Данила Зайцев - Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

– Евгений Степанович, спаси Господи за всё, вы заботитесь о нас как о родных детя́х и являетесь нам как родной отец.

– Да ладно, Данила Терентьевич, ето наша обязанность, мы доложны вам помогчи.

– Спаси Господи, Евгений Степанович, все мои писмы, и презентации, и проекты я готовлю дома, но потом всё ето сдаю оранизации имени «Вера», и оне мне ето всё редактировают и поправляют, а возглавляет ету организацию переселенка татарка Умеркина Линиза Талгатовна.

– Да, слышал об етим имени. Родионов, возмите под крылышко ету женчину.

– Хорошо, слушаю.

– И организуйте, на каких основаниях будут участвовать Якунины с Данилом Терентьевичем. Вот вам поручаю начальника АПК Родионова Владимира Яковлевича, а вот ваш куратор Севальнев Алексей Анатольевич. Смотрите, что нужно, где сеять чичас, пускай Данила Терентьевич выберет, посмотрите, какой комплекс под скота, всё организуйте и доложьте мне.

Родионов:

– Всё будет исполнено.

– Данила Терентьевич, что ишо нужно?

– Пока всё. Спаси вас Господи, Евгений Степанович.

– Ну что, вдруг что – обращайся. На днях зайди, я приготовлю план действия.

– Хорошо, спаси Господи, Евгений Степанович.

– Ну, пока, желаю удачи.

– Я не знаю уже, как и благодарить, Евгений Степанович.

– Ничто не надо, спокойно работайте, пока.

Мы вышли и пошли к Родионову в АПК, тут уже вёл договор Владимир Димитриевич с Родионовым про финансирования домов, комплексов, коров, дорог, енергия и газ. Ето уже происходило поздно вечером, всё решили, осталось на тем, что Владимир Димитриевич пообещал через две недели быть здесь, а мне предстоит выбрать землю для озимняй пшеницы, готовить место для деревни, разбить на усадьбы и поставить колышки и всё, что зависит от АПК, решать немедленно. Договорились, мы всех поблагодарили и вышли.

Мне звонила Елена Талгатовна, просила, чтобы пообчаться с Владимиром Димитриевичем. Я стал просить его, но он оттягал на следующай раз, что устал и голодный.

– Но ето же нехорошо, женчина пожилая, в годах, тоже заботится, и она уже столь сделала для нас, нехорошо оставить без внимания.

Владимир Димитриевич видит, что я настаиваю, пришлось согласиться, но сказал:

– Через два часа, мы примем душ и поужнаем, тогда пообчаемся.

Я Елене Талгатовне сообчил, и оне с Мариной-поморкой подъехали за полчаса раньше, мы пообчались, я всё рассказал про нашу удачу.

– Но ето я обязан вам, Елена Талгатовна, не вы бы – не знаю, что бы я стал делать. Сами знаете, безграмотный.

– Данила, не говори так, твои идеи поразительно правильны, мы толькя редактировали по-научному, и мы обязаны вам помогчи, у нас такая организация.

– Ну что, спаси вас Господи, Елена Талгатовна.

– Да не за что.

– Не так – есть за что. – Смеётся.

– Ну, а как Якунин Владимир Димитриевич?

– Да, он очень грамотный, но для меня мале́нькя непонятный, в таких делах надо быть хорошим дипломатом, но он не дипломат, а чистый бизнесмен, а в нашим проекте нужон хороший дипломат.

– Да, Данила, правильно судишь. А как Чиканов?

– Ето другоя дело, он молодес, но в нём силы нету. Ну что, пошли, время вышло.

