Афонский патерик или Жизнеописания святых на Святой Афонской Горе просиявших

Царское венчание Стефана возбудило зависть в крале угорском, который не мог радоваться величию Сербии и объявил ей войну. Смутился Стефан, не приготовленный к брани, и просил святого брата своего идти умиротворить врага. Благодушествовал Савва и, возложив упование на Бога, смело пошел в Венгрию, где собралось уже много команов, чтобы идти на сербскую землю. С честью принят был Савва, как святитель и царский брат, но благое слово его сперва не подействовало: как непреклонный кипарис, не внимал ему краль; однако упование Саввы не ослабело. Знойный был день: посреди жаркой беседы святитель пожелал прохладить жажду свою холодной водой; послан был служитель принести немного льда, но в великом смятении возвратился с вестью, что от чрезвычайного жара лед весь растаял. Краль огорчился, а святой, подняв к нему преподобные руки, просил Господа, молитвами Богородицы и преподобного отца его Симеона, сотворить знамение для обличения людей ожесточенных и послать град с небеси, чтобы прохладить народ. Внезапно, по его молитве, блеснула молния, прокатился гром и рассыпался град широкой полосой на всю окрестность. Ужаснулся краль с бывшими с ним и от страха взывал: «Господи помилуй!» Потом, по слову святителя, страшная буря опять стихла. Савва велел собрать полный сосуд града и сперва сам вкусил от него, как бы от некоего благословения, потом поднес кралю и сказал: «Так как у твоего кралевства не было льда, то я испросил эту прохладу у Творца времен, и Господь от Своих неоскудных сокровищ даровал мне лед, чтобы я мог подать его и тебе в благословение».

С благоговением принял краль подносимый ему дар Божий и умилился в своем сердце — и не только он, но и все его вельможи с любовью приходили поклониться святому, прося его быть у них присным гостем и простить все сказанное вопреки ему. Все просили его благословения и целовали его власяницу, ибо видели в нем человека Божия: ради него переменили враги прежнюю вражду свою к Сербии на твердую любовь. Особенно полюбил святого Савву краль, уважая его как отца своего и учителя, и пожелал исповедать пред ним все грехи своей жизни и свою веру, чтобы убедиться, в истине ли он пребывает. Святитель с любовью принял его покаяние и внушил ему отречься от ереси латинской, чтобы затем держаться уже православия. После троекратного отречения от ереси и исповедания веры архиепископ приобщил его Святых Таин и наставил в добром учении. Утешенный краль с миром и благословением отпустил Савву к брату его Стефану со многими дарами. О крале венгерском говорят, что он до самого конца своей жизни помнил поучение святого и сохранил православие, отличаясь истинным смирением и наипаче любовью к нищим: когда же этот блаженный Владислав преставился к Богу, Господь прославил его чудесами. Венгры и доныне хвалятся, что имеют у себя мощи святого и краля-чудотворца.

Вскоре после замирения с Владиславом краль Стефан объят был тяжкой болезнью: призвав брата, он молил облечь его во святой ангельский образ, но блаженный Савва отказывался, говоря, что, когда придет время, он сам напомнит о том; Стефан, между тем, на краткое время получил облегчение. Но едва только архиепископ возвратился на свою кафедру, как болезнь опять усилилась, — и тогда брат снова написал ему плачевное послание, в котором умолял поспешить приездом, если только хочет застать его в живых. Однако, как ни спешил блаженный Савва, брат не дождался его, а без святого никто не смел постричь его и никому из сынов своих не мог он завещать свое царство, говоря: «Не мое оно, а Божие и потрудившегося о нем владыки — брата моего. Как мне сперва дано было оно молитвой его и благословением, так и ныне пусть он же вручит его тому, кому Бог повелит».

