Дерзай, дщерь!

Но христианскую свободу и новый уклад жизни апостолы внедряли осторожно, избегая революционной ломки устоявшихся традиций, в том числе семейных; остерегались соблазнить слабых в вере, для кого противоречие христианства Закону стало бы неодолимым препятствием: язычникам, как мы знаем, на первых порах предписывали всего лишь «воздерживаться от блуда, удавленины и крови» [70].

Апостол Павел, касаясь брачных отношений, ясно утверждает их взаимность, вопреки существующему правилу одностороннего подчинения жены мужу [71]. Однако ему же принадлежат известная фраза, на которой властолюбивые мужчины основывают приверженность половой иерархии. Эти слова из-за их противоречия духу Посланий, а главное, из-за несоответствия действительному положению женщин в первохристианских общинах, многие исследователи считают позднейшей интерполяцией: «жены ваши в церквах да молчат, ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит» [72].

Между тем закон ничего такого не говорит, если понимать под Законом Ветхий Завет; Библия карает грех, но не порочит и не унижает женщину: Сарра, Ревекка, Рахиль были не только женами-домохозяйками, Девора, Иаиль, Эсфирь, Иудифь спасали свой народ от поработителей, Руфь и Раав стали образцом величия души; «крепость и красота – одежда ее и весело смотрит она в будущее: уста свои открывает с мудростью, и кроткое наставление на языке ее» [73]. Это книжники, в числе которых состоял и Гамалиил, учитель апостола Павла, прибавили к заповедям Господним более шестисот повелений и воспрещений, со временем сделавшихся важнее Моисеевых заповедей. Эти самые «предания старцев», объединенные в Талмуд, порицал Христос: «вы устранили заповедь Божию преданием вашим»; «тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим» [74]. Только Талмуд считает голос женщины провокационным, соблазнительным, «подобным грязной наготе».

До середины II века, утверждает А. Гарнак, никто не запрещал учительство и миссионерство женщин; девы или вдовы не моложе сорока лет поставлялись в диакониссы и несомненно причислялись к клиру: их вводили в служение совершением хиротесии : епископ, положа руки на преклоненную голову, произносил молитву, начинающуюся словами: «божественная благодать, всегда немощная врачующи…», и возлагал на шею диаконский орарь, который перевязывался крестообразно; диаконисса причащалась сразу после диакона, затем епископ передавал ей чашу, которую она ставила на святую трапезу [75].

Но многие из женщин с возникновением гностицизма и монтанизма по неизвестным причинам, быть может как обычно храня верность духовникам, примкнули к еретикам; они, возмущался Тертуллиан, смеют учить, спорить, совершать экзорцизмы, обещать исцеление и крестить. Борьба с лжемистическими движениями побудила священноначалие запретить деятельность женщин в Церкви, кроме служения диаконисс [76]. Вселенские соборы неизменно подтверждали касающиеся их правила, но после XII века о диакониссах не слышно. Временами ведутся дискуссии о возрождении этого чина, но надо бы уточнить ради какой цели: если только выносить свечу, готовить кадило, убирать храм, прислуживать при крещении, так всё это испокон веков делают представительницы бесправного церковного большинства, никаким саном не облеченные.

Иоанн Златоуст, как известно, неустанно критиковал прихожанок за пышность нарядов, суетность и болтливость, но не похоже что считал их низшими существами; напротив, святитель приводил примеры духовного превосходства женщин и урезонивал мужей, требующих от жен рабского подчинения. «Хотя бы множество грехов сделала против тебя супруга твоя, все отпусти и прости; хотя бы ты взял ее неблагонравною, исправь ее добротою и кротостью, как и Христос – Церковь» [77]. Впрочем, того же требовал он и от жен: исправлять и терпеть своих мужей.

«Добродетель не различается по мужскому и женскому полу, потому что христиане различаются только телами, а не духом» [78], отмечал блаженный Феодорит Киррский.

Законы природы обойти невозможно: когда на дворе зима, надевай теплое, а то замерзнешь, так и с природой пола: ей безразлично, нравится она тебе или нет; чтобы в ней плодотворно и радостно жить, надо ее понимать, к ней приспособиться и ей соответствовать.

Мужчина устремлен к свершениям; он в каждый период жизни ставит перед собой определенную цель и на ее достижении умеет фокусировать умственные и душевные усилия. Женщина устроена иначе: для нее всего на свете важнее гармония : необходимо, чтобы разные аспекты и направления ее бытия органично сочетались, ни в коем случае не противореча друг другу, а пребывая в согласии и взаимном одобрении. Верно подметил популярный некогда писатель: «в мужчине полезное можно отделить от идеального, например, великий художник остается пошлой личностью, несмотря на высокие стремления в своих произведениях; а женщина с прозаическими чувствами, лишенная гармонии, не может быть опорой мужчины, воспитывать ребенка, освящать и облагораживать семью; она не выполняет своего предназначения» [79].

Г., заботясь о богатой оправе к бриллианту своей красоты, вышла за человека из весьма обеспеченной семьи, хотя нравился ей нищий студент; Н. хотела выращивать розы, но по настоянию родителей стала медсестрой; С. прекрасно рисовала, но предпочла надежный кусок хлеба и пошла в юристы; они поступали рассудительно, но выбранное благоразумное не совпало с желанным, результат – хроническое внутреннее истощение, которое не компенсирует никакой материальный достаток.

Женская душа мучается в поисках твердого основания, жаждет красоты и поэзии, ее больно ранят грязь и жестокость окружающего мира; привыкнуть к этой боли значило бы согласиться с закономерностью хаоса; но святая мышца , сердце, упрямо свидетельствует о необходимости и даже неизбежности гармонии.

«О чем ты мечтаешь?» – «О счастье!» – отвечает Д.; коренастая, полная, она одета словно на смех, по моде, подчеркивающей изъяны ее нестандартной фигуры: всё в обтяжку, из-под топа свисает голый в жировых складках живот, из-под короткой юбки колоннами выступают толстые бедра; на голове кошма выбеленных волос, глаза густо обведены черным, багровый рот, длиннющие с зеленым блеском ногти, словом, карикатура. Как выясняется, счастьем она считает непрерывный праздник: чтоб музыка, весело, красиво, автомобили, наряды, поклонники, чтоб было всё, чего захочется, чтоб везло в любви.

Подобные представления типичны. Елена Г.: «Чем я становилась старше, тем дороже одежду я хотела носить, хотела фирменный парфюм, а мама мне не позволяла, она покупала куртку за две тысячи, а я хотела за четыре»… Елена О.: «Хотела, чтоб у меня была волшебная палочка, чтоб с ее помощью я могла сделать всё, хотела жить счастливо и благополучно»… Наталья Р.: «Мечтала стать принцессой, жить в красивом замке, иметь белую лошадь, любить принца»… Валентина Т.: «Мечтала быть врачом, играть на пианино, водить машину, иметь мужа и троих детей»… Светлана П.: «Хотела быть актрисой»… Юлия П.: «Мечтала стать актрисой, до сих пор мечтаю. Мечтала выступить в Большом театре. Мне нравилось курить, выпивать»… Людмила С.: «Мечтала быть артисткой»… Надежда К.: «Мечтала стать врачом, ходить в белом халате, спасать людей». Ирина Н.: «Мечтала, как и все красивые девочки, стать знаменитой актрисой».