Данила Зайцев - Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

Приезжаем в Пуерто-Десеядо, Енрике приготовил нам дом в Тельере, двенадцать кило́метров от Пуерто-Десеядо, зона спокойна. С Енрике сделали контракт, стали делать лодку-однотонку, рыбачить неводом: чтобы оформить большую лодку на рыбалку, занимает время. Мы на маленькяй лодке неводом стали пробовать рыбачить с берега, рыба есть, но опасно, в день меняется погода часто, ветры́ каждый день. Да, на маленькяй лодке не рыбалка, мы задумались: что делать? Стали говорить Енрике, он показал новыя законы на рыбалку: государство даёт кредиты маленьким и средним компаниям, но надо минимум три лица. Значит, мы входим в етот закон, но надо иметь регистрацию минимум пять лет проживания в зоне, а у нас её нету. Значит, надо делать всё на Енрике. Мы поездили с неводом в разны места, но ничто не получается. Андриян нача́л психовать, всё ему не то, я убеждал: «Успокойся, хорошо скоро не бывает, доложны всё перетерпеть, тогда всё будет хорошо». Мишку с Сашкой послали домой, Андриян пошёл наниматься на строительство как подрядшиком, кому стены ло́жить кирпичом, кому комнату, кому шшикатурить, кому покрасить. Народ увидал, стал нанимать, дело пошло, заработки хоро́ши.

Познакомились с однем франсузом, фамилия Вьюсен, у него сын судья. Мы с Софонием лили ему блоки, хорошо познакомились, добрыя люди. Оне узнали, что мы приехали на рыбалку, и подсказали:

– Да, выгодноя дело, но опасно, часто тонут, и ваша лодка не пойдёт, надо минимум двадцать – двадцать пять метров и крепкоя устройство, потому что частыя ветры́ и бури. И с кем вы связались? Енрике был хороший парнишко, но связался с Аланисом, он его испортил. Будьте аккуратне, Аланис не допустит, чтобы Енрике без него работал.

Мы тоже стали замечать, что Аланис лезет в наше дело, и Енрике даже не может без его разрешение к нам приехать.

Как-то раз приезжают с проектом на рыбалку, чтобы мы с Андрияном подписали, я говорю:

– Дайте мы проверим, а завтра ответим.

Аланис занервничал, но Енрике сказал:

– Пускай проверят.

Мы остались одне, я стал проверять: указано четыре компаньёна, Аланис с нами, запрос восемьсот тысяч долларов, проект на двенадцать лет, гарантировшик Аланис.

– Ну что, ребятёшки, как вы думаете?

Оне ликуют:

– Возмём хороший катер, будем рыбачить, рыбы много, мы за три года заплотим.

– Ого, ребяты, рано хочете злететь. А каки́ слухи про Аланиса?

– Да везде говорят, что он жулик.

– А проект сделано на его имя. Мы подпишем, но мы нихто, будем вечныя его рабы. Вам ето надо?

– Нет.

– Андриян, ты ишо не нарыбачился?

– Да как сказать, ишо бы лет пять.

– Ну вот, а я уже к консу подхожу, все кости ломит, руки болят, спина болит, всего стегат [257]. Значит, подписать себе кабалу на двенадцать лет. А хто из аргентинских рыбаков разбогател? И каки́ компании работают – все иностранныя. Да, знаю, что резерва рыбы в мире – ето Патагония, Аргентина, но её берегут ети большие восьминоги. Вы помните, старый рыбак рассказывал: в восьмидесятых годах бросили невод и выташили по́лно рыбы, всякой-разной, и сбросили всю рыбу за борт, а рыбакам строго наказали, что рыбы нету, а хто проговорится, выгонют. И чичас оне рыбачут толькя лангостино в сезон, а потом в Европе поживают. Вы как хочете, а я етот контракт подписывать не буду.

Андриян тоже взадпятки́. Я позвонил Енрике и сказал:

– Мы етот контракт подписывать не будем, и с Аланисом работать не хочем. Тебе рассказывать не надо, ты сам лучше нас знашь почему.

