Данила Зайцев - Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

– Ну и нам помоги.

– Хорошо, дайте съезжу в Монтевидео, насчёт вас узнаю, потом решим.

Поехал в ИНАПЕ, обратился к Марта да Сильва, объяснил насчёт деревни, что:

– Семьи большие, долга в банке, посевы не идут, а семью чем-то кормить надо, вот оне и приехали к мене́, просют, чтобы помог им екзамены сдать, а оне безграмотны. Марта, помоги, пожалуйста, пожалей детей.

Она:

– Не заботься [177], их префектура вызовет и поможет, но оне остаются под твоим ответом.

– Хорошо, большоя тебе спасибо, всегда выручаешь.

– На ето друзья.

Приезжаю в деревню, сообчаю, что «будьте готовы, вас префектура вызовет, готовьте все бумаги».

Через два-три дня их вызывают на екзамены, помогли им, за неделю всё сделали, выдали книжки простых моряков. Собрал все книжки, все документы на лодки, записал всех, хто где хочет рыбачить, в какой зоне, поехал в ИНАПЕ, получил разрешение на каждего, приехал, всем выдал.

Мужики и ребята поехали рыбачить. Рыбачить – ето одно, но рыбаком быть – ето другоя. Конечно, ловили, но не всегда, надо знать, как руно [178]идёт, в каку́ погоду где её искать и как ставить сети. Один Фёдор Берестов не хотел покориться, бегал-бегал, ничто не получается, пришлось покориться:

– Данила, помоги.

– А что думал раньше? – Молчит, неудобно. Пришлось помогчи.

Дети были против, всегда говорили:

– Тятя, всю жизнь помогаешь людям, а чем оне тебе плотют? Хватит уже.

– Детки, учитесь: заместо зла сотвори благо.

Приезжает в гости брат Степан с Аргентине. Мы уже слыхали, что братуха много сеет помидор и у его идёт всё хорошо. Встреча.

– Ну как, братуха?

– Слава Богу, хорошо.

Рассказывает, что сеет под сотню гектар помидор, четыре трактора, два пикапа, один новый, пять групп боливьянсов, Степан толькя работают на технике, а боливьянсы выхаживают. Степан разъелся, смеюсь, говорю:

– Что, братуха, схудал?

– Да петушки донимают [179].

Он сеял в Конеса, а потом переехал в Рио-Колорадо, там аренды дешёвы, земли много, а Иона за нём, но у братухи с нём не идёт.

Тестяв сын Тимофейкя высватал девку, приехала с Аляске Устина, завязалась свадьба, Тимофей приглашает нас на свадьбу.

– Да, Тимофей, благодарю, но, наверно, не придётся ехать, не хочу с Коляй иметь дело.

Он:

– Да что ты, ты не к нему поедешь, но к нам на свадьбу, и нечего на его смотреть. Не приедешь – обижусь.

– Ну ладно, хорошо, приедем.

Приезжам вечером в субботу, завтра будет свадьба. Вечером после ужина тесть с тёщай ушли к Коле, там приехал Паша и свояк Ульян Мурачев. Вот нету и нету, что такоя? Марфа говорит:

– Ето из-за нас.

– Как так из-за нас?

– Коля против, что мы приехали на свадьбу.

В два часа ночи приходют тесть с тёщай, тесть говорит:

– Данила, завтре, пожалуйста, на духовны столы не приходи.

– В чём дело?

– Коля бесится, Паша туда же, и Ульян помогает.

– И Ульян тоже? – Я удивился: у нас с нём никогда никаких худых отношеньев не было. Что, неужели продался?

Тесть:

– После духовных столов милости просим. С етим идивотом уже не знаем, как и жить, одно мученье.

Я решил уехать домой, стал собираться, тесть увидели, стали упрашивать, чтобы остались, нас уговорили, мы остались.

На другой день молодых свенчали, духовны столы кончились, тесть приходит, приглашает. Конечно, обидно, ну что, приходится терпеть. Приходим на свадьбу, все весёлы, нас посадили за стол, мы стали кушать. Подходит Коля, с надсмешкой подаёт стакан, говорит:

– Пей.

