Изборник славянской мифологии

Рекут, что разбойники — суть потомки того самого худого мужичонки, что отговаривал народ Велесу требы класть. После того, как научил Сварог людей топоры из железа ковать, взяли сыны мужичонки того топоры, повтыкали их себе за пояса да и ушли от сраму отцовского во глухие леса. С тех самых пор там они и живут — когда зверя лесного да птицу бьют, а когда и народ честной, всякий люд проходящий да проезжий, грабят. И хорошо еще, когда иного путника только ограбят; а то, бывает, что и до смерти убьют! Так, рекут, в лихих-то руках и Сварожьи топоры Чернобогу славу поют!..

Рекут, однажды спросили у одной матери, потерявшей сына, о том, куда он отправился. «Во Светлый Ирий-Град, — отвечала она, — чтобы не знать печалей и горестей наших!» — «Почему же ты плачешь?» — спросили ее. «Потому, — отвечала она, — что мне печально и горько говорить об этом в его отсутствие!..»

Рекут, что однажды в некое селение пришел одинокий странник — калика перехожий, который показывал всем встречным грубый льняной плат с вышитым на нем красным кружком и спрашивал, что они зрят перед собой. Многие шарахались от него как от безумного, другие же со смехом отвечали: «Зрим маленькое красное коло!» Странник хмурил густые брови и шел дальше. И лишь один старый волхв Богумил ответил иначе, что, де, зрит он не только коло, но и то, на чем оно вышито: льняной плат! Просветлел ликом странник, поклонился волхву до Земли: «Тебе одному, — прорек, — дано зреть Истинное Чудо, иже наипаче всех чудес Всемирья суть! Ибо ты один узрел Основу!» Сказал так, повернулся и ушел обратно своей дорогой. Потом говорили, что, де, это сам Вещий ходил по Земле, испытывая взыскующих его тайн…

Рекут, что когда-то давным-давно, во времена давние-стародавние, жил в одном селении старый волхв Богумил. Правил он обряды по Искону Русскому, творил по мере сил волшбу всякую и пуще всех других Богов почитал Бога Трояна, коего величал Богом Исцеляющим. Как-то раз, после окончания какого-то праздника, собрались вокруг него дети и стали расспрашивать: «Скажи, деду, почему ты грозного Трояна называешь Исцеляющим? Али он сам тебе это открыл?» — «Истинно речете, — ответствовал им волхв, приглаживая бороду и чему-то усмехаясь про себя, — воочию видел я Трояна и даже говорил с ним. А дело было так. Однажды, когда был я еще совсем молод, вышел я в нощи из дому по какой-то своей нужде. Почитай, и от дому-то отойти не успел, как вдруг вижу: прямо на меня на вороном коне едет кто-то о трех головах. Из-под копыт коня его искры сыплются, из ноздрей — пламя пышет! Узрел меня грозный Всадник, нахмурил брови, речет: «Ведаешь ли, кто пред тобою?» — «Ведаю, Трехликий!» — отвечаю я ему, а сам-то — и знать не знаю, и ведать не ведаю, кто передо мной. «И кто ж я, по-твоему?» — спрашивает Всадник грозно. «Поистине, ты — Бог Милостивый, от злого недуга меня Исцеляющий!» — отвечаю я ему, а сам от страха еле языком ворочаю. «От какого-такого недуга?» — «Ну как же, разве не недужит человек, когда Бога своего не зрит? Ты же — мне явился, и вот теперь я исцелен!» Блеснули багровым пламенем очи грозного Бога, захохотал он раскатисто, а затем прорек мне: «Да будет так, Богумил, как сказал ты мне ныне! А еще — быть тебе великим волхвом, ходить по Земле Русской, славить меня как Бога Исцеляющего! И быть тебе прославленным средь людей Мудростью Неисточимой да сказами дивными!» Только прорек сие грозный Бог, как ударил копытом оземь вороной конь, да и с глаз моих пропал вместе со Всадником! На Востоке между тем уж Зоря разгоралась; я и не заметил, как нощь-то минула! Что было сил, побежал я на капище, где принес тройную жертву Богу Трехликому — самому-то Трояну-Батюшке Брониборичу, коего мало кому из смертных воочию зреть доводилось. С тех самых пор и славлю я Трояна Великого как Бога Исцеляющего…»

Рекут, что в старые-незапамятные времена росли на Земле-Матушке травы стольких цветов, сколько их ныне у самой Ра-Дуги — Моста Небесного, от Земли до Ирия протянутого. И сокрыта была в тех травах сила великая: обладали все они разными волшебными свойствами, кои были ведомы как Богам, так и людям. Но лишь одна трава заключала в себе силу Любви — та, которая была зеленого цвета. Рекут, что именно из нее сварила вероломная Мара-Морена волшебное зелье, коим опоила Светозарного супруга своего Даждя. И был он, зачарованный, пленен Кощеем; и был умерщвлен им; и стала Морена супругою Черного Бога. Но не ведали Кощей с Мореной того, что всякая отрава заключает в себе одновременно и лекарство; ибо один лишь взор Вещего способен был узреть сие. Тогда-то, по слову Вещего, вечно юная Богиня Жива приготовила в Небесном Ковше новое зелье, и стало оно тем лекарством, благодаря коему был возрожден к жизни Светозарный Бог. Но за то время, которое провел в заточении Трисветлый Даждь — Бог, Свет Дающий, погибли на Земле, пребывавшей во тьме и холоде, все травы. И обернулась тогда юная Жива Девой-Весной, и пошла она по голым полям, разбрызгивая вокруг оставшиеся на стенках Ковша капли зелья, оживившего Даждя, и от того зазеленела Земля новой травой. Вся она была зеленой, хотя и различалась по виду. И каждый вид ее заключал в себе свою волшебную силу, коя ныне ведома лишь Мудрым…

Рекли волхвы во времена старые-незапамятные, обращаясь к потомкам своим: «Знайте, что придет срок, и прострит Чернобог крыла свои над Русью, и придут времена черные, смутные, когда брат пойдет на брата, а сын — на отца. Когда древний символ Света и Огня станет знаком черной погибели, когда Зло наречется Добром, а Кривда — Правдой. Когда окаянный блудодей, нареченный Володеющим Миром, попрет сапогом своим Родовой Искон Русский и Память Предков. Когда Веду заменит вера, когда люд знатный поклонится чужебесию, а люд простой в рабы обращен будет. Когда Перун уйдет от чад своих по Воде, а Велес — по Огню. Когда немощь и уныние станут почитаться за доблесть, когда не встанут за поруганную Правду люди русские… Но придет срок, и закончится черное время, и взойдет над исстрадавшейся Русью новая Зоря, и вернутся вместе с нею Родные Боги!.. А когда наступит сие время, то нам не ведомо. В Сердцах своих ответ ищите!..»

Записано влх. Велеславом в лета 2000–2001 от н.х.л.