Проповеди

Поэтому и мы не должны смущаться, если рядом порой трудятся не совсем добросовестные люди. Тем более - не бросать дела по этой причине, как будто мы одни на свете такие чистые и честные люди. В любом искушении необходимо найти о чем порадоваться и за что поблагодарить Бога. А Господь, «как и всегда», - рядом. Как и всегда, Он придет на помощь, едва иссякнут твои силы. Как и всегда, Он возвеличится к Своей славе, и ко спасению всякого искреннего, добросовестного и смиренного труженика.

О совершенной свободе

Лк. 6, 12-19

Флп. 1, 20-27

Что такое свобода? Все ощущают ее важность. Но для одних свобода - исполнить любое свое желание. Другие, наоборот, считают наши желания причиной нашего порабощения. Для них путь к свободе - в умерщвлении желаний. Есть и такие, для которых важно лишь переживание своей свободы, ощущение безграничности возможностей. Сделать же выбор значит - от свободы отказаться. В Ветхом Завете о свободе говорится лишь как о свободе от физического рабства. И только в Новом Завете - торжество истинной свободы.

Воплотившийся Бог освобождает людей от власти бесов, от оков болезней, чтобы дать возможность сделать свободный выбор: либо пойти за Освободителем, либо, продолжая грешить, вернуться в прежнее рабство. Господь также освобождает от ветхозаветных предписаний, от этого «детоводителя ко Христу» (Гал. 3, 24). Дается даже - самим выбрать суд, которым хотим быть судимы. Не окажешь, или окажешь милость, и получишь: либо «суд без милости» (Иак. 2, 12-13), либо - наоборот. Но свобода выбора еще не есть совершенная свобода. В ней еще опасность, чтобы она не стала «поводом к угождению плоти» (Гал. 5, 13), или не послужила «соблазном для немощных» (1 Кор. 8, 9). Да и под «суд без милости» не долго угодить.

А ведь Господь обещал полную, совершенную свободу. Он говорил: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8, 32). А что такая свобода возможна, - свидетельствует апостол Павел в послании, написанном из римской тюрьмы. Когда-то уже сделавший с Божьей помощью свой главный выбор, он теперь снова стоит на развилке, стоит и говорит, как говорят люди, объятые нерешительностью: «Не знаю, что избрать»... Но между чем и чем он остановился? Оказывается, между жизнью и смертью. Обычный человек, если он в этой жизни преуспел - при мысли о смерти трепещет, видя в ней конец всякой свободы. А если он здесь порабощен и загнан в угол, то начинает стонать: «скорей бы меня Бог призвал»! Или рабская привязанность, или столь же рабское желание сбежать. А что выбирает Павел? Откуда его нерешительность? Страшит ли его дыхание смерти, или тяготит жизнь, полная бесконечных трудов и бед? Оказывается, его «влечет... то и другое»! Да, тут даже не «если Бог даст и живы будем, то сделаем то или другое» (Иак. 4, 15). Тут уже именно «влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас». И он в конце концов ничего не выбирает, но с радостью принимает Божью волю: «И я верно знаю, что останусь и пребуду со всеми вами для вашего успеха и радости в вере».

Вот - истинная свобода, победившая смерть. Это настоящее избавление «тех, которые от страха смерти чрез всю жизнь были подвержены рабству» (Евр. 2, 15). И отсюда - радость Апостола и - гонениям, и даже желанию некоторых «увеличить тяжесть» его уз: «я и тому радуюсь, и буду радоваться. Ибо знаю, что это послужит мне ко спасению по вашей молитве и содействием Духа Иисуса Христа». И отсюда - его уверенность и надежда, «что я ни в чем посрамлен не буду, но при всяком дерзновении, и ныне, как всегда, возвеличится Христос в теле моем, жизнью ли то, или смертью. Ибо для меня жизнь - Христос, и смерть - приобретение». И один вид такого человека достаточен «для успеха и радости в вере», и «для умножения славы во Христе». И все ищут даже просто прикоснуться к нему, потому что и от него исходит сила, как от Иисуса Христа «исходила сила, и исцеляла всех».

