Феофан Затворник - Внутренняя жизнь избранные поучения

Должно всячески чествовать отца своего, иметь лицо его честным, светлым; не только в слове и чувстве, даже в мысли не иметь ничего омрачающего его или умаляющего сей свет. Если, говорит Лествичник, желаем со всяким смиренномудрием под иго Господне выю свою подклонить и другому нелицемерно вверить спасение свое, то, прежде вступления нашего в монастырь, должны мы, если есть в нас сколько-нибудь проницательности и разума, рассуждать и испытывать о своем кормчем, должны его искушать, чтобы не попасть нам, скажу так, вместо кормчего на простого гребца, вместо врача на больного, вместо непорочного на сластолюбца, вместо пристани в пучину и не уготовать самим себе кораблекрушения. По вступлении же на поприще благочестия и отвержения мира уже не должны со всею строгостию рассуждать о добром нашем подвигоположнике, хотя в нем, как в человеке, может быть, увидим и погрешности некие маловажные. Иначе с таким строгим о делах наоно закралось (по наваждению бесовскому) в принятого, то поспешил уврачевать его (ответ 161).

Тем, кои восприяли о Господе попечение о нашем спасении, говорит Лествичник, мы без всякого любопытства должны верить, хотя бы нам казалось, что они и противное что-нибудь спасению нашему установляют. Тогда-то наше к ним доверие, как в горниле смирения, искушается. Ибо то и есть знак истинного доверия, когда кто хотя видит что-нибудь чаянию своему несколько противоречащее, однако, поелику учреждают то начальники, верит им несомненно (Слово 4, п. 104).

Должно всячески чествовать отца своего, иметь лицо его честным, светлым; не только в слове и чувстве, даже в мысли не иметь ничего омрачающего его или умаляющего сей свет. Если, говорит Лествичник, желаем со всяким смиренномудрием под иго Господне выю свою подклонить и другому нелицемерно вверить спасение свое, то, прежде вступления нашего в монастырь, должны мы, если есть в нас сколько-нибудь проницательности и разума, рассуждать и испытывать о своем кормчем, должны его искушать, чтобы не попасть нам, скажу так, вместо кормчего на простого гребца, вместо врача на больного, вместо непорочного на сластолюбца, вместо пристани в пучину и не уготовать самим себе кораблекрушения. По вступлении же на поприще благочестия и отвержения мира уже не должны со всею строгостию рассуждать о добром нашем подвигоположнике, хотя в нем, как в человеке, может быть, увидим и погрешности некие маловажные. Иначе с таким строгим о делах настоятеля своего испытанием никакой не получим мы пользы от оставления мира. Тем, кои желают навсегда соблюсти несомненное к своим наставникам доверие, нужно хранить в сердце своем неизгладимо и незабвенно добрые их дела, дабы воспоминанием о них заграждать уста бесам, когда они станут в нас всевать недоверие к ним… Если мысль твоя понуждает тебя к тому, чтобы ты осудил или похулил своего наставника, то ты от сего отскочи, как бы от блудодеяния, и отнюдь не давай змию сему ни обнадеживания, ни места, ни входа, ниже какого приступа, а, напротив, воскликни к нему: о, прелестник! не я приял суд над моим начальником, но он надо мною судиею поставлен (Слово 4, п. 6-7)! Сие чествование и благоговеинство непоколебимое растет от веры и ею утверждается; как, напротив, сейчас слабеет, коль скоро слабеет вера, и обратно. Потому на сии два пункта особенно и устремляет враг свои стрелы. Нередко даже привидения строит в помрачение чести отца, чтоб отбить от него ученика, как пострадал Елисей, ученик аввы Исаии. Потому-то когда, в "Лествице", инок спрашивает у Иоанна Савваита, советовавшего ему предаться отцу: что, ежели сей отец, по нерадению своему, в чем-нибудь погрешит? - то старец сказал на это: хотя бы ты увидел его творящим грех, не отходи от него, но скажи сам себе: друже, зачем ты сюда пришел? Тогда увидишь, как тотчас исчезнет в тебе всякое возвышение (Слово 4, п. 112).

Во всем следует положиться на отца или стоять в той уверенности, что удовлетворение всякой его нужды будет исправлено молитвою отца, всякое зло отвращено, всякое благо подано. Мене держись, часто говорит святой Варсонофий, выведу тебя и скоро введу в покой и Богу представлю; или так: наследником моим будешь, даров моих сподобишься; или: вместе ляжешь в одной раке. Все сие содержится в вере, в той вере, что Господь, ищущий спасения всех, спасет его чрез отца и все сделает для него по вере его. Ученик чает, что Господь, по благости Своей, ради молитв отца и помилует, и грехи простит, и благ духовных не лишит. Оттого со всем бежит к отцу, как сын, в несомненном чаянии, что получит удовлетворение,- и получает. У святого Варсонофия ученики часто говорят: скажи слово - и будет так; ты нам пристанище. Когда заболел он, то взывали: куда нам деваться?

Естественным следствием веры, чествования и надежды должно быть успокоение под руководством отца, как под безопасным кровом. Преданностию ему он пресекает всякое попечение о себе, всякую заботу и опасение. Он, пишется у святого Варсонофия, говорит от сердца к отцу: верю, что Господь тобою спасет душу мою; твори со мною, что внушит тебе Господь. Я - уже не я (ответ 57). Если кто, говорит Лествичник, по чистой совести навсегда предал себя своему отцу, таковый прочее смерти своей, как сна, не боится, ведая точно, что при исходе из сей жизни не от него, но от настоятеля его востребуют ответа (Слово 4, п. 50). Потому дело спасения своего он считает как бы решенным. Не забудь, говорит еще Лествичник, в жизни твоей оного великого подвижника, который хотя в целые восемнадцать лет телесными ушесами от наставника своего не слыхал сего слова "спасайся", однако ежедневно душевным слухом ощущал от Бога не слово "спасайся", что означает одно только желание говорящего, и то неизвестное,- но речь "спасен еси", которая знаменует точное вещи определение и несумненность (там же, п. 106). Так решительно успокаивает ученика Сам Господь. На его стороне остается только охотное, усердное, живое действование по указанию и определению наставника - отца. Ибо успокоение не означает недеятельность, а только пресечение всякой заботы о ней и ее плодах или успехе. Ученик должен быть всегда наготове, в бодрой напряженности, а не в разленении. Святой Иоанн Лествичник изображает его стоящим на ничем не связанных ногах, из коих одну стопу к услужению простирает он, а другую при молитве неподвижно держит (Слово 4, п. 2); послушание же называет сонным путешествием (там же, п. 3): путешествием - по трудам и успехам, а сонным потому, что все это строится не им. Святой Варсонофий часто обращает к просящим его помощи такую речь: спотрудись, сподвигнись, вспотей над тем, что я сказал (ответ 61). Я приступаю, говорит, за тебя к Господу, но если и ты также не приступишь, то срам велик (ответ 70). Духовный отец берется спасти ученика, но как бы его силами; хочет быть делателем, но в нем, быть его душою. И ученик успокоен только в отрадной благонадежности и несомненности касательно своей участи, а сам все же в потах и трудах.