Проповеди

Господь явился, как и в первый раз, и сразу обратился к Фоме: «подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим». И Фома только и мог воскликнуть: «Господь мой и Бог мой»! После этого Господь сказал как бы с укором: «ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны не видевшие и уверовавшие». Но — что для Фомы этот укор, когда он весь поглощен радостью — снова видеть Учителя? Теперь он готов и на любые страдания, чтобы только доказать Ему свою любовь.

Но и нам Господь обещает блаженство, если мы, не видя, будем стараться уверовать в Него, если поймем, что вопрос веры и неверия, это вопрос жизни и смерти. Ведь блаженство в том и состоит, чтобы встретить Христа не как доказательство того, что Он есть, но как долгожданного гостя, по которому истомилось сердце, и без которого невозможно жить.

Поэтому — блажен Фома, наконец увидевший и уверовавший, и блаженны все, не видевшие, но тоже уверовавшие и ждущие в надежде.

О самом первом чуде

Ин. 2, 1-11 Деян. 3, 19-26

Сегодня — о самом первом чуде, которое совершил Господь Иисус Христос. «Был брак в Кане Галилейской, и Матерь Иисуса была там. Был также зван Иисус и ученики Его на брак». И вот, на этой свадьбе «недостало вина». Заметим, что именно «недостало»; люди уже выпили, но хотят еще. Тогда Мать Иисуса говорит Своему Божественному Сыну: «вина нет у них».

Впоследствии Господь исцелял больных, изгонял бесов, кормил голодных, но самым первым Его чудом было — умножить вино на свадьбе. Он велит служителям налить воду в водоносы, потом почерпнуть и нести к распорядителю пира, который «не знал, откуда это вино; знали только служители, почерпавшие воду». Распорядитель пробует и хвалит жениха за то, что он «хорошее вино сберег доселе». Жених, видимо, не стал выяснять, откуда на самом деле взялось вино, а просто велел подавать его на столы.

Как видим, Господь хотел только утешить людей, а к Себе не привлекать внимания. Так и вышло: сразу, в суете никто толком ничего не понял, а открылась истина позже, при сопоставлении рассказов участников, и тут уже «уверовали в Него ученики Его».

Это самое первое чудо очень поучительно. Ведь у нас как бывает: если мы не веруем, то верующий для нас — сумасшедший, и его надо срочно лечить. А если уж мы с горем пополам уверовали, то сумасшедшим тут же становится любой неверующий, и мы хватаем, тащим его к спасению, бесцеремонно вырывая все из его рук.

Мы сочувствуем друг другу только тогда, когда у нас одни пристрастия, одни интересы. Если мы пьем, то непьющий — гордец, не уважает. А если в вине не нуждаемся, то пьющий нам просто противен.

Но кто менее нуждался в винном утешении, чем Господь, Дух Животворящий, о Котором возвещали «все пророки от Самуила, и после него»? И ведь когда Мария говорит служителям: «что скажет Он вам, то сделайте», — это слова той же силы, что и слова пророка Моисея о грядущем Спасителе: «Слушайтесь Его во всем». «Всякая душа, которая не послушает» Его, «истребится из народа».

И вот, Он посочувствовал бедным людям.

Господь пришел на землю, чтобы возвестить спасительную волю Отца Небесного. Но в данный миг Он — на свадьбе. Он видит, для чего собрались люди, и чего им сейчас не хватает. Он дал им нужное и не говорит ни о спасении, ни о Царствии Небесном. Хотя и принес Он на землю бесценный дар, но прежде всего показывает, что даже самое высшее благо не будет благом, если человек в данный момент не расположен его принять.

О Божием суде

Ин. 3, 16-21 Деян. 4, 1-10

Священное Писание часто говорит о грядущем суде. Также и в церковных песнопениях слышим эти мотивы: «Судии седящу, и ангелом стоящим, трубе гласящей, пламене горящу, что сотвориши, душе моя, ведома на суд? Тогда бо лютая твоя предстанут, и тайная обличатся согрешения». Как-то бывает не по себе от таких слов, и мы начинаем вопрошать: как же так? почему суд? И как совместить Божие милосердие с вечной мукой?

Сегодняшнее чтение тоже посвящено суду. Господь в беседе с Никодимом говорит на эту тему несколько фраз. И первая — вовсе не о суде: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную».

Вторая даже прямо отрицает идею суда: «Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него».

В третьей — тоже не удается увидеть Бога судящим, потому что и «верующий в Него не судится» (что вполне понятно), но и неверующий тоже не судится, потому что он, оказывается, «уже осужден».

Начало четвертой обещает четкое определение: «Суд же состоит в том…» В чем же? — а «в том, что свет пришел в мир».

В общем, пока мы обращены к Богу, пока мы вопрошаем Его, мы всякий раз вместо судейского кресла видим Крест Его Божественной любви. И выходит, что не Бога надо вопрошать о суде, а взглянуть на себя. И вот тут оказывается, что свет-то, хотя и пришел в мир, но люди сами «более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы. Ибо всякий, делающий зло, ненавидит свет, и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы. А поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны».

Вот, оказывается, в чем дело: мы сами своими делами превратили Милостивого Бога в «Судию седящего», и согревающий свет Его любви — в нестерпимый «пламень горящий». И сами ведем себя на этот суд и на это осуждение.

Бог есть любовь. Он не хочет никого судить. Он принес в мир Свой свет. Но нам почему-то этого не надо. Мы не ищем света, не хотим, чтобы он был, иными словами, просто не веруем в него. А неверующий поистине уже осужден, потому что — веруем мы или не веруем, а свет этот есть; а что не есть свет, то — тьма кромешная, и если мы не во свете, то — во тьме, где «плач и скрежет зубов» (Мф. 8, 12).

А верующий в Него поистине не судится, потому что не остается добровольно во тьме осуждения, но — медленно начинает свой путь к свету, где нет суда. Ведь тянет во тьму и отвращает от света лишь до тех пор, пока не прекращаешь делать зло. Но стоит хотя бы раз во имя Христово удержаться от зла, или сделать что-нибудь доброе, как сразу почувствуешь, что тебя неудержимо потянуло к свету. И пусть за спиной очень много уже содеянного зла, но кто перестал делать новое, тот уже не боится, что свет просветит и обличит все старое, каким бы страшным оно ни было. Кто светом Божиим высветил в себе зло, и сам беспощадно осудил его, тот поистине не судится. «Если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы» (Кор. 11, 31).

Мы твердо верим, что из любой тьмы можно с Божией помощью выбраться. Мы верим, что та душа, которая еще не растворилась во тьме, которая еще отделяет себя от тьмы, — та душа еще не погибла. Ведь для того и явился в мир свет, чтобы побеждать даже самую страшную тьму…