Данила Зайцев - Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

Я утром ишо сказал судье:

– Сегодня мне было видение: молодой парень истекал кровью, уже мертвый, и возле него стоял полицай.

Ето видение было трижды. К одиннадцати часам мене́ принесли фотографии, и я признал: он самый и был. То все удивились, а тут судья сказала:

– Великий ваш Бог, не забывайте Его и молитесь Ему. Андриян, ты свободный полнико́м, можешь ехать отдыхать.

Я её поблагодарил и с радости пошёл к Карлос Ледесма, он тоже меня обнял:

– Но, Андриян, я восхищаюсь тобой, нет у нас ни одного такого, как ты, и твой отец молодес. Когда он ко мне заходил в 2008 году, я сразу оценил его, он умной, а обращался он из-за тебя. А вот как пришлось кончить – вместе с нём, большой ему привет. Ну, ты теперь хозяин своёй машини, заходи как хозяин и проверяй, что нужно. А вот твоя оружия. Молодес, хороший коллексиёнер. Андриян, мы доложны тебя наградить.

– Нет, Карлос, мне никакой награды не надо, а своих ребят – награди, оне у тебя молодсы, но особенно прошу за Родригеса, ето молодес, он зашёл к нам в доверия, вот и результат сам видишь какой.

– Да, я уже послал запрос.

– Вот ето для меня радость! Сам знаешь, у полиции зарплата ма́ленькя. И большой ему привет.

– Хорошо, передам. Андриян, ты наш друг, что нужно – не стесняйся, звони.

– Большоя спасибо, Карлос.

Мы с нём расстались, и я пошёл к моёму адвокату, всё ему рассказал. Он знал, что случилось, но не знал, хто ето так поступил, но, когда услыхал, говорит:

– Андриян, неужели ето ты? Ты знаешь, что раскрыл? И освободил себя без меня! Мне не верится, но молодес, я тобой восхищаюсь. – Раза три повторял: – Андриян, не верится. Ты должен понять: уругвайское государство перед тобой в долгу. – А он знал мою историю. – Но всё шло медленно, а тут на́ вот тебе!

– Я пришёл к тебе насчёт машине и оружия. Мне сказали, для формальности я должен через адвоката всё ето оформить. Как вы ведёте мои бумаги, вот я и пришёл вам новости рассказать и попросить: освободите мне машину и оружию.

– Хорошо, я немедленно займусь етим делом. Но, Андриян, чу́дно, и не верится – так открутиться!

– А ты знаешь, что правда – она приходит, тихо [481], но приходит.

– Да, ты прав. Ну, проздравляю.

На терминал Карлос Ледесма послал то́го парня, что всё заснимывал, и наказал: «Проводи как родного брата». Но мы уже с нём были друзья.

– Но я билеты потерял.

– Да не заботься. Мы знали, что не успеешь, и мы отстрочили.

Меня проводили на терминал, и я уехал.

– Да, Андриян, большую роль сыграл в стране, так и старайся быть справедливым. А Пиегу на сколь посо́дил?

– Не знаю, но от году до шести лет.

– Но одного года мало.

– Тятя, одного году хватит. Ты знаешь, как чижало? А второ́ – он никогда не работал, и работы не найти будет, все отвернутся и будут шшитать за преступника.

– Да, Андриян, но ты спомни, сколь он уже сгноил в тюрме.

– Тятя, не забудь: полицию в тюрме не любют, ему за всё отомстят.

– Да, Бог ему судья. И какой у него был чин и имя подробно?

– Луис Пиега, субофицер майёр.

– Вот ето дурак – такой чин бросить в грязь!

– Тятя, а как тебе судья?

– Молодес, Андриян.

– А Карлос Ледесма?

– А вот когда я его видел, мне он показался скрытой очень.

– Он такой и есть, но он не подкупатся.

– Значит, молодес. Знаешь, Андриян, во имя ихной чести мы доложны им сделать праздник.

– Да, я уже им говорил.

– И что оне?

– Довольны.

– Вот ето хорошо, с порядошными людьми всегда надо иметь честную дружбу. Вот что показать России!