Мы приходим, я позвонил Владимиру Димитриевичу, встретились в зале для гостей. Разговор не клеи́лся, Владимир Димитриевич был в нерасположенным духе и как-то относился к Елене Талгатовне и Марине придирчиво и непонятно. Для меня ето была новость, я стал переживать, а что будет дальше. Вообче Владимир Димитриевич на всех посматривает свысока, я понимаю: ето сынок богатого родителя, он невинный, что так вырашшенный, тут нужон дипломат, а мне дали вельможу. Да, он хороший економист, его нихто не обманет, но чичас нужон карисматик [315], психолог и пожилой дипломат, вот Лукин Владимир Петрович – ето был бы настоящий ехекути́во, но у нас пока таких нету.

Говорит Владимир Димитриевич:

– Данила Терентьевич, здесь звезда – ето ты, а мы все здесь нихто. Ты заметил, как оне все перед тобой?

– Да, вижу всё наскрозь, но меня ето не волнует, меня волнует осуществить весь проект, показать государству, что мы способны работать, а старообрядсам показать, что можно верить России.

– Да, Данила Терентьевич, вы правы, но я заметил, здесь алчных чиновников хватат.

– Да, Владимир Димитриевич, вы правы, мой вгляд совпадает с вами, тут толькя можно положиться на губернатора.

– Ето правда, Данила Терентьевич. Мы всё ето разузнам, у нас есть к кому обратиться, всё будет известно, хто чем дышит и у кого како́ про́шло.

– Вот ето здорово! Но, Владимир Димитриевич, молодсы, ето очень важно, с кем имеем честь работать.

– А как ты хотел, Данила Терентьевич, пои́наче нельзя.

– Да, но спаси Христос за заботу.

– Да не за что, Данила Терентьевич. Ну, хорошо, нам пора отдыхать, завтра утром рано надо в Москву, работы много.

– Хорошо, отдыхайте, и доброй пути вам и спаси Христос за всё.

– Будем на связи. Пока, Данила Терентьевич.

Мы вышли уже поздно, Елена Талгатовна недовольна:

– Да, ето не Руслан. Как с етим парням работать, не знаем. Он какой-то заковырчатой, как услыхал, что я татарка, сразу оши́харил [316]. Да, в России таких много, оне другую нацию за людей не считают.

– Дак кака́ разница нация, в каждой нации есть добрые и недобрые люди. Вон я проживал в разных страна́х Южной Америки и могу лично сказать: добрых людей везде много, и идивотов хватает.

– У, Данила, ты, видать, русских мало знаешь. Вот поживёшь, тогда увидишь.

– Может быть. Посмотрим. Но ничего, не волнуйтесь, всё будет хорошо, мне сердце подсказывает, что етот парень добрый, правды молодой ишо, надо его учить.

– Да дай бы Бог, Данила.

– Ну ладно, прощайте, я всё налажу.

– Спасибо, Данила, ты всегда нам дух подымаешь. Ну ладно, пока.

Я своих на другой день всех собрал и всё доложил, все довольны, что так хорошо получается.

– Василий, я тебя хочу познакомить с губернатором и с чиновниками, чтобы ты знал, за что мы берёмся, и думал хороше́нь. Прошу вас всех, не думайте об себе, думайте о всех переселенсах. Хорошо всё доведём – и нам будет хорошо со всех сторон. Василий, прошу тебя главным агрономом. Как ни говори, ты занимался посевами с малых лет.

Он с улыбкой согласился и ответил:

– Хорошо, но мы доложны чаше советоваться.

– Да, без етого нельзя, потерпите, у всех будет своя ответственность. А тебя, тятенькя, прошу, будь справедливым и добрым наставником, ты уже пожилой, и тебе работать не обязательно, береги духовное дело, а я позаботюсь, чтобы тебе вообче было хорошо.

Он заулыбался и согласился:

– Да а что ишо нам надо, мы уже ста́ры.

– Вот и отлично.

– Данила, я хотел бы попросить Надежду поставить над счётом нашим економическом.

– Да, ето хорошо, но надо её подучить. Я предлагаю, чтобы она устроилась у Елене Талгатовной, она её научит ко всему, и тогда будет хорошая нам поддоржка своя. А остальным – пока подождите, всем место будет по заслуге.