Дерзай, дщерь!

Не довольствуясь ролью, по Ницше, «игрушки для отдохновения воина», женщина на протяжении веков исподволь пытается утверждаться: используя отпущенные природой средства, она, подобно библейской Далиде, распознав слабости «повелителя», покоряет его и властвует над ним, вследствие чего презирает. В начале ХХ века эпоха вывела на сцену женщину- вамп : роковая, загадочная, демоническая, хищница, повелевающая толпой поклонников, царила на экране, а иногда и в жизни, воплощаемая Астой Нильсен, Тедой Бара, Матой Хари, Марией Будберг, Лу Андреас-Саломе.

Претендуя на свободу, женщина, обладающая умом и талантом, не видела иного способа отвоевать место под солнцем, кроме как во всем подражая мужчине; при этом всегда выглядела выскочкой и изгоем: Жорж Санд вызывающе курила, носила мужскую одежду и, презирая условности, демонстрировала весьма свободную, даже по сегодняшним меркам, мораль. В России еще в XVIII веке пензенская дворянка Катерина Алексеевна, к ужасу благочестивых соседок, погоняла тройку лихих коней, стоя на телеге в шапке набекрень, играла на бильярде и курила трубку. Тем же способом доказывали твердость характера наши императрицы Елизавета, Екатерина II, Анна Иоанновна: одевались по-мужски, ездили верхом и стреляли в цель из ружья [24].

В бессмысленном противостоянии полов терпит поражение всё человечество; не столько потому, что женщина не справляется, сколько потому, что, претендуя на чужую ношу, она бросает собственную, изменяет своему призванию, утрачивает женственность, ругается над материнством.

Говорят, правоверный еврей ежедневно молитвенно благодарит Бога, что не создан женщиной, также и мусульманин; Кант утверждал, что ни один мужчина не желает стать женщиной; мужское единодушие объясняется, конечно, незавидным социальным положением женщины. Зигмунд Фрейд разгадывал загадки прекрасного пола исходя из обделенности, ощущаемой, по его науке, каждой женщиной с того момента, когда она впервые обнаруживает отсутствие у себя органа, деятельностью которого прославленный ученый разрешал вообще все тайны человека и мироздания. На самом деле вся якобы научная психоаналитическая картина женского развития ни на йоту не отличается от типичных представлений мальчиков о девочках [25].

Ах, если бы мы больше доверяли живой жизни! «Когда я рожала, – рассказывает Л., – я словно участвовала в таинстве, непостижимо высоком таинстве… Я обливалась слезами благодарности, хотя, конечно, дура была и не понимала, Кого надо благодарить… С тех минут я никогда, никогда больше не завидовала мужчинам. Подумать только: им такое великое чудо не дано!».

Некоторые психологи, и не только женского пола, высказывают догадку как раз о мужской зависти, которая служит, возможно, главным стимулом в формировании культурных ценностей: может быть, невероятная сила импульса мужчины к творчеству в любой области объясняется сознанием относительной незначительности собственной роли в сотворении живого существа, что и подталкивает его постоянно к сверхкомпенсации за счет других достижений [26].

И красота, и слабость женщин, их печали,

И руки бледные, источник благ и зла,

Глаза, где жизнь почти всё дикое сожгла,

Оставив то, пред чем мучители дрожали.

«Что за женщины у христиан!» – изумлялись многоопытные римляне, хотя в конце I и начале II века они сами могли бы гордиться, скажем, достойными императрицами: Ливией Августой, женой Траяна Плотиной, женой Адриана Вибией Сабиной; вызывали всеобщее восхищение благородные матроны , предпочитающие погибнуть, но не оставить своих мужей в минуту опасности, как Секстия, Паксея, Паулина, Аррия; Марциал упоминает о совершенных, изысканных, чистых супругах: Клавдии Руфине, Нигрине, Кальпурнии, Сульпиции, известной также литературными сочинениями. Оказывается, упадок империи не обязательно распространялся на женщин, обладавших самостоятельностью, свободой и силой духа [28].

Христианство в корне изменило мужские приоритеты языческого мира: труды, войны, обогащение; оно учило трудиться над своей душой, воевать с силами тьмы, богатеть в Бога; дело совсем не в равноправии; Евангелие даровало женщине так много, оно одухотворило её служение смыслом столь высоким, что никакие жертвы не казались ей слишком обременительными в чистом свете Божественной любви.

В ряде стран обращение в христианство начиналось с женщин, которые затем приводили к Истине мужчин: святая равноапостольная Нина в Грузии, королева франков Клотильда, великая княгиня Ольга на Руси, королева Гизелла в Венгрии; заслуга распространения веры на Британских островах также принадлежит преимущественно женщинам из высокородных семей, королевам и принцессам, прославленным во святых.

Замечено, что на протяжении истории женщины проявляли глубокую верность избранному идеалу: так, гонение императора Декия (Ш век), особенно жестокое и напряженное, ознаменовалось множеством отпадений от веры, даже клириков, но жены, которых мужья (из любви) насильно тащили к идольскому алтарю, сопротивлялись и вопили, считая себя жертвами чужого вероломства [29]. В XVIII веке женщины отказывались следовать за мужьями, заменившими религию идеями Просвещения ; Софья Андреевна Толстая осталась в Церкви, вопреки учению отлученного супруга, в СССР жены и матери партийных функционеров нередко втайне хранили иконы, молились и крестили детей.

Во времена всех гонений наблюдалось совершенное равенство между полами, и женщины показали отнюдь не меньшую духовную силу и твердость, чем мужчины: мученические акты свидетельствуют, например, о подвиге рабыни Бландины, столь хрупкой и слабой здоровьем, что члены общины беспокоились, как бы она по немощи не отреклась от Христа, но она, претерпев удары бичей, челюсти зверей, разженную сковороду и прочие изобретательные пытки, показала себя «даже мужественнее мужей» [30].

Страдания женщин оказывались тяжкими вдвойне, физические муки усугублялись еще более страшными душевными, когда приходилось отрывать сердце от самых близких, умирать, оставляя на земле ребенка или видеть его истязания и гибель. Сохранились документальные подробности о страданиях святой Перпетуи: родители приносили к ней в тюрьму кормить грудного ребенка и при подкреплении этого мощного аргумента умоляли купить жизнь, отрекшись от Христа. Трехлетнего сына мученицы Иулитты убили на ее глазах. Святая София скончалась на свежей могиле юных дочерей-христианок: сердце не пережило зрелища их пыток и казни.

Но и без явных мук; какое героическое требовалось терпение, чтобы, следуя рекомендациям Апостола, сохранять брак с мужем, не желающим и слышать о Христе, и, день за днем в слезах и молитвах, настойчивостью и упреками, уступчивостью и любовью преодолевая традиционный семейный уклад, воспитывать детей в правилах веры и тем способствовать будущему процветанию Церкви. Блаженный Августин называл влияние матери инструментом милости Божией в своей жизни: святая Моника вышла за человека «чрезвычайной доброты и неистовой гневливости»; она никогда не противоречила, ожидая, чтобы он отбушевал и успокоился; «спокойно переносила его измены» и безошибочно действовала «услужливостью и кротостью»; «напоследок дней его» Патриций крестился. Так же горячо молилась она о сыне, чтобы и он стал христианином. «Господь одарил меня полнее, – говорила она за несколько дней до смерти, – дал увидеть тебя Его рабом, презревшим земное счастье» [31].