На другой день вечером звонит Карлос Ледесма. Андриян принимает душ, я ему говорю:

– Звонит Ледесма.

– Но подыми трубку.

Я отвечаю:

– Добрый вечер, ето с вами говорит отец Андрияна, Андриян принимает душ.

– Честь имею беседовать с родителем героя, у вас необыкновенный сын, вы доложны радоваться ём.

– Да, я рад. Но я вас благодарю, что выручили сына из пропасти.

– Он достоин етого, и мы вместе проработали до такого результата.

– Но я не имею таких слов благодарности, – скрозь слёз сказал ему.

– Не волнуйся, но радуйся.

– Ну, большоя вам спасибо.

– Мы звоним вам о вознаграждении, чтобы вам помогчи.

– Извини, зачем ето? Подожди, сын после душа позвонит вам.

– Ну, благодарю.

– Передавай другу Родригесу привет. Пока.

– Андриян, что же за по́мочь?

– А что?

– Да я не знаю, каку́ по́мочь просишь.

– Я ничего не просил.

– Ну, тогда звони, хочу знать.

Андриян звонит:

– Карлос, каку́ по́мочь? Нет, ничего я не желаю. Нет, сами как-нибудь выкрутимся. Нет-нет, в жизни придётся, кака́-нибудь рекомендация, – обратимся. Ну вот, больше ничего не нужно. Да, спасибо, толькя одно прошу: повысьте Родригеса. Ну пока, друг, вдруг что – звони.

– Что он хотел?

– Да економически помогчи.

– Молодес, что отказался.

– А что?

– Пытают, сколь ты честный.

– А зачем мне ихны деньги?

– Ты прав, их не надо, сами заработаем.

У нас здесь ветер продолжает, никого префектура не выпускает. С нашим титулом доложны нас выпустить самим на катере, но здесь порядки разны [482]: доложны проплавать шесть месяцав, толькя тогда могут выпустить однех со своими рабочими.

На другой день вечером звонит Ледесма.

– Андриян, зло разбирает.

– В чём дело?

– Нашу с тобой работу переняли.

– Хто?

– В префектуре капитан Ньето.

– А что он сделал?

– Дал интервью, как будто всё ето он раскрыл.

– У вас есть ета газета?

– Да, есть.

– Ну вот, сберегите её, история добавляется.

– Но я не могу поверить такой подлости.

– А он заморанной тоже во всем, я ето чётко знаю, они с Пиега вместе работали, и в Вижя-Униёне вся контрабанда шла через него, и есть свидетель, что у него всё заснято. Знаешь что, Карлос, дай мне план разработать, и все оне будут у тебя в руках. Ты не поверишь, сколь залетят.

– Жду, Андриян.

– Андриян, узнай у него, Ньето масон или нет.

– А что?

– Ежлив масон, то не связывайся.

Он ему звонит:

– Карлос, скажи, пожалуйста, или узнай: Ньето масон или нет?

– Вроде, кажется, масон.

– Ну, тогда без толку с нём связываться.

– А почему?

– Отец не даёт.

– Но я хороше́нь узнаю.

– Вот ето будет вернея.

– Андриян, новость: Родригес опять поймал контрабандистов.

– Вот ето здорово! Значит, Пиеги не стало и всё полетело. Ну, вдруг что – звони.

– Хорошо, Андриян.

Мне чу́дно: Андриян с нём как с братом разговаривает.

Как-то рано утром в воскресенье отмолился, ето тока рассветало, думаю: пройдусь по морскому берегу. Вышел я в 07:00, иду по берегу, но странно: ни ракушак, ни улиток, и мелку рыбёшку тоже не видать. Я задумался: как так, сколь я помню, в Аргентине в Патагонии идёшь по берегу и встречаешь всего – восьминоги, разны улитки, ракушки, звёзды, разну рыбёшку. Иду далее – всё одно и то же, изредка попадается, и то местами, ракушки, но мало. В чём дело? Моря красиво, но всё мёртво. Стал рассказывать Андрияну, что мне ето не нравится, но он мне пояснил, что: