Анатолий Хлопецкий - Русский самурай. Книга 2. Возвращение самурая

«…Зачем, за что, почему все это было: потеря Анны, нелепый исход моей работы в Японии, гибель Маши?! Словно какие-то двое стояли над моей судьбой: один начинал вести нитку или рисовать линию, а другой немедленно обрывал нитку или стирал продолжение линии, как бы безмолвно говоря: „Не то, не то!“ Где же то? Для чего предназначена моя жизнь, предназначена так жестко, что все ненужные варианты отсекаются с болью, со страданиями? В чем смысл моих дней? Господи, не дай мне стать тем рабом, который зарыл свои таланты в землю!»

Я стоял, не в силах отойти от стола, потрясенный этими словами. Так, значит, он, которого я считал таким сильным, таким определившимся, таким уверенным в себе, мучился тем же, что и я?!

Я потянул за кончик листа, лежавшего под тетрадью. Это было письмо, адресованное, судя по содержанию, кому-то из товарищей по службе, недавно переведенных в Москву. В нем Василий Сергеевич просил, заклинал неизвестного мне человека помочь ему выбраться из Сибири. «Мне 36 лет, – писал он, – и появляется ощущение, что я израсходовал без толку добрую половину своих молодых лет». Он просил помочь ему перебраться в Москву или в Ленинград, где он мог бы работать «военным переводчиком Разведупра или преподавателем дзюу-до в ленинградской школе физо».

Я вернул листок на прежнее место и вышел из дому в таком глубоком раздумье, что впервые за все время опоздал на работу.

Я вдруг не просто понял умом, но и почувствовал, что мне пора всерьез что-то решать с моим будущим – решать самому, как подскажет сердце, не рассчитывая даже на самую дружескую помощь. Я понял, как мало я готов к настоящей большой жизни, как смутно представляю себе свое место в ней; понял, что самая пора мне наконец определиться, что я такое и чем собираюсь стать.

Вечером я сказал Василию Сергеевичу, что попробую поступить в Москве в знаменитую Бауманку – известный технический вуз. Он одобрительно кивнул головой, и было видно, что он считает мои планы в определенной мере нахальством, но оно ему нравится.

Я отослал документы и в середине августа получил вызов на вступительные экзамены. Мы расстались без лишних слов и провожаний, по-мужски крепко пожав друг другу руки. У него в этот день начинались тренировки с новичками.

Уже из вагонного окна я увидал на перроне Якова Перлова и отступил в глубь купе: мне не хотелось попадаться ему на глаза.

Так заканчивалась очередная тетрадь записей Николая Васильевича Мурашова. Не скрою, я потянулся за следующей, но тут же остановил себя. Не впервые я оставлял своего героя на распутье, в неведении о его дальнейшей судьбе. Только теперь это был уже не юноша Василий, а действительно Василий Сергеевич – зрелый человек, прошедший путем нелегких исканий и потерь.

Думается, история этих нравственных исканий не может никого оставить равнодушным. Не только потому, что это духовные поиски человека незаурядного, но и оттого, что встававшие перед ним вопросы важны для каждого, кто проводит свою жизнь не только на бытовом уровне, но и пытается отыскать ее смысл и вечные законы, которым надлежит следовать, чтобы действительно быть человеком – Творением Божиим.

Каковы же были обретения Василия Сергеевича Ощепкова на этом пути, что еще должно было состояться в его судьбе?

Об этом – в следующей книге.

Ныне Патриарх Московский и Всея Руси. (прим. ред.)