Я взял стакан, выплеснул и сказал:

– Я от фарисеяв не пью.

Многи увидели, зашаптались. Мы покушали, попозже стали мясо жарить, подходит Тимофеява тёща, познакомились, стали разговаривать. Проходит нимо Ульян и говорит:

– Сватья, ты не думай, что он такой безграмотный, он захочет – всех нас заговорит! – И прошёл.

Сколь наглости! Стоим с мужиками возле костра, подходит Паша, хочет со мной разговор завести, говорю:

– Какой может быть у нас разговор, ты фарисей, а я мытарь. – И ушёл.

Напала така́ обида, говорю Марфе:

– Я больше не могу, поехали домой.

Мы собрались, нас стали уговаривать, но мы не остались.

Вернусь назадь, когда мы жили на острове. Дрова возили от Гонсалеса. Однажды поехали на двух лодках за дровами с Алексеям, нагрузили, шёл ветер, были волны, Алексей говорит:

– Тятя, хватит.

– Ничего, ишо мале́нькя.

Ишо загрузили. Ну, хватит, поплыли. Выплываем в глубь, волны боле и боле, стало страшно, ветер ишо добавил, волны стали выше. Смотрим, одна волна, втора́, третья, и наша лодка пошла на дно, хоть и деревянна, но мотор тянет на дно.

– Алексей, не робей, переплывай на ту лодку и сбрасывай дрова!

Алексей махом туда, а я быстрым махом освободил верёвку, подплыл к другой лодке, привязал, и стали сгружать дрова. Разгрузили, стал за верёвку тянуть, подаётся, подтянули, нос лодки завыставлялся, привязали ближе. На наша счастья, на маленькяй лодке осталось обрезок палатки, вёслов не было, был ключ от свечей да отвёртка. Когда лодка потонула, я успел выключить мотор, ето уже хорошо, выключенной мотор легче прочистить. Ето получилось в девять часов утра, мы сделали маленькяй парус и вечером в пять часов выплыли на берег, открутили свечи, прочистили, продули и завели мотор. Ну, слава Богу.

В Ново-Берлине на наш берег приходил парнишко – лет двенадцать, весь изорванный, грязный, косматый, и всё любопытничал и старался завести дружбу с нашими ребятёшками, где что-нибудь поможет. Но как много воров, я говорил детя́м: «Гоните его от себя», но дети жалели. Как-то раз не хватило рабочих, оне спросили его:

– Поедешь с нами рыбачить? – Он с радостью собрался. – Но беги, неси постель, посуду.

Он отвечает:

– У меня нету.

Ребятёшки взяли запасную постель, чашку-ложку. Стали рыбачить. Он оказался ленивенькяй, но послухливый. Бывало, много работы, станут на его кричать, он плачет да работает. Дети стали его брать на рыбалку. Когда он почувствовал доверия, рассказал про свою жизнь. Его отец работал чернорабочим, заработки ни́зки, пятеро детей, да ишо пил. Мать жила распутно, дети росли без надзору, всегда были голо́дны. Етого парнишка звать Естебан. Ему часто приходилось ставать в три-четыре часа утра и искать в кухне что-нибудь поесть. Когда увидел нас, присмотрелся к нашему укладу жизни, и решил во что бы то ни стало войти в нашу жизнь. Я ето не знал, дети говорили, что он просится к нам.

– Да вы что, ничего с его не будет, мало ли пришли к нашим, а потом бросают и уходют. Гоните вы его от себя.

Дети стали издеваться над ним, чтобы он сам ушёл, но он всё терпел и старался угодить, дети стали его жалеть, но мне ничего не было известно.

Тестявы ребятёшки рыбачили всегда близко возле наших. Тимофей женился и уехал в Аляску рыбачить с тестям, Анатолий с Алексеям рыбачили недалёко от нашего Алексея. Но наш Алексей настоль прославился храбрым и профессиональным рыбаком, все рыбаки, русски и уругвайсы, почитали его, ему было пятнадцать лет. Однажды тесть рассказыват: