастия к мирскому и видимому и находит удел в Боге через причастие Духа [ [277] Преп. Максим Исповедник говорит в «Главах о любви. Вторая сотница, 48» о преображении страстей: «У кого ум всегда с Богом, у того и желание (η επιθυμία) перерастает в божественную страсть (τον θειον ερωτα), а ярость (ο θυμός) вся целиком превращается в божественную любовь (τον θείον αγάπην)» (Творения преп. Максима Исповедника. Т.1. С.114). ]. Ибо соответственно со строением человека был справедливо сотворен от Бога и чувственно воспринимаемый и умопостигаемый рай, и не существуют в нем других вводящих или выводящих врат, кроме названных.