Дети и все вельможи плакали над ним и приготовлялись к погребению, а святого Савву послали предварить, чтобы он не утруждал себя спешным путем, потому что брат его уже преставился, хотя и не в иноческом образе. Оружие прошло душу святителя, когда услышал он о кончине братней; сошедши с быстрого коня, он много плакал, но не роптал, а восклицал: «Слава Господу о всем!» Но еще более, чем о кончине, святой Савва скорбел о том, что державный не успел восприять иноческого образа, и жестоко укорял себя в этом лишении; впрочем, не терял упования, но воззвал к Богу отца своего, Господу Иисусу, Который прослезился над умершим Лазарем, воскресил его четверодневного, возвратил к жизни сына вдовицы и дочь Иаира, и молил Его с твердой верою, «чтобы Он удержал в теле душу раба Своего Стефана только до наступающей ночи, чтобы возможно было ему, по желанию, восприять ангельский образ, утраченный ради его замедления». После пламенной молитвы он воскликнул: «На Тя, Господи, уповаю, да не постыдимся во веки!» — и, сев на коня, устремился в путь еще быстрее.

Пришедши в царские палаты, он удалил всех плачущих и горькими слезами окропив лицо усопшего, втайне помолился тайноведцу Богу, положил руку свою на сердце брата и во имя Святой Троицы осенил его знамением честнаго креста. Внезапно ощутил он, что сердце бьется под его рукой и согревается холодное тело брата. Возрадовался духом Савва и сказал плачущим детям и народу: «не плачьте и не распространяйте молвы: не умер краль, а спит, и душа его в нем», и, как бы возбуждая его от сна, говорил: «Встань, владыка мой, встань!» Стефан открыл очи свои, объятые смертным сном, узнал святого, поцеловал его руку и, поддерживаемый им, сел. Святитель немедленно облек его в ангельский образ, изменив царское имя Стефана на иноческое Симеона; потом привел к нему старшего сына его Радослава, повелевая передать ему кралевство, и краль-инок сказал: «Я вручаю ему царство властью скиптра, а ты — благословением молитвы». Симеон целовал иноческое свое одеяние с любовью, радуясь власянице своей больше, чем царской багрянице. Потом архиепископ приобщил его Божественных Таин, возблагодарил Бога, что Он услышал молитвы его, говоря: «Приими паки, Господи, приими в мире душу его, чтобы чрез воздвижение его, равно как и чрез преставление, одинаково прославилось святое имя Твое!» Пока Савва молился, инок Симеон в его объятиях предал Господу душу свою, в радости сердечной, так что общая печаль превратилась в радостное изумление. Савва со всем священным собором и синклитом проводили тело усопшего до великой Студеницы и там положили его близ гроба святого родителя [ 35].

После преставления первовенчанного краля святой архиепископ венчал на царство и старшего сына его Радослава в кафедральной своей церкви в Житчах и, утвердив в руках его скипетр сербской земли, сам недолго остался с ним. Давно уже было у него сердечное желание посетить Святую Землю и поклониться местам, где совершились страдания Христовы. Напрасно удерживали его краль, епископы и вельможи: они принуждены были наконец отпустить его в долгий путь в надежде на его возвращение. Радослав, готовый уступить ему и весь царский свой дом, дал ему много золота. Сперва святитель направился в Далматию, а оттуда морем на своем корабле во Святую Землю; благополучно достиг восточных пределов и, вошедши во Святой Град, со слезами облобызал святой гроб Христов и страшную Голгофу. В Иерусалиме с честью принял его патриарх Афанасий и вместе с ним служил Божественную литургию в великом храме Воскресения. Потом, с патриаршего благословения, странствовал он по всей его области и везде на святых местах совершал Литургию: на Сионе, в Вифлееме, Гефсимании, на Елеоне, в Вифании, в великой пустыни Четыредесятницы, и везде раздавал обильную милостыню. Затем пошел он на Иордан, на место Богоявления, и по ту сторону его поклонился пещерной церкви святого Крестителя, где был принял с любовью от всей братии, совершил Божественную службу и дал милостыню пустынникам. Они проводили его опять чрез Иордан в обитель святого Герасима, а оттуда в Великую лавру тезоименитого ему Саввы, где несколько отдохнул он от трудов своих. В лавре братия вручила ему пастырский жезл своего аввы, по древнему завещанию, переходившему у них из рода в род, — чтобы жезл сей отдан был не кому иному, как святителю, носящему имя Саввы: посох этот до сих пор хранится в одной пустынной келье Афона, называемой Патерица [ 36].