Ксения Кривошеина - Пути Господни

Терновый Венец Спасителя, возложенный римскими воинами для усугубления страданий на главу Иисуса Христа, вместе с другими святынями с 1806 года находятся в сокровищнице собора Нотр–Дам де Пари. За последние годы Францию посетили сотни тысяч православных и только единицы знают, сколько эта земля, несмотря на войны, революции и забвение современного общества сохранила раннехристианских святынь. (До 1054 года, когда единая Церковь раскололась на Православную и Католическую — святыни были общими. С момента разъединения православные считают их «своими», в равной степени как и римо католики, а потому во избежание путаницы и споров принято называть эти Святыни раннехристианскими.)

Как же Терновый Венец оказался во Франции?

В 1204 году крестоносцы завоевали Константинополь, основали Латинскую империю, которая просуществовала до 1261 года. Правящий Император Балдуин II продал королю Франции Св. Людовику IX многочисленные христианские святыни, которые находились в Константинополе. Какого было удивление Святого Людовика (он был канонизирован за своё благочестие и веру), когда среди приобретённых реликвий обнаружился Терновый Венец Спасителя. 9 августа 1239 года, за 40 км. от Парижа, сняв с себя королевское облачение, Людовик вместе со своим братом Робертом, торжественно на плечах внес в столицу великую святыню. Через три года в Париж из Константинополя была перевезена и частица Креста Господня. В рекордные сроки с 1243–1248гг., для этих реликвий в центре города на острове Ситэ была воздвигнута часовня, Сент–Шапель. На строительство этого шедевра готической архитектуры пошло в два раза больше средств чем на покупку Тернового Венца! Сюда же перенесли и фрагмент честного Креста и один из гвоздей, вбитых в тело Христа. Терновые шипы, а их в Венце было 70, в качестве дара, были розданы соборам и храмам различных христианских стран. Во время Французской Революции Сент–Шапель была закрыта, но святыни удалось спасти от надругательств, их тайно вынесли и спрятали в подвалах Национальной Библиотеки.

Благодаря конкордату 1801 года между Наполеоном и Римским Папой реликвии были возвращены парижскому архиепископу. Их поместили в специальные запаянные стеклянные ампулы и с 1806 года до сего дня они находятся в сокровищнице собора Notre‑Dame de Paris.

В Страстную Пятницу католической Пасхалии, Святыни выносятся в Собор и верующие могут приложиться к ним.

Так и до великого молебна, совершенного Патриархом Алексием, каждый год во время Великого поста православной Пасхалии на протяжении вот уже нескольких лет, православными архиереями (сербами, болгарами, греками, русскими), совершаются службы, читаются акафисты, при стечении огромного числа верующих приезжающих со всей Европы. Бывает, что русские приглашают на молебны иерархов и священников из других православных поместных церквей, но обычно службы проходят раздельно.

Иверская–Парижская

Прихожанами кафедрального храма Трёх Святителей (Корсунской Епархии РПЦ) в Париже, регулярно устраиваются паломничества по святым местам Франции. В этом подворье, в самом центре столицы по великой милости Господней, находится чудотворная икона Иверской Божией Матери. История её спасения от рук ростовщиков на Парижской барахолке русскими эмигрантами похожа на детектив.

В 1930 году эмигрант–москвич А. Н. Павлов в одной из парижских антикварных лавочек, через витрину увидел огромную икону. Он вошёл в магазин и сразу узнал в ней Иверскую Божию Матерь. Павлов стал расспрашивать хозяина, как к нему попала эта икона и выяснилось, что она была вывезена одним французским офицером в 1812 году из Москвы, а теперь потомки этого офицера хотят продать её. Весть об иконе быстро облетела всю русскую эмиграцию, это было воспринято не только как особый знак, но и как чудо! Как известно в 1812 году французские солдаты разграбившие Москву, не пощадили и церквей. Из одного только Успенского собора было вынесено драгоценной утвари 18 пудов золота и 325 пудов серебра, были сорваны оклады с икон, а из Иверской часовни пропала главная святыня — Иверская икона. Позднее в 1852г. была написана её точная копия, которая оставалась в часовне до Революции 1917, именно её образ и остался в памяти москвичей. В 1922 году всё убранство часовни было опять изъято, но уже большевиками, а икона перенесена в храм Воскресения в Сокольниках, но уже без жемчужной ризы.

Но вернёмся к нашей парижской Иверской Богоматери. Русские эмигранты привели в магазин специалистов, которые внимательно изучили поверхность доски, взяли пробы лака и краски и в результате пришли к выводу, что перед ними вероятнее всего именно та самая икона, которая исчезла из Москвы в 1812 году и промыслом Божиим находилась почти 120 лет в безвестности. Хозяин–антиквар, довольно быстро понял, что является обладателем музейной редкости, а потому сразу взвинтил цену. Он запросил 250000 франков.(200 франков считалось очень хорошей месячной зарплатой). Для выкупа иконы был создан комитет и эмиграция сумела собрать деньги на задаток, что позволило взять икону из магазина. Икона торжественно была принесена в Собор св. Александра Невского, на рю Дарю. Здесь при огромном скоплении верующих, митрополит Евлогий (Георгиевский) после окончания молебна сказал: «Пусть этот образ Владычицы послужит нам символом единства и откроет двери в нашу многострадальную Родину». С этого момента икона стала путешествовать по всей Франции. Перед ней совершались молебны в православном соборе в Ницце, и в Каннах. Все радовались появлению иконы, слёзно молились и продолжали собирать деньги для её окончательного выкупа. Несмотря на активность, нужная сумма так и не была собрана. Пришлось икону вернуть в магазин! А. Н. Павлов, её первооткрыватель, был в отчаянии, и летом 1931 года он пришёл за советом к епископу Вениамину (Федченкову) основателю подворья Трёх Святителей. Как многие эмигрантские приходы, открытые в те 30–е годы в Париже, этот новый «храм» помещался в бывшем гараже. Его нижняя часть и подвал трудами православных превратился в просторный зал, а на «втором этаже» была достроена трапезная и монашеские кельи. Приход только образовался и денег не хватало ни на утварь, ни на иконы. Каменные неоштукатуренные стены, фанерный иконостас, духовенство в облачениях сшитых руками прихожанок. Но сколько любви и заботы было вложено во всё это! В те же годы, в том же парижском квартале и тоже в гараже, мать Мария (Скобцова) открыла свой первый храм. Вот как в те годы описывает жизнь Трёх Святителей митр. Антоний (Блум): «Денег не было никаких, на которые можно было бы покупать пищу для живших при храме пяти монахов. Ели они только то, что прихожане складывали в картонные коробки у дверей одной кельи. Придёшь как‑нибудь поздно вечером и видишь: как лежит на цементном полу епископ Вениамин, закутавшись в свою монашескую мантию; в его келье, на его койке — нищий, на матрасе — нищий, на ковре — нищий; самому епископу там места нет».