Джек Корнфилд - Современные буддийские мастера

Ответ на это таков. Если йогин имеет столь благословенную карму, что может двигаться по приятному пути, тогда он может работать над приятными ощущениями. Но для подавляющего большинства из нас, как мы можем это заметить, нет иного выбора, кроме движения по пути неприятного ощущения, ибо мы не обладаем благословенной кармой.

На самом же деле здесь не должно быть причин для сожаления. Неприятное ощущение – это действительный предмет медитации, который прочно ставит йогина на путь к достижению конечной цели. Сам тот факт, что йогин в нормальных условиях не любит неприятных ощущений, может быть им использован для того, чтобы установить более глубокую и напряженную внимательность. Вынужденный работать с предметом, который ему не нравится, он вспомнит о том, как пробудить необходимое рвение, чтобы преодолеть неприятное ощущение. Совсем иначе обстоит дело с приятным ощущением. Поскольку оно нравится ему, он будет склонен погрузиться в него, пропитаться его приятным действием, не пытаясь быть внимательным по отношению к нему. Когда йогин будет поступать таким образом, его подавят алчность и чувственность, скрытые в приятном ощущении. Йогин не сумеет придерживаться ощущения как ощущения; это ощущение унесет его вперед к порождению следующего звена желания в цепи, ведущей к дальнейшим рождениям.

Это похоже на то, как если бы пловца, который плывет в быстром потоке, попросили схватить на финише букет цветов. Если он плывет по течению и вытянет руку, чтобы схватить цветы, и промахнется, сила течения унесет его дальше нужного пункта. А если бы он плыл против течения и промахнулся, протягивая руку за цветами, он оказался бы всё ещё ниже них и таким образом имел бы возможность снова предпринять сознательную и обдуманную попытку. Йогин, который пользуется приятным ощущением, подобен пловцу, который плывет по течению. Если он не будет способен проявлять внимательность к приятному ощущению, он окажется привязан к нему, и оно унесёт его. Йогин, который пользуется неприятным ощущением, подобен пловцу, плывущему против течения. Если он неспособен быть внимательным к неприятному ощущению, каково оно есть в себе, он всё же будет осознавать его и сможет пробудить свою энергию и внимательность для завершения своей миссии.

Приятное ощущение подобно скрытому врагу: оно незаметно улавливает йогина. Неприятное ощущение подобно признанному врагу: йогин может узнать его и предпринять корректирующее действие, так, чтобы скрытый в неприятном ощущении гнев не получил возможности возникновения. Находясь между естественной неприязнью к неприятному ощущению и ревностным усилием установить внимательность, йогин никогда не погрузится в него и не уклонится от него. Он будет способен полностью освободиться от неприятного ощущения, пребывая внутри него и наблюдая за ним, не думая ни о чем, связанном с ощущением. Неприятное ощущение служит прочным столбом для привязи ума, склонного к блужданию. Оно никогда не обманет йогина относительно подлинной природы явлений – их болезненности.

Также не должно существовать причины для опасений по поводу неприятного ощущения. Есть особые приёмы, пробуждающие внимательность достаточной глубины и интенсивности и преодолевающие навязчивость и болезненность неприятного ощущения. Эта навязчивость является следствием того, что йогин отождествляет себя со сферой боли и с результатами неприятного ощущения. Но когда внимательность установлена достаточно прочно для того, чтобы проникнуть в ощущение и устранить отождествление с понятием «я», личности, способной испытать боль, тогда неприятное ощущение становится просто неприятным ощущением и уже не является источником боли.

Конечная цель медитации заключается в том, чтобы устранить иллюзорное представление о «я». В этой борьбе с неприятным ощущением йогину приходится вновь и вновь откалывать по кусочкам это представление о «я». Скажем, возникает неприятное ощущение; йогин продолжает относиться к нему со внимательностью, пока это неприятное ощущение не оказывается израсходованным; благодаря этому причина оказывается убитой в следствии. Он применяет этот прием еще и еще раз, пока не приобретет совершенного уменья и в конце концов не достигнет способности убивать причину в причине, покончить с причиной в причине, так, чтобы она никогда не смогла вновь дать начало следствию, которое явилось бы лишь другой причиной в бесконечной цепи. Это убийство причины в причине и есть просветление. Именно вследствие такого качества действенности в устранении ложного представления о «я» Сунлун-саядо утверждает: «Поистине, неудобное есть норма; удобное унесет вас по течению потока сансары». Неприятное ощущение – это внутренний враг йогина. Если можно будет победить внутреннего врага, внешние источники страдания более не смогут его коснуться.

После периода ревностной практики наступает такой момент, когда йогину предлагается истинное освобождающее знание. Эти мгновенья приходят лишь к очень немногим. Для того, чтобы прийти к подобному мгновенью, йогин должен вполне усовершенствовать установление внимательности по отношению к телу, вполне усовершенствовать установление внимательности по отношению к ощущениям; это значит, что ему необходимо в совершенстве преодолевать неприятные ощущения. Неприятные ощущения суть величайшие препятствия, возникающие перед йогином по мере его прогресса на пути. Именно здесь он продолжает падать назад. Для того, чтобы преодолеть их, ему нужно обладать непоколебимой энергией; для этого необходимы решимость, непреклонность, а также и правильная техника. Тогда эти ощущения вооружают йогина достаточными силами сосредоточения и внимательности, необходимыми для работы с тонкими процессами следующей фазы, для утверждения внимательности сознания. Когда внимательность сознания получит полное завершение, ему будет предложена задача установления основания внимательности к психическим объектам и фундаментальным принципам. Тут наступает ужасный момент истины. Если йогин не утвердился в совершенной внимательности к принципам, он отшатнется от освобождающего знания, когда оно будет ему предложено; он не сможет его усвоить. Если же он полностью утвердится в совершенстве четырех аспектов осознания (см. гл. 14), если вполне разовьет семь факторов просветления, тогда в тот самый момент, когда эти совершенства и семь факторов приобретены, в нем возникнет истинное освобождающее знание.

К несчастью, для йогина характерно поведение, весьма далекое от совершенного. Он не склонен совершать ревностные усилия; он быстро начинает менять положение, охотно следует за огоньками и цветными пятнами; он склонен задерживаться в сферах спокойствия, готов преувеличивать свои небольшие успехи, охотно злоупотребляет вспомогательными силами; он подвержен склонности предоставлять себе блага сомнения; он боится неприятного ощущения, а когда ему предлагается подлинное мгновение истины, он испытывает ужас и замешательство. Нам нет необходимости где-то отыскивать такого йогина; мы сами являем собой его прототип. Именно мы хотели бы пожать плоды медитации; но у нас нет желания сеять добрые семена; именно мы хотим получать проценты, но не желаем делать вклада. Нам хотелось бы при помощи разговоров достичь цели, которая достигается лишь при помощи высокой настойчивости; мы хотели бы обманным путем очутиться в такой ситуации, в которую позволено вступить только тому, кто обладает совершенной преданностью истине.