Лев Прозоров - Русская правда. Язычество – наш «золотой век»

Причем перечень Владимировых кумиров – тому лишнее доказательство. Не только невозможно отыскать в этом перечне намека на Асгард и Вальгаллу. Единственное более-менее подробное описание главного русского кумира разительно отличается от скандинавских, отлично известных нам и по сагам, и по археологии. Скандинавские кумиры – это литые или каменные небольшие изображения, в сагах сплошь и рядом говорится, как они качаются на подставках, вещуя близкую беду; как очередной «святой» вандал одним ударом скидывает их с постамента; как из подожженного врагами капища один человек вытаскивает все изваяния и после этого даже и не думает падать и помирать от натуги. В саге о Фритьофе главного кумира общеплеменного святилища держит на коленях женщина. Похоже это на деревянного киевского Перуна, 180 сантиметров в диаметре, которого в день крещения киевлян двенадцать мужей колотило палками, не особенно, очевидно, мешая друг дружке?! У скандинавов постоянно упоминается борода Богов: Один – Долгобородый, Тор – Рыжебородый. У Перуна – «ус злат», и все. Между прочим, когда заглавного героя норманнской «Саги о сожжении Ньяля и его сыновей» одна злая женщина повадилась называть безбородым, советуя ему «навозить навоза себе на подбородок, чтоб быть, как все мужчины», сыновья Ньяля, мстя за столь страшное оскорбление, убили родственника злоязыкой бабы – и запустили кровавый маховик родовой вражды, который, в итоге, погубил и их самих, и отца. Но сил снести такое оскорбление у норманнов не было!

А вот на вендском, славянском Рюгене стоял, как говорит «Книтлинг-сага», идол некоего «Бога Побед» с серебряными усами. Прозвище [11]«Бога Побед» было Черноглав (Червонноглав? Вспомним «голову червонного золота» идола, описанного аль Масуди, и золотую голову киевского кумира), и антинорманнисты – настоящие антинорманнисты позапрошлого века – часто сравнивали его с летописным Перуном. А уж деревянные идолы вроде столбов с резной головой на вершине известны в славянских землях с IX века – и практически по XX. Известны такие изваяния – которые немецким крестоносцам приходилось срубать , а потом волочь к морю упряжкой в несколько пар волов – и в славянской Прибалтике. Том самом Поморье Варяжском русских летописей.

Так что Б.А. Рыбаков был тут не прав. Варяжское влияние на Киевские идолы чувствовалось. А вот скандинавского – не было, да и быть не могло. Не было в Киеве скандинавов в 980 году!

Вместе с тем Борис Александрович указал на еще один источник, подтверждающий, что Богов было именно пять (сам он, правда, полагал, что сокращение до этого числа произошло из-за «выпадения» непонятного новым поколениям «скифо-сарматского» Семарьгла). Этот источник мы подробнее рассмотрим в следующей главе.

После Б.А. Рыбакова киевское святилище никто не изучал подробно. Уже упомянутый Л.С. Клейн написал обширное исследование «Воскрешение Перуна», примерно треть которого состоит из «историографии», в которой Клейн восхищается аничковыми и критикует мифологов, а кроме того, излагает свои взгляды на современное русское Язычество, балансируя при этом – не всегда удачно – между нецензурной бранью и оперативной информацией для «компетентных органов». Еще треть посвящена развенчиванию покойного Б.А. Рыбакова и ругани в его адрес – критикой этот поток замутненного ненавистью к ушедшему титану сознания назвать сложно. На каждое исследование академика Клейн напускается в уже описанной выше манере – «паспорт украл, фотокарточку вклеил». После чего пускается в собственное исследование – и вот тут-то весь критический заряд кончается: все и вся, включая святочного «умруна», весеннюю Масленицу и летнего Ярилу, объявляется воплощением Перуна, которому посвящены решительно все славянские праздники – только о собственно Перуновом дне 20 июля Клейн умудрился забыть. Кроме того, обнаруживается связь Перуна с древним ближневосточным Богом Илу (во введении Клейн долго и вполне справедливо высмеивал тех, кто сватает в «Русские Боги» египетского Ра), а также с «умирающим и воскресающим» Индрой (во-первых, в том же введении достается, опять же справедливо, т. н. «русским ведистам», а во-вторых, об этой детали биографии индийского Громовержца индологи отчего-то пребывают в неведении, Клейн же опять «забывает» давать ссылки). Для завершения картины надо заметить, что Клейн, раздраконивший покойного академика Рыбакова за посягательство выдать славянское Язычество за монотеистическую религию (что Борису Александровичу и во вне не снилось), справился с этой задачей куда лучше, сведя все славянское Язычество к культу Перуна. Под конец книгу становится неприятно читать – автор начинает буквально обсасывать собственные пристрастия в личной жизни, некогда, в советское время, приведшие его на скамью подсудимых и на тюремные нары. Я надеюсь, читатель простит меня, если я на этом завершу знакомство с книжкой господина Клейна. Ее полезно прочесть разве что для знакомства с уровнем доказательности, а также этикой и эстетикой современных «объективных» ученых. Ряд статей М.А. Васильева полезнее – тем, кто интересуется историографией. Однако ничего нового в рассмотрение киевского капища 980 года эти труды не вносят.

В замечательной книге М.Л. Серякова «Голубиная книга» – священное сказание русского народа» (после работ Рыбакова это произведение – лучшее, что мне доводилось прочесть по славянскому Язычеству, а кое в чем и превосходит их) киевское капище упоминается в самой, на мой, по крайней мере, взгляд, слабой и спорной главе книги с названием «Небесная загадка славянских волхвов». Не буду утруждать читателя пересказом всех небезынтересных, но, по моему скромному мнению, именно в этом месте чересчур усложненных построений Михаила Леонидовича – эту книгу попросту должен прочесть сам каждый, кому небезразличны истоки Руси и ее древняя Вера. Говоря очень кратко, Перун, Даждь-бог, Стрибог и Макошь соотносятся им соответственно с Луной, Солнцем, ветром и Венерой. В его концепции это соответствует плечам, лицу, дыханию и глазам Пер-вобожества, из которого родилась Вселенная. Хорс же и Семарьгл оказываются проявлением иранского влияния, частично воскрешая построения о сборном капище подчиненных Владимиру народов.

Каковы же итоги почти двухсотлетнего – если вести отсчет от книги Строева (если вспомнить про Ломоносова, тем паче про Гизеля, то речь придется вести о трех и более веках) – изучения киевских Богов? С одной стороны, продвижение вроде бы есть. Нашли остатки возведенного будущим крестителем святилища. Опровергли идеи о финском происхождении Макоши, тюркском – Хорса и Семарьгла. Навсегда отошли в прошлое идеи скептиков о наобум подобранном летописцем перечне своих и чужих божков – или произволе князя, собравшего за оградой неродных народу и вскоре позабытых им кумиров. Точнее, увы, должны были бы отойти… к сожалению, история не похожа на, к примеру, самолетостроение. Там, допустив одну ошибку в конструкции или управлении, больше постараешься не ошибаться – если выживешь. Ошибочная же историческая теория может существовать столько, сколько существуют люди, которым она отчего-то нравится, или выгодна, или попросту удобна.