Данила Зайцев - Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

– Данила, как ты в деньгах?

– Да скудно, Руслан.

– А что молчишь?

– Да неудобно.

– Нет, ето неправильно. Ты берёшься за такоя дело, везде расходы, и ты должен действовать. Вот возми пятьдесят тысяч рублей, а там видать будет.

Я был рад, что с таким долговидным компаньоном имею честь работать, и вернулся в Белгород.

Известил помощнику губернатора Картавенко Николаю Васильевичу, что имею компаньона, своего, с Алтая, откуда наши предки, надо организовать встречу с Евгением Степановичем, вести договоры.

– Хорошо, я организую и тебе позвоню.

– Большоя спасибо.

– Что нужно, звони.

Софоний уже землю приготовил, я на рынке купил рассады, и насадили огороду.

Я изредка звонил в Уругвай Марфе и всё извещал, как у меня дела идут. Но оне меня торопили:

– Надоело жить однем.

– Терпите и молитесь, скоро все будем вместе, будьте готовы.

– Но у нас тут несчастья.

– Что случилось?

– Андриян в тюрме.

– Ишо не лучше! Почему?

– Он перевёз одёжу на лодке, и их ждала полиция тайно, закричали «Стой!», он развернул лодку и убежал, но машину забрали на берегу. Он на другой день ушёл сам в полицию, его посадили и допытывают, но он не сознаётся. Ему подбросили писмо: ежлив сознатся, его убьют в тюрме наркоманы.

– Дурак, сколь говорил ему: не связывайся ты с полицияй! Нет, не слушал, вот теперь учись, шибко много знаете. Что теперь делать? Мне его надо здесь необходимо, он ответственный, вся надёжда была на него.

– И ишо новость: Танькя [304]приехала, собирается с нами в Россию.

– Слава Богу, ето хорошо.

– Тут мы собрались: мама, Петро с Агафьяй, Василий с Ольгяй, Андриян с Неонилой [305], с Боливии все Мурачевы, и ишо некоторы собираются, но смотрют, как у нас пойдёт.

– Хорошо, будьте готовы. Я веду договоры, и уже всё конкретно. А Андрияна когда посадили?

– Да уже боле месяца.

– А когда выпустют?

– Через месяц или полтора.

– Но дурак же!

– А Илюшка уехал в Боливию.

– Вот етого надо было посадить, но не Андрияна.

Мы часто стречались с Лукьянчиковым Алексеям. Мне он понравился: парень молодой, честный, жена его до́бра, безответна, Катя, у них двоя детей, дочь и сын, живут оне у тестя с тёщай, но очень тесно. Алёша строит себе дом в Белгороде. Я ему предложил работать с нами, он с удовольствием согласился. У него с наставником Тарасовым не сходится, потому что Тарасов, говорит, ничего не разбират, для него и никонияны одинаковы, что и свои. Однажды он Алёше поручил покадить в храме, Алёша покадил, но бритых не стал кадить. За ето он его отставил, и Алёша ждал возможности, чтобы от него уйти.

Алёша познакомил мня со своим дедом, ему уже восемьдесят четыре года, но он ишо шустрой, и память хоро́ша, толькя ноги простужёны. Мы с нём беседовали на разные темы, и интересно: он рассуждает так же, как и мы, но не так, как поморсы. Старик строго всё соблюдает и доржится.

Владимир Перекрестов тоже часто ездит к нам в гости, ето тоже порядошный християнин, но он перешедшай, и доржутся по силе возможности, но по-слабому. У него один сын и две дочери, старша взамужем, она в Волгограде. У Алёши родна́ тётка за Царёвым Григориям, у них пять сыновей, старший Максим, женатый, второй Александра, его женили, но жена его бросила, не захотела жить воздоржно, он остался один. Оне друзья с малых лет с Алёшай, Алёша заботится об нём, как бы его женить, парень ничего, весёлый и ласковый, работает водителям в банке.

