Фредерик Фаррар - Жизнь Исуса Христа

Но Иисус, обращая кругом свои взоры, сказал ему, что существует различие между теснотой любопытной толпы и прикосновением веры, и, когда Он обратил взоры на женщину, она, сознавая в душе, что тайно дозволила себе восхитить благословение, которым бы Он сам милостиво наградил ее, выступила вперед; со страхом и трепетом бросилась к Его ногам и рассказала всю истину. Она забыла женский стыд и страх, чтобы только загладить ошибку. Без сомнения, она боялась Его гнева, потому что закон ясно называл нечистым на целый вечер и требовал обрядового очищения от всякого, кто прикоснулся к женщине, страдающей подобною болезнею [285] Левит. 15, 19. . Но прикосновение, очистив ее, не могло осквернить Его. Довольный ее верою, Он сказал ей: Дочь! и звуком этого милостивого слова запечатлел ее прощение; вера твоя спасла тебя: иди в мире и будь здорова от болезни твоей [286] Марк. 5, 34. .

Событие это заняло немного времени, но для Иаира была дорога каждая минута. Однако, ведь не единственный же он страдалец, нуждавшийся в благодеянии Божием? И, так как не видно, чтобы он произнес хотя одно слово, то ясно, что печаль не поселила в нем себялюбия. Вдруг в эту минуту один из посланных приблизился к нему с коротким извещением: дочь твоя умерла, и при этом прибавил: что еще утруждаешь учителя? [287] Марк. 5, 35. .

Не Иисусу передано было известие, но Он слышал его и, из сострадательного желания избавить бедного отца от бесполезных терзаний, прибавил эти знаменательные слова: не бойся, только веруй [288] Марк. 5, 36. . На основании правила раввинов при покойнике должны были быть по крайней мере два свирельника и одна наемная плакальщица, которая плакала, выла, била себя в грудь и рвала на себе волосы, согласно условия [289] Наум. 2, 7. Tomson. Land Book. I, ch. 8. . Придя в дом, они застали эти продажные крики, нарушавшие молчание истинной скорби и величие смерти [290] Лук.8, 52. . Такое притворное терзание, вероятно, было противно душе Иисусовой; поэтому, ступив на порог дома и запретив некоторым из толпы следовать за Ним, Он вошел туда только с тремя из избранного кружка своих апостолов, — Петром, Иаковом и Иоанном. При входе Он остановил прежде всего напрасные вопли; но когда Его кроткое заявление, что девица не умерла но спит , принято было с грубым смехом, то Он с негодованием выгнал всех наемных плакал щиц. После того, водворивши тишину, Он взял с собою отца и мать девицы, равно как трех апостолов, вошел с молчаливым почтением в комнату, освященную спокойствием и благоговением смерти, и, взяв умершую за ручку, произнес эти два поразительных слова «талифа гуми» девица встань! И девица встала и начала ходить: ибо была лет двенадцати [291] Марк. 5, 41–42. . Благоговейный ужас объял родителей. Иисус приказал кротко дать дитяти немного пищи, и, хотя прибавил обычное предостережение, чтобы не говорили о случившемся, но не с тем, чтобы событие, происходившее на глазах толпы народа, осталось в неизвестности, а с тем, чтобы принявшие неизмеримое благодеяние от рук Божиих почтили Его глубочайшею благодарностью, скрывши этот дар в тайниках своих сердец, как драгоценное сокровище.

Обремененный и измученный событиями этих длинных ночи и дня, Иисус, как мы с достоверностью можем заключить из Евангелия св. Матфея [292] Матф. 9, 27–31. , закончил этот день проявлением еще более удивительного действия силы. Потому что, когда Он вышел оттуда, двое слепцов следовали за Ним с неслыханным до того времени криком: помилуй нас Иисус сын Давидов! Но Иисус начал уже ограничивать щедрость чудес. Он засвидетельствовал уже более, чем достаточно, свою власть и свое призвание; надо было, чтобы люди обратили большее внимание на Его вечное божественное учение, чем на временные исцеления. А может быть, Он не хотел преждевременно и непрозорливо признать приписываемый Ему словами сын Давидов титул Мессии, — который, будучи принят торжественно, мог помешать Его святым предположениям, подняв мгновенно мятеж в Его пользу против владычества римлян. Не замечая слепцов или их крика, Он шел домой в Капернаум, где имел постоянное местопребывание. Только тоща, когда эти люди настоятельно вошли за Ним в дом, Он удостоверился в их вере вопросом: веруете-ли, что я могу это сделать? На это слепцы отвечали: ей, Господи! Коснувшись глаз их, Иисус прибавил: по вере вашей да будет вам! И глаза их открылись. Подобно многим исцеленным, они пренебрегли строгим приказанием не рассказывать этого. Некоторые, удивляясь такому неповиновению, приписывают его энтузиазму благодарности и удивления; но не было ли в этих рассказах скорее глупого удивления и мелочности болтливого хвастовства? Не должен ли был священный огонь благоговейной преданности, который святое молчание сохранило бы на алтарях их сердца неугасимым, обратиться в дым от пустой болтовни? Разве Он этого не знал лучше? Разве повиновение не лучше жертвы и послушание не выше тука овнего? Да. Кто не повинуется заповедям Спасителя, может обманывать себя, может совершать только кажущуюся услугу, — опечаливая Его в видах почтения пустым многословием, напрасными коленопреклонениями, грубой нетерпеливостью, непочтительною фамильярностью и фальшивым подобием бесчувственной преданности. Лучше, гораздо лучше служить Ему, совершая то, что Он заповедал, нежели навязчиво прилагать свое кажущееся и нередко ложное усердие к прославлению Его имени. Эти непослушные болтуны, — которые толковали о Нем так много, — нечестно, а с лукавым сердцем отплачивали Ему за Его благодеяния: нарушение ими Его повелений служило только препятствием к достижению полезного, возмущало Его дух и ускоряло Его смерть.

Кто старательно и долговременно, постепенно один за другим, изучал рассказы евангельские, с целью составить ясное по возможности понятие о жизни Иисуса Христа на земле, того сильно поражают два или три очень важные события относительно их последовательности. Несмотря на затруднения, поставляемые различным изложением и несоблюдением хронологического порядка у всех четырех евангелистов и умолчанием четвертого о большей части проповеди в Галилее, мы замечаем следующие обстоятельства:

1) Невинный восторг радостного постепенного принятия Иисуса, Его дел и слов в Северной Галилее в скором времени уступил место подозрению, неприятностям и даже враждебным выходкам со стороны огромной и сильнейшей части народа.

2) Наружный характер учения и местности, где оно преподавалось, начали наиболее изменяться со времени умерщвления Иоанна Крестителя.

3) Слухи об этом умерщвлении, заметное развитие враждебных отношений и постоянное присутствование книжников и фарисеев из Иудеи, для наблюдения за Его поведением и для порицания всех Его действий, по-видимому, совпадают с посещением Иерусалима, не рассказанным у евангелистов, но явным образом современным с безыменным праздником, упоминаемым св. Иоанном [293] Иоан. 5, 1. .