Апостол и всех призывает «жить достойно благовествования Христова», - и чтобы это было в свободе, независимо от похвал или порицаний, «чтобы мне, приду ли я, ... или не приду, слышать о вас, что вы стоите в одном духе, подвизаясь единодушно за веру евангельскую». Тогда и гонения вдруг становятся знаком высочайшего доверия нам нашего Господа: «Потому что вам дано (!) ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него таким же подвигом, какой вы видели во мне и ныне слышите о мне».

О нищих, алчущих и плачущих

Лк. 6, 17-23

Флп. 1, 17-24

Евангелист Матфей так начинает излагать одну из бесед Господа Иисуса Христа: «И увидев народ, Он взошел на гору; и когда сел, приступили к Нему ученики Его. И Он, отверзши уста свои, учил их»... Согласно Матфею, эта беседа и получила название «нагорной». А евангелист Лука пишет, что она была произнесена «на ровном месте». Кому отдать предпочтение? Похоже, что Матфей дал лишь краткое вступление, стараясь поскорее перейти к изложению главного. Лука же, как обычно, «по тщательном исследовании всего сначала» (Лк. 1, 2-3), точнее восстановил подробности. Все осталось, но все встало на свои места. Осталась и гора, на которую Господь взошел, чтобы по своему обыкновению провести там «всю ночь в молитве к Богу. Когда же настал день», Он призвал «учеников Своих», «избрал из них двенадцать, которых и наименовал Апостолами». А потом уже «сойдя с ними, стал Он на ровном месте, и множество учеников Его».

Но почему-то из девяти блаженств, приводимых Матфеем, Лука приводит только первые. Начинает он, как и Матфей: «Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие». Кто же такие «нищие»? - Нищих мы постоянно видим на улице. Они стоят и просят: подайте на пропитание!.. Не требуют и ничего не обещают взамен, зная, что ничего у них нет и не будет, и ни на что они не имеют законного права, и нет у них сил, чтобы заработать своими руками. Они готовы терпеть всякое унижение, лишь бы их не прогнали. Точно также и ощущение своей духовной нищеты побуждает день и ночь стоять как бы с протянутой рукой пред очами Божьими и просить, бия себя в грудь и не смея поднять глаз, как просил мытарь: «Боже, милостив буди мне грешному» (Лк. 18, 13)! Иными словами, ощущение своей духовной нищеты есть прямое побуждение к истинной молитве. И как нищему не придет в голову гордиться тем, что он попрошайничает, так и истинному молитвеннику не придет в голову хвалиться тем, что он постоянно молится. И нет у истинного молитвенника такого момента, когда он мог бы сказать: я все получил, и больше просить незачем! И даже когда он почувствует приближение Господа, его молитва не прекратится, но - станет еще горячее.

И плачущие - только те блаженны, которые плачут о своей духовной нищете. Потому что плакать можно по-разному. И хотя слезу от слезы не отличишь, но не всякая слеза к утешению. Есть слезы и к смерти, если они о потере земных благ (2 Кор. 7, 10). Есть «плач и скрежет зубов» (Мф. 24, 5), когда мы плачем не с молитвой и надеждой, но - терзая себя воплями: «Как мог я так поступить! Как мог я, такой замечательный, так пасть! Нет мне пощады! И я никогда не прощу себя»! Есть и плач просто сочувствия плотскому страданию, как «плакали и рыдали» о Иисусе, шедшем на казнь. «Иисус же, обратившись к» этим плакальщицам, сказал: «Дщери Иерусалимские! Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших». (Лк. 23, 27-28) Да, вспоминая страдания Господни, надо плакать о себе и своих детях, и даже не тогда, когда они в беде, а когда - успешны, благополучны, счастливы, внимательны к нам, но не хотят знать ни о Боге, ни о вечной жизни, ни о крестной жертве Спасителя.