Губернатор просил меня, чтобы мы позаботились, утвердили здешных староверов и привели их в порядок. Когда мы с Софониям приехали в Кошлаково, старушки были очень рады и приглашали нас помолиться. Мы с Софониям пошли послушать. Да, у них моленна старинна, но разукрашена иконами, одне старушки – ни мужиков, ни молодёжи. Жалко, вот тебе и староверы. Мы стояли слушали, оне мня попросили, чтобы я прочитал им канон, я прочитал. Потом заставили прочитать поучения, я прочитал. Старики очень довольны и стали очень приглашать. Я думаю: как им помогчи, бедняжкам? Но знаю, что харбинсы узнают – опять мне будет проблема, но мне их жалко.

Через неделю приезжают тесть с Анатолием из Хабаровска.

– Ну и как ваша поездка?

– Да ничего, всё красиво, побывали в дому, где проживал родитель Савелий Килин в последнея время своей жизни.

– Ну и как оне там живут?

– Очень скудно и тесно.

– Ишо где были?

– В Красноярске, у Грипки Филатовной.

– Как она проживает?

– Хорошо живёт, одна себе, всё у ней есть, сразу видать, что работяга, свой дом хорошей, огород, козы, живёт одна себе.

– А что, не взамужем?

– Нет, и не думает про замуж.

– Ну молодес.

– У ней в гостях Берестова Фёдора обои дочери, а мать уехала в монастырь. А вы что думаете, а каки́ твои результаты?

Я рассказал, тесть ликует:

– Так и знал, что всё добьёшься!

Я показал, где будет деревня, и ему понравилось. Я ему чётко сказал:

– Ета деревня моя, и всё будет, как я скажу. Кому не нравится – сразу пускай строют свою деревню, а я не хочу разных фанатизьмов в моёй деревне. Но я обязан всем помогчи, и ето всё исполню, помогу во всем и не помяну ничто, что со мной сделали в Южной Америке. Ты чётко знашь, что я ни в чём не виноват, но гнули как хотели. Пускай и Коля приедет, я всё ему помогу. Как говорится в Святым Писании, «заместо зла сотвори благо».

Тесть ничего не ответил. Я ему рассказал, что ходил помолиться к поморсам и даже прочитал канон и поучение и мне их жалко. Как бы им помогчи? Но тесть мне заявил:

– Тебе ишо мало попало? Не смей больше ходить, а то узнают, тебя отлучут, и мне достанется.

Вот она какая справедливость: падай – нихто не подаст руку, а сколь бы можно сделать добра!

Я тестю помог оформить документы, Анатолий не захотел. Я ему говорю:

– Анатолий, чичас тебе момент всё легко сделать. Когда хватишься, мне время не будет, и потом побегаешь. – Но он не слушал. – А тебя, тятенька, прошу, живи себе спокойно, будь как добрым наставником, с тебя ничего окро́мя духовного не требуется, толькя заботься о своей пастве и веди справедливо. – Вижу, что тесть доволен.

На днях мне известили из АПК, что завтра нашнётся выставка агро – сельскохозяйственная техника, называется «Российскоя поля». Мы поехали на инаугурацию. На выставку приехал министр Гордеев – сельское хозяйство, наш губернатор, преосвященнейший архиепископ Иоанн и Горин – председатель колхоза, выдающийся колхоз во всёй России. После выступление пошли смотреть технику. Боже ты мой, сколь техники, со всего мира! Что толькя здесь нету, одна одной красивше! Но отечественные, российския – вся техника как топором срублена, сразу видать, модель ишо в семидесятых придумана, и всё ишо рубют ету модель. Также и цены: заграничны стоют, а свои дешёвы, гарантия также. Сразу видать, политика в России – восстановить сельскохозяйственный продукт, и есть разные программы для сельского хозяйства. Мы два дня пробыли, я доволен, что всё повидал, приценялся, всё узнавал и спрашивал. Тут и разный фольклор видели, ето надпоминает и нашу историю.