Афонский патерик или Жизнеописания святых на Святой Афонской Горе просиявших

Блаженный Иоанн был родом из Болгарии. Однажды случилось, что, забыв предосторожность против козней диавола, он отрекся Христа, но чрез несколько времени, придя в чувство, раскаялся в своем преступлении. В раскаянии он оставил свое отечество, прибыл он на Святую Гору и избрал себе жилищем лавру святого Афанасия: здесь находился три года в услужении у одного духовного старца, но так как совесть никогда не давала ему покоя, то он был уныл, печален и молчалив; самый этот наружный вид его показывал всем, что он потерпел какое-то величайшее зло. Не в силах более сносить угрызений совести, он оставил Святую Гору, прибыл в Константинополь, оделся там в турецкие одежды и в таком виде вошел в мечеть святой Софии. Явившись здесь, он стал творить на себе знамение честнаго креста и молиться по обычаю христианскому, что чрезвычайно поразило находившихся там агарян. Смущенные, они подбегают к нему и с суровостью спрашивают, для чего он так делает. Тогда блаженный небоязненно исповедал, что он христианин и как христианин творит на себе знамение крестное и покланяется Христу, Который есть истинный Сын Божий и Бог. Нечестивцы хотели было отвлечь его от этого святого исповедания, но, видя непреклонность его мысли, тотчас же обезглавили его вне двора святой Софии. Таким образом блаженный Иоанн приял светлый венец мученический от Христа Бога нашего, Которому слава и держава во веки. Аминь.

Святой Иоанн пострадал на 19-м году своей жизни, в 1784 году.

Преподобный Иннокентий, сын боярина Охлебинина, принял иночество в обители преподобного Кирилла Белозерского; потом вместе с другом и наставником своим преподобным Нилом Сорским [ 82] долго странствовал на Восток и жил на св. Афонской Горе. Возвратясь с Востока в Белозерский монастырь, он недолго пробыл там и последовал за преподобным Нилом в пустыню.

Скит преподобного Нила, где, как и на св. Горе Афонской, подвизался с ним Иннокентий, находился за пятнадцать верст от большого монастыря Кириллова на берегу безвестной речки Сорки. Там поставил Нил убогую свою хижину, и невдалеке от него, так чтобы можно было подавать друг другу голос, по обычаю палестинскому поставил себе другую келью собеседник его Иннокентий; и другие отшельники мало-помалу начали к нему собираться; таким образом составился первый русский скит, образцы которого видим мы на святой Горе Афонской. Незадолго до блаженной своей кончины преподобный Нил, предчувствуя свое отшествие к Богу, послал собеседника своего Иннокентия в пределы вологодские, на реку Нурму, и предсказал будущую славу его обители, которая должна была процвести общежитием. «Здесь же, — говорил преподобный, — как было при жизни моей, так пусть будет и по смерти: братия пусть живут поодиночке каждый в своей келье». Исполняя предсмертное завещание учителя, погрузился он в глубину Комельского дремучего леса, с южной стороны которого еще в начале XV века поселились преподобные Сергий Нуромский и Павел Обнорский. С 1491 года преподобный Иннокентий подвизался в одиночестве, но мало-помалу собралось вокруг него пустынное стадо, которое подчинил он строгому уставу преподобного Нила; тогда соорудил для братии церковь во имя Ангела пустыни Предтечи Господня — и процветала его обитель. Иннокентий преставился в 1521 году 19 марта, а в последних годах XV столетия со всех сторон начали уже проникать иноки в глубину недоступной дотоле дебри Комельской. Это были духовные дети Кирилла Белозерского и Дионисия Глушицкого, которые оживили иноческими подвигами мертвую пустыню. Меч татарский опустошил в 1536 году обитель преподобного Иннокентия. Впоследствии была поставлена каменная церковь, во имя Благовещения, над его гробницей; она пережила вновь собранную и опять упраздненную в 1764 году обитель (Жития святых Российской Церкви, март).

Отечество этого нового подвижника Христова, св. преподобномученика Евфимия, было селение Димитцани в Пелопонессе. Он происходил от благочестивых родителей Панагиота и Марии. Кроме Евфимия у Панагиота было еще три сына: Георгий, Христ и Иоанн, и одна дочь — Екатерина; из них Евфимий был младший и во св. крещении назван был Елевферием по следующему замечательному случаю: когда настало время матери его разрешиться им от бремени, тогда она терпела невыносимые боли, так что младенец не только не подавал никакой надежды на явление свое в мир, но, как другой Вениамин (Быт. 35, 18), подвергал опасности жизнь и самой своей матери. Страдавшая таким образом мать его, потерявши надежду на помощь и искусство человеческое, со слезами и с теплой сердечной молитвой обратилась к Небесному Врачу и Его угоднику св. мученику Елевферию, прося, дабы Творец Небесный чрез ходатайство св. мученика освободил ее от тяжкого бремени, обещаясь наименовать рожденное отроча Елевферием, если оно будет мужеского пола. Небесный Врач, всегда скорый подать помощь призывающим Его с верой и сокрушенным сердцем, услышал молитву Своей рабы, облегчил ее страдания, и родился на свет этот чудный младенец, который по обету матери был наименован Елевферием.

Когда Елевферий достиг возраста, способного понимать книжную грамоту, тогда родители отдали его учиться в начальное сельское училище. Обладая от природы прекрасными дарованиями и при неослабном прилежании он в короткое время выучился начальной грамоте, потом оттуда перешел в высшее эллинское училище, где уже учился вместе с родным своим братом Иоанном грамматике и другим преподаваемым здесь предметам. Пробыв в этом учебном заведении определенное время, они оба перешли в Константинополь, в училище Куручешме [ 84]. Окончив курс здесь, они оставили Константинополь и отправились в Яссы к своему отцу, находившемуся там по торговым делам со старшими двумя их братьями.

После двухлетнего пребывания в Яссах в душе Елевферия родилась благая мысль — отправиться на св. Афонскую Гору и сделаться монахом; вследствие этого, скрывшись от отца и братьев, он как птица быстро полетел из суетного мира в тихое пристанище подвижников Христовых, пребывающих на Святой Горе. Но прежде чем он достиг желанной цели, Богу угодно было испытать его терпение большими затруднениями.

Так, желая пройти на Святую Гору через Константинополь, он встретил на этом пути непредвиденные препятствия по случаю войны между Россией и Турцией, а потому отправился в Одессу в надежде пробраться оттуда как-нибудь на Афон. Но и тут он встретил препятствие и со скорбью возвратился обратно в Бухарест. Здесь он сделался известным французскому консулу и некоему русскому чиновнику, при которых оставался полтора года, пользуясь их покровительством.