Данила Зайцев - Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

– Мы в етих лесах нажились в Боливии.

Я рассуждаю об устройство деревни, думаю обо всех людя́х, а оне мне отвечают:

– Чё нам про людей думать, каждый пусть думает про себя.

Думаю: каки́ странны, толькя оне люди, ласковы, но подхалимы, всё везде с подсмешками, особенно Евгений, про синьцзянсов толькя одне анекдоты. Не могу понять, что же человек.

С Чайтена на катере переплываем в Пуерто-Монт, оттуда заезжали в разны деревушки, в Вальдивия, Лос-Лагос. В Лос-Лагос нам сказали: в Жёжи деревушка, там есть семьдесят гектар земли, и не очень дорого, за сорок тысяч долларов. Съездили посмотрели. Да, земля ничего, коло асфальта, Вальдивия шестьдесят кило́метров. Оне договорились брать, спрашиваю:

– Мне уделите хоть бы четыре гектара?

Оне:

– Да, без проблем, приезжай, хоть будем молиться вместе.

– Ну, договорились.

Я с радостью уехал домой, оне тоже уехали в Боливию собираться кочевать. Приезжаю домой с хорошими новостями, стали собираться, тятя говорит:

– Ну, цыган же ты, Дашка! Не сидится тебе на месте.

– Но что поделаешь, так получается. Жили бы деревняй – может быть бы и не поехал.

Попросил тятю, чтобы отвёз до Барилоче, подцепили лодку за грузовик и тронулись в Барилоче. В Барилоче продали лодку, распростились с тятяй и на автобусе уехали в Чили всёй семьёй.

Приезжаем на ету землю, Артёмовских всё ишо нету. Зашли в дом, стали жить.

Дело было летом. Чем заняться? Вижу, что рукоделие здесь в ходу, работать на земле не подходит: надо много деняг. Обратился в мунисипалитет и попросился на выставку своих вышивок. Как раз была фе́рия [120], и нас приняли. Сделали дешёвеньки буклеты, выставили вышивки, иголочки, пя́ленки [121], нитки, рисунки, а программу сделали – что учим даром, бесплатно, толькя матерьял продаём. Народ заинтересовался, мунисипалитет дал нам помещение, где учить, и мы после каникул стали учить. Марфа с детками дома готовили рисунки, нитки, я делал иголочки и учил по пятницам. Обратился в телевизиённой Канал-10 в Вальдивия, ето тоже помогло хорошо. Стали учить в трёх местах. Вскоре добился в Сантьяго в главный канал, в программу «Сабадос гигантес», ету программу вёл дон Франсиско – по прозвищу, а его звать Марио Круесбергер. 20 июля мы показали наши вышивки и указали почтовый адрес. К нам повалили со всёй страны писмы. Кажду неделю приходишь на почту и в яшике писмов, что не входит. Все одне и те же вопросы: где и как можно научиться? Мы отвечали: организавывайтесь, делайте группы, ищите помещение, и мы раз в неделю будем приезжать учить вас, бесплатно, толькя берём за матерьялы, и берёмся учить в главных городах, от Пуерто-Монт и до Сантьяго, по главный трассе Рута-Синко.

К етому времени приехали сам дед Артём с бабушкой Марьяй, младша дочь Васка, два сына – Карпей и Илюшка. Мы здесь без них свалили пять сухих и гнилых леси́н на дрова, наняли искололи. Дед приехал, увидел, раскричался:

– Како́ имели право дерева́ трогать!

Стали извиняться, что сухи и гнилы, зима холодна, много сырости. Он поднялся ишо хуже:

– Не имеете права задеть и волосинки здесь! И зачем суда приехали, хто вас звал!

Видим, что пахнет говном, посудили, что делать, и решили в Пайжяко арендовать дом. Нашли, арендовали, стали переезжать. Хотели сколь-нибудь дров взять, но дед поднялся:

– У нас нет продажных дров! – И не дал ни полешка.

