Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) - Так говорил Иоанн Крестьянкин

В обезбоженном мире властвует враг.

Только необходимость пересмотра своих взглядов, связанная с запретом подходить к Чаше Жизни и соединяться со Христом, может отрезвить человека. Ведь мы не можем причащать больного, когда он не владеет языком своим и сознанием, а в данном случае она не владеет сознанием. Поработайте с ней. И присмотритесь, как поведет она себя в связи с запрещением.

Нам же надо только быть в полной уверенности, что все, что происходит, не иначе, как по попущению Божию, и терпение ваше и труд не погибнут. Ведь особенно ценно пред Богом не только покаяние словом и осознание греха, но покаяние делом – потерпеть за прошлые свои беззакония.

А борьба со страстями – это ведь дело всей нашей жизни, в этой борьбе мы учимся видеть свою крайнюю немощь и несостоятельность, и великую силу Божию, одним мановением могущую освобождать нас от тенет греха и страстей.

А терпение – сила великая, и с терпением легко идти по жизни, в совокупности со смирением она ведет человека в Царство Небесное. К врачам надо бы прибегать в нужде-то. А то уж не дерзко ли требовать целительства от самого Господа?

Не мятитесь помыслами, прошлым не смущайтесь, у Господа для нас уготована одна любовь и милость. А те мысли, что возмущают спокойствие души вашей, и маловерие сеет враг. Это совершенно очевидно, и если вы хоть каплю верите слову моему, то потрудитесь мысли те гнать от себя, потрудитесь ходить в церковь, причащаться Святых Христовых Таин, трудитесь в делании молитвы и в надежде и полном доверии Богу.

Мне вот наш приходской священник в моей ранней юности дал урок на всю жизнь – благочестивые люди устраивали поминки по маме и ошиблись в днях: на пятницу наготовили скоромного, мне было 6 лет, и я, как и вы ныне, всячески уклонялся от вкушения еды, пока одна из бабуль не вспомнила, что ныне пятница и не объявила на весь дом причину моего поведения. Так вот наш батюшка на другой день поговорил со мной и научил, что значит – милости хочу, а не жертвы.

Благословить человека по его просьбе на труд и помолиться о нем – это мой долг пастыря, но все остальное – выбор самого человека и только его ответственность пред Богом и людьми.

Есть люди, по всем человеческим меркам совершенно несчастные, один тридцать лет лежит без движения, но, дай нам Бог всем такое счастье, в котором он живет.

Бежать нам некуда, только молитвой к Богу, враг силен, но всесилен лишь Господь.

Вот ты познала свою немощь – искать опоры в людях, а Господь уже вторично показывает тебе, что помощь людей беспомощна и не потому, что эти люди плохи, но потому, что тебе уже с детства дано понять, что крепость твоя – един Господь. Он один пошлет в нужный момент тебе помощь через людей, и Он же отнимет ее у тебя, когда эта «помощь» начнет тебе мешать.

Да, при «большевизме» нам было легче, было все яснее и определеннее. Христиан было мало, но стойкостью и мужеством они являли себя истинными последователями Христа.

Сейчас христиане новообращенные хлынули в церкви и затоптали бывших, истинных, ибо все христианские нормы растоптали по своему разумению не церемонясь.

Господь все сделал для нашего спасения. Своим Вознесением на небо Сын Божий открыл нам путь в небесные обители. Но пойдем ли мы указанным путем или остановимся где-либо на полдороге – зависит от нас.

Так, если мы живем в обществе среди людей, то и должны подчиняться законам общества.

Одно несомненно – надо учиться жить в Боге. Учиться так же, как вы учились грамоте в школе.

Берегите семью свою – это Божие благословение вам и путь спасения.

Надо трудиться во славу Божию, ибо это единственное стоящее дело, все человеческое – тень. Надо нынче как никогда усердно веровать в Бога и жить в Боге, ибо дни лукавы суть и время коротко.

Крест продолжает жить в мире одним на спасение, другим – на вящую погибель. Борьба зла и добра у подножия Креста продолжается ради любви или ненависти к Тому, Кем освятилось Древо Креста.

Но Бог поругаем не бывает. Кощунники же ругаются себе. Господь же зрит с высоты Своей славы эту борьбу, и непобедимая победа – Крест Христов – до последнего дня мира, до дня славного и страшного второго пришествия Господня дан верным как оружие на враги, видимые и невидимые.

Мы часто слышим выражение: «Человек есть образ Божий…» Но чтобы действительно отражать в себе образ Божий, человек должен в какой-то степени уподобиться Богу, стать похожим на Него, подобным Ему.

Монашество – великая Божия тайна. И для тех, кто дерзает вступить в эту святую тайну и приобщиться к истинному духу иночества, на все времена сохранил Господь в писаниях опыт Отцов, которые прошли этим путем в радость Вечности. А сей малый сборник собрался как ответы на вопросы, которые ставила предо мной жизнь за время моего становления и жизни в тайне монашества.

Есть люди, от природы склонные к тихому пребыванию вне шума мирского, неспособные к житейской борьбе, чуждые жизни семьи, расположенные к молитве и созерцанию дел Божиих. Они идут в монашество. Естественно ли их отвращать от подвига? Есть люди, разбитые жизнью, потерпевшие кораблекрушение в житейском плавании; им жизнь мира не мила, они потеряли к ней вкус и склонность, они чувствуют себя там одинокими, у них опустились руки, упало сердце, погасло мужество. Они идут в монастырь и там находят для себя покой души и бодрость сил, воодушевление подвига, смысл и полноту жизни. Естественно ли и соответствует ли требованию любви закрывать им путь к такому подвигу? Есть люди, всецело преданные Богу и Церкви, высокому религиозному служению. Они желают до конца и безраздельно отдаться служению Богу, они живут только религиозной идеей, они служат только Церкви. Естественно ли им запрещать такое целостное и безраздельное служение? Богоматерь, Иоанн Креститель, Иоанн Богослов, апостол Павел – можно ли было их принудить к браку и семье? Сам Спаситель, совершеннейший Человек, все восприявший человеческое от рождения и младенчества до голода, страданий и смерти, однако, не имел семьи, ибо семьей Его был весь род человеческий. И это не было нарушением законов естества. И разве воины идут на битву с женами? И разве мало таких обстоятельств жизни, при которых, ради служения долгу, было бы прямо неестественным связывать себя обязанностями мирскими? Почему же в религиозном служении Высшему Началу надо насильно навязывать иной закон?