Он закрыл трубку и больше к нам не приезжал. Мы ишо поработали на строительстве, заработали деняг и отправились домой.

Но Патагония осталась на память. Да, здесь можно хорошия бизнесы ворочать, посмотришь – пустыня, но здесь самыя главныя нефтяники аргентински, заработки хоро́ши, города растут быстро, строительство здесь большой спрос, рыбная ловля вся це́ла, торговля любая пойдёт, мебель большой спрос – да всё не спомнишь. Но надо хоро́ши деньги: как говорится, деньги есть – Иван Петрович, деняг нету – паршива сволочь.

В обратным пути лодку оставили у Маринки в Сан-Антонио и уехали домой, дома продолжили рыбачить.

Илюшка, когда ездили в Аргентину, с нём ездили Стёпка Бодунов и Григорьяв сын Кипирьян, оне разыскали мать и сёстров в Баия-Бланке. Кипирьянова мать Сандра была очень рада и плакала очень. Она, бедняжка, вышла за порядошного мужа, он работает сваршиком, она уборшицай, старша дочь Паола взамужем, младша Арина с матерью, от второго мужа сын и дочь. На Григория Сандра очень обижается, ишшо бы! Кипирьян поехал в Уругвай, разыскал отца, но отцу было неудобно, и он жалел Сандру и себя винил во всем, но уже поздно. Хто что сеет, то и жнёт, остался один, никому не нужо́н, хотел отомстить родителям, но сам себе отомстил навсегда. Сандра Илюшке сказала:

– Ежлив был бы Даниель муж, етого бы не случилось.

Перед ей я шшитаюсь виноватым, за то что так поступил мой брат с ней. И рад бы ей помогчи, но не знаю чем. Но я доволен, что Кипирьян разыскал мать, думаю: теперь у них нашнётся семейноя отношение.

Илюшка вернулся, стал лениться, нанял рабочих, а сам на арендованной машине покатывался. Я стал ему говорить:

– Брось ты ето всё, работай, копи деняг, купишь свою машину, как и Андриян, а то на чужой машине толькя один расход. А рыбалка не всегда, сам знашь.

Он не то что послушать, но совсем удалился от нас.

Вызывает меня тесть, и приглашает свояк Петро, он женит сына. Мы собрались, приезжам к тестю, тесть стал мне рассказывать:

– Данила, твоё дело решёно, и мы доложны тебя принять, но одна проблема: Коля ни в каки́ не соглашается. Ты сам знашь, какой он.

– Да, сто процентов.

– Я хочу тебя попросить. Знаю, что ты прав, но ты покорись, сходи к нему и простись.

– Тятенькя, я с удовольствием схожу, но знай, что он не простит. Сам знашь, он загордел.

– Ты сходи, а не простит, тогда будем решать по-своему.

Я пошёл. Прихожу. Захожу. Всё тихо, я постучался, вышла девчонка, я спросил:

– Где Николай?

– В комнате.

– Скажи, мне его надо.

Она ушла, вот нету и нету, минут двадцать. Смотрю, выглянул:

– Зачем приташшился? Уматывай.

– Николай, я пришёл проститься.

– Како́ тебе прошшение, еретик, насмелился, пришёл!

Смотрю, Ульян здесь.

– Николай, я всю вину на себя принимаю и хочу проститься.

– Уходи, проклятый ты жидовской предатель!

– Николай, прости, – я стал ему кланяться в ноги, – давай потопчем врага, простимся, я желаю тебе и всем вам толькя добра.

– Я сказал уходи, и уходи! Бесо́вской ты человек!

Я кланяюсь:

– Николай, прости.

Он стал:

– Уходи, не хочу видеть тебя, еретика, – и пошёл.

Я вслед ишо поклонился и сказал:

– Николай, прости меня Христа ради, а тебя Бог простит. Благослови меня Христа ради, а тебя Бог благословит. Помолися за меня, грешного, Пресвятой Богородицы, и за тебя помолится Пресвятая Богородица.