Ну что, подавись! Мы уехали в город. Но нам чу́дно: мы с ними прожили неделю совсем незнакомы, деды обошлись с нами очень по-холодному, а бабушка Марья наших детей так Зайчатами и катила, везде ругала да обзывала. Мы с Марфой смеялись: ишо таки́ бывают люди.

Вернусь назад, забыл. В 1988 году в Аргентину приезжал в гости Николай с женой с Аляске. Богатый, имеет два катера рыбальны, две лисензии – на палтус и на лосося́. Ето будет брат то́го Павла, что Марфу не захотели взять с собой с Боливии в Уругвай. Ето не Кузьмин, а Басаргин. Кузьмины простыя, добрыя, Анисим Кузьмин етому Николаю двоюродной брат, Евгений Морозик тоже ему двоюродной брат. Но Николай пробыл неделю в Аргентине и ни раз не заехал к своему братану, но слепился с Ионой, и Иона его катал. А у Ионе привычкя: все таки́-сяки́, толькя оне хоро́ши. Мы с Марфой видели его два раз и в дрезину пьяным, сразу поняли, что характер говно, одне подсмешки да укоры. Мне запомнилось одно слово, у его привычкя говорить: «А за деньги все поют».

Проехали оне всю Южною Америку, где старообрядцы живут, вернулись домой, и вскоре жена Лукерья попала на машине в аварию и убилась. Как ето получилось, неизвестно, но она давно покушалась на свою жизнь, потому что муж был кровосос.

В 1990 году Николай Басаргин приезжает с отцом Захаром в Уругвай и сватат Марфину сестру Палагею. Та не хотела выходить, он ей не нравился, да и намного старше: она 1963 года, а он 1948 года, вдово́й, семья большая, двоя определённых да семеро на руках, последнему всего один год. Но тёща пристрела: выходи да выходи, что богатый, религиозной да милостливый. И девчонку сбили с ума, она вышла.

После свадьбе приезжают в гости в Аргентину с другим свояком, Василием [122], и собираются проехать по Андам, и в Чили. Заезжают ко мне как свояки, а Иона тут как тут, повёз к себе. Марфины сёстры стали настаивать, что «мы приехали в гости к сестре, а не Иону слушать». Мне обои свояки не понравились, всё подковырки да надсмешки, и всё у них синьцзянсы хуже бесе́й. Стали меня просить, чтобы повозил их по Андам и довёз до границы Чили. Я попросил грузовик у тяти, он дал, но тормоза были слабы, и не заводился. Стал своякам говорить, что машину добыл, но тормоза надо поправить и не заводится. Говорят: «Дорогой поправим». Ну хорошо, поехали. Я взял троих сынков, заехали к тетке Фетинье – у них гостили тесть с тёщай, – и тронулись в путь.

Дорогой говорю: «Тормоза надо поправить». Молчат. Едем по трассе 22, движение много, особенно Алто-Важе. Говорю: «Машину надо справить». Молчат. Думаю: испытаю, что будет дальше. На друго́ утро приезжам в Барилоче, и поехали вдоль Андов на юг, вдоль гор по крутика́м. Мы без тормозов, машина не заводится. Через сутки приезжаем в Корковадо, говорю:

– Куда вас, на границу или поедете со мной рыбачить?

Тесть сразу:

– Поехали рыбачить.

Николай:

– Мне хоть как.

Василий:

– На границу.

Жёны настаивают:

– На рыбалку, чтобы отдохнуть.

Ну, поехали рыбачить. Шестьдесят кило́метров дороги худыя, горы, крутики́. Вот уже вечер, холодно, машина подпрыгивает. Ишо минут пятнадцать, и будем на месте. Стукают из кузова, останавливаюсь: «В чём дело?» Вылазит Василий, и взялся меня материть как мог, что завёз в такую глухомань, Николай туда же. Я слушал-слушал и заплакал. Тесть заступился и спросил:

– Далеко ишо?