Сборник - Сатья Саи Баба. Факир. Волшебник. Мудрец

Но ни через пару часов, ни на следующий день заклинатель так ничего и не мог сделать с мальчиком. Он стал воспринимать Сатьянараяну не как обычного пациента, а как демона, покусившегося на его всемогущество и бросившего ему личный вызов. Поняв, что простые способы изгнания не действуют, заклинатель решился на применение самых сильных, которые он не использовал и со взрослыми пациентами.

Обрив голову мальчика наголо, он сделал на ней три крестообразных надреза – от макушки до лба. Кровь стала заливать Сатье глаза, но тот не произнес ни звука. После этого в открытые раны знахарь влил соки чеснока и лайма. Сатья даже не поморщился и не показал, что ему больно.

«Даже видя такую твердость и такое чудо терпения, – рассказывал позже своим ученикам Саи Баба, – люди отказывались верить, что я – Баба. Ну а чтобы они сказали, если бы я просто в один прекрасный день заявил об этом? Я должен был показать им, что я – божествен и человеческие страдания, боль или радость не имеют надо мной никакой власти».

Знахарь пришел в ярость и сказал родителям, что это очень сильный демон и они должны оставить мальчика у него до полного исцеления.

Своим же подручным заклинатель велел каждое утро выливать в раны на голове мальчика по сто восемь кружек холодной воды.

Но и это не принесло ожидаемых результатов. Через несколько дней он начал бить Сатью по суставам тяжелой палкой, желая «вышибить» из него демона. Это ни к чему не привело. Если Сатья вздрагивал, заклинатель называл это «трясучей лихорадкой», если же мальчик оставался недвижим, лихорадка получала название «каменной».

Отчаявшись, знахарь вспомнил самое сильное свое средство, которое он называл «Каликам». Это была смесь кислот, заговоренная магическим образом. Считалось, что ей уж точно не может сопротивляться ни один демон. Намочив этой смесью кусочки ткани, знахарь положил их Сатьянараяне на глаза.

Лицо и голова мальчика мгновенно покраснели и распухли. Жуткий запах настойки ощущали даже те, кто находился в отдалении, и у них начали слезиться глаза.

Кто-то попытался заступиться за Сатью, говоря, что от такого изгнания мальчик может просто лишиться зрения, но колдун грубо прервал его:

– Не тебе меня учить! Смотри, сейчас дух покинет его!

Сатья лежал, не шевелясь и не подавая никаких признаков того, что ему больно, а колдун ходил вокруг него кругами, довольно потирая руки:

– Сейчас, сейчас демон покинет его! Я вы играю эту схватку!

Зрители же этого представления, особенно родители и старшая сестра Сатьи, сильно переживали и считали, что это уже не изгнания демонов, а просто пытки.

Они начали плакать и, когда маг ненадолго вышел из комнаты, подошли к мальчику, пытаясь его утешить. Сатья показал знаками, чтобы те покинули комнату и были наготове. Через несколько минут, когда колдун вернулся, Сатья нашел какую-то причину выйти. Родители хотели промыть его глаза, но он велел принести ему некое средство из багажа. Он приложил его к глазам, и опухоль тут же спала, а веки открылись.

Увидев это, колдун пришел в ярость.

– Я почти изгнал из него беса, – кричал он, – а вы что сделали?! Теперь придется начинать все заново, и я уже не смогу поручиться, что дело будет успешно!

Родители попросили его отпустить Сатью, но заклинатель и слышать об этом не хотел:

– Я не могу никого отпустить, не излечив его! Обо мне станут говорить, что я проиграл схватку с демоном, и люди перестанут ко мне обращаться!

Лишь после того, как родители Сатьи полностью оплатили лечение и даже добавили денег за «моральный ущерб», компромисс был достигнут.

Поблагодарив мага за его «великую ученость», им пришлось пообещать ему, что, как только Сатья немного наберется сил, они привезут его к заклинателю, чтобы тот смог изгнать непослушного демона.

Они вернулись в Путтапарти. Все так же время от времени Сатья начинал читать духовные стихи, незнакомые обыкновенному подростку, а также проповеди. Частенько он стыдил взрослых, доказывая им, что те живут неправильно.

Иногда он срывался с постели, и уложить его не мог и десяток здоровых людей, а порою был настолько слаб, что с трудом поднимал рисовый шарик.

Родители не оставляли надежды излечить сына. Вскоре они узнали еще про одного лекаря, который, как утверждала молва, занимается как раз такими случаями и уже помог множеству людей, используя лишь листья ему самому известных растений.

Волы были вновь запряжены в повозку, взят небольшой запас провизии, и, как самое ценное, посажен в телегу и Сатья.

Но не успела повозка отъехать из дома и на пару километров, как мальчик сказал:

– Я не хочу туда ехать, в этом нет никакого смысла… Давайте вернемся.

Волы тут же остановились, и никакие понукания не могли сдвинуть их с места в течение нескольких часов. Наконец родители, послушав Сатью, развернули телегу, и волы тут же весело пошли к дому.

Друг отца, адвокат Шри Кришнамачари, живущий в Пенуконде, услышал о горе, постигшем семью Раджу. Он приехал в Путтапарти и, немного поговорив с родителями, отправился к постели больного.

Он пытался поговорить с мальчиком, но тот лишь цитировал духовные стихи или вовсе лежал молча, не произнося ни звука и не шевелясь.

Шри вышел из комнаты Сатьи и, задумчивый, отправился на берег реки, где провел несколько часов в молитве. Вернувшись в дом, он сказал:

– Венкапа, услышав о твоем горе, я сразу же прибыл к тебе. Но даже когда я трясся по ухабам наших дорог, оставив все свои важные дела, я не думал, что твои проблемы настолько серьезны. Я считаю, что Сатью необходимо отвезти в Читакачалам, в храм Нарасимхи. Если и это не сможет его исцелить, я уж и не знаю, что тогда вернет его в нормальное состояние…

Услышав слова гостя, Сатья рассмеялся:

– Шри, не правда ли это смешно? Я уже в этом храме, а вы лишь предлагаете отвезти меня туда…

Но адвокат ничего не ответил и лишь с жалостью посмотрел на больного ребенка.

Отец решил послушать совета старого друга и стал готовить путешествие в Читакачалам. Но 23 мая 1940 года произошло событие, которого никто не ожидал.

Семья Раджу, как обычно, проснулась рано утром. Венкапа вскоре ушел торговать в лавку, а Сатья, встав с постели и умывшись, созвал всех родных и стал раздавать им леденцы, цветы и рисовые шарики с молоком. Причем все эти предметы он извлекал ниоткуда, просто мановением руки. Близкие Сатьи были в восторге. Они позвали соседей, чтобы те посмотрели на это чудо. Вскоре у постели мальчика собралась почти вся деревня, получая цветы и конфеты, восхищаясь чудотворцем. Кто-то сбегал в лавку и позвал Венкапу, чтобы и тот насладился мастерством сына. Но, правильно говорят, нет порока в своем отечестве: решив, что Сатья занимается фокусами самого низкого пошиба, предварительно припрятав в постели все эти предметы и теперь раздавая их наивным селянам, отец отправился домой в ярости. По дороге он даже выломал увесистую палку, чтобы хорошенько проучить новоявленного фокусника. Толпа во дворе и в доме еще больше его распалила, а когда кто-то предложил ему вымыть ладони и ступни, прежде чем приблизиться к подателю благ, Венкапа и вовсе разозлился. Почти расшвыривая односельчан, он пробрался к кровати сына и, стараясь перекричать гомон восторженных голосов, закричал: