Лев Тихомиров - Руководящие идеи русской жизни

«Церковность» учреждения у нас, в Православной Церкви и в государстве, не порывающем связи с Православием, обеспечивается связью данного учреждения именно с епископом и с центральным церковным управлением. Мы не пресвитериане, не протестанты. Недостаточно дать в школе место священнику, чтобы она стала через это «церковной». Точно так же и церковный приход в Православной Церкви перестал бы быть церковным, если бы был выведен из непосредственной связи с епископом. Следовательно, сказать, что «церковноприходская» школа останется церковно-приходской, если будет подчинена министерству и выведена из прямого подчинения епископу и высшей церковной власти, это значит сказать двойную нелепость, нечто вроде «сапог всмятку». А между тем, выступая с такими мотивировками своих законопроектов, совещание обнаруживает не только полное невежество, но и самую развязную решимость порвать у нас, православных, все наши отношения с епископами. Возможно ли терпеть подобные «замахи»? Справедливо ли потом судить и осуждать православных, если они в ответ на такие узурпации неверующих невежд разражаются вместе с г-ном Тихановичем-Савицким резкими выходками?

Одну из самых неприличных особенностей проекта составляет то, что он хочет заставить православных оторвать свою школу и свой приход от епископов и церковной власти посредством денежного соблазна. Проект окончательно уста-новляет, что казенное пособие дается только тем школам, которые введены в общую сеть. Те же, которые введены в общую сеть (в том числе и церковно-приходские), должны подчиняться Министерству народного просвещения и выйти из подчинения епископу и церковной власти. Итак: желаете казенных пособий — пожалуйте в «новую веру», по которой церковность и связь с епископом будут понятиями, ничего между собой не имеющими. Не желаете нарушать церковных норм

Православия — останетесь без денег. Мало того: вовсе без школ останетесь, потому что совершенно ясно, что школа, оборудованная при помощи земских денег и огромной государственной приплаты, будет неизбежно лучше поставлена, чем захудалая церковная. Примечание к проекту объясняет даже, что не только школа, остающаяся верной епископам, не получит ничего впредь, но у нее отнимаются и прежние пособия. «Все казенные средства, расходовавшиеся на содержание учащим церковно-приходских школ, вошедших в школьную сеть как до опубликования положения о начальных училищах, так и после сего опубликования, перечисляются из сметы Святейшего Синода в смету Министерства народного просвещения…» Очень мило и просто.

Вот что грозит Церкви из совещания Государственной Думы. Шаг за шагом Церковь лишается не только прав государственного учреждения, но думские социалисты и кадеты вкупе с такими октябристами, как г-н Леонов, отнимают у нас даже наше «самоопределение», из-за которого загорелся весь революционный сыр-бор. Другие пусть «самоопределяются», а за Православную Церковь поразмыслят г-да белоусовы и решат за нее, в чем сущность церковных учреждений. Если же православные не желают этого, то нет им части в пособиях государства, несмотря на то, что государственные доходы на 80 % получаются с православных и 80 % граждан государства составляем мы — православные.

И эти меры принимаются против православных школ в то самое время, когда школы иноверцев и инородцев получили небывалую свободу расширения и действия.

Те члены Государственной Думы, в которых жива какая-либо связь с Русским народом, те члены, в которых живо чувство справедливости и даже простого благоразумия, должны обратить внимание на то, что подносят им семь человек, сочинивших проект о церковно-приходских школах. Члены Думы должны понять, что эта новая обида православным, новая узурпация прав Церкви нимало не прибавят популярности учреждению, созданному Государем Императором не для обид

Православию и Русскому народу, а для разумного и честного служения Русскому народу разумным и справедливым участием в законодательных трудах Верховной власти.

Так называемый официально «старообрядческий» законопроект [152] Законопроект «О старообрядческих и сектантских общинах» (начало разработки — 1906, принят в 1913), предполагающий существенное упрощение деятельности раскольнических общин. завершил свое прохождение по законодательным инстанциям, и в конце концов дело приняло положение самое сложное.

Вопрос об исповеданиях, отпавших от Православной Российской Церкви, то есть относящихся к расколу, затрагивает два принципиальных обстоятельства, требующих законодательной нормировки. Эти исповедания, во-первых, имеют, по законам нашим, право на известную веротерпимость (или свободу совести), во-вторых, представители их относятся к числу раскольников, то есть как бы сепаратистов, бунтовщиков против власти Православной Русской Церкви, вследствие чего их права и вольности прямо затрагивают господствующее положение последней. Это сложное положение было у нас со времен графа Витте затемнено тем обстоятельством, что раскольников велено было именовать старообрядцами. Таким образом, существенный признак их был поставлен в тень, а выдвинут совершенно второстепенный, ибо вопрос об обряде никогда не возбуждал никаких важных недоразумений, и вся суть отношений между отпавшими и Церковью состояла в том, что это были «раскольники», бунтовщики, отрицатели церковной власти. На это обстоятельство, понятно, не могло не обращать внимания государство, если оно состоит в союзе с Церковью. Официальное же упразднение самого наименования «раскольников» направляло законодательную мысль на путь забвения союза с Церковью, на обсуждение вопроса о правах лиц «старого обряда» только с точки зрения обрядовой, а не государственной. Само собой разумеется, что с такой точки зрения предрешается признание всей полноты прав «старообрядцев», ибо, в самом деле, какое дело государству до «обряда», не все ли для него равно, какие обряды кто практикует в своем богослужении?

Итак, если бы государство действительно вполне забыло, что представители данных исповеданий суть «раскольники», отщепенцы от Церкви и отрицатели власти господствующей Церкви, то правительству крайне легко было бы составить либеральнейший законопроект. Но, разумеется, столь яркий факт истории и современности, как церковный раскол, не мог не напоминать о себе на каждом шагу в ущерб «либерализму». Под действием этих двух влияний и сложился правительственный законопроект о «старообрядцах», по поводу недостатков которого мы говорили более чем достаточно и который теперь уже не имеет значения, так как затерт дальнейшей эволюцией в Государственной Думе и Государственном Совете.