Повесть о Варлааме и Иосафе

Выслушав учение царевича, Февда стоял, как громом пораженный, не будучи в состоянии вымолвить ни одного слова, потому что слышанное им было исполнено Божественной мудрости. Наконец, после долгого времени, овладев собою и став пред царем среди собрания, он воскликнул громким голосом: "Воистину, царь, Дух Божий обитает в твоем сыне. Мы совершенно побеждены и не только не можем ничего сказать в защиту своей веры, но даже движением глаз возражать на слышанные нами слова. Воистину, велик Бог христианский; велика и их вера, и велики таинства их".

Спасительное слово коснулось помраченного сердца Февды, им овладело раскаяние в прежних действиях. Сознав все заблуждение, руководящее идолопоклонниками, он просветился светом истинного благочестия. Обратившись затем к Иоасафу, спросил: "Скажи мне, просветленный душою юноша, примет ли меня Христос, если я, оставив свои прежния дела, обращусь к Нему?"

"Конечно,— отвечает проповедник истины.— Он примет тебя, как принимает всех, обращающихся к Нему: Господь не просто принимает обратившагося грешника; но как Отец, принимающий сына, возвратившегося после долгого беззаконного отсутствия, целующий и обнимающий его. Сняв с него позор прегрешений, Он облекает его тотчас в одежду спасения и блестящей славы, празднуя возвращение пропавшей овцы. Сам Господь сказал: Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяносто девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии. (Лк. 15, 7). И еще говорит: Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (Матф. 9, 13). Затем чрез Пророка возвещает: Скажи им: живу Я, не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был. Обратитесь, обратитесь от злых путей ваших; для чего умирать вам, дом Израилев? Если этот беззаконник возвратит залог, за похищенное заплатит, будет ходить по законам жизни, не делая ничего худого, то он будет жив, не умрет. Ни один из грехов его, какие он сделал, не помянется ему; он стал творить суд и правду, он будет жив (Иезек. 33; 11, 15, 16).

Другой Пророк восклицает: Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро; ищите правды. Тогда придите и разсудим, говорит Господь. Если будут грехи ваши, как багряное, как снег убелю; если будут красны, как пурпур, как волну убелю. Если захотите и послушаетесь, то будете вкушать блага земли; Если же отречетесь и будете упорствовать, то меч пожрет вас: ибо уста Господни говорят (Ис. 1, 16—20).

При таких обещаниях со стороны Бога, ты, человече, не долго думая и не медля, обратись ко Христу, человеколюбивому Богу нашему, и просветишься духом, и не помрачится лице, и вместе с погружением в воде купели при св. Крещении будут погребены на веки весь твой позор прежнего человека и вся тяжесть тяготевших над тобою грехов. Тогда ты начнешь новую жизнь свободным от всякого пятна и грязи прегрешений, и от тебя самого будет зависеть впредь сохранить непорочною ту чистоту, дарованную тебе по милосердию Бога нашего".

Наставленный так бл. Иоасафом Февда тотчас отправляется во свою пещеру и, взяв свои бесовские книги, предает их огню, как начало всякого зла и источник всевозможного нечестия. Затем он находит того священного мужа, к которому приходил Нахор. Посыпав главу пеплом, громко рыдая и заливаясь слезами, он говорит ему о состоянии своей души, разсказывая вместе с тем о своих прежних нечистых делах. Священнослужитель же этот, умея прекрасно направлять души на путь спасения и исторгать их из власти лукавого, обещает ему оставление прежних грехов и милостивого Судью. Затем, наставив его и приготовив постом в течение многих дней, он очищает его Божественным Крещением. С тех пор он оставил свой прежний, нечестивый образ жизни и настолько же возненавидел нечистые страсти и колдовство, насколько до того времени был склонен к ним. В течение всех своих остальных дней жизни, он умилостивлял Бога слезами и сокрушениями.

Между тем, Авенир после такого исхода дел был совершенно в безпомощном состоянии, и душа его была, по-видимому, погружена в глубокую заботу и тревогу. Созвав снова важнейших своих советников, он спрашивал их, как ему поступить с сыном. Когда одни советовали ему одно, другие — другое, упомянутый Арахия, самый знатный и сильный из них, говорит ему: "Как нам нужно было, царь, поступить с твоим сыном, так мы и поступили, но не могли склонить его следовать учению нашей веры и служить нашим богам. И, как я вижу, все наши попытки здесь будут безполезны. Должно быть сама природа и судьба сделали его таким неумолимым,' непоколебимым и неустрашимым. Если ты захочешь его пытать или казнить, то ты будешь врагом самому себе, своей природе, и тогда уже не будешь иметь права называть себя его отцем, а он с готовностью пойдет на казнь за имя Христа. Остается одно только средство—отделить ему часть твоего государства и правление которого поручить ему. Если тогда заботы, житейские нужды и потребности увлекут его, и он снова вступит в круг нашей жизни, то цель наша достигнута. Ибо окрепшие качества нашей души можно гораздо скорее устранить убеждением или даже уступкою, чем насилием. Если же он при всем этом все-таки не оставит христианской веры, то уже то самое обстоятельство, что твой сын не наказан, будет тебе некоторым утешением".

Так говорил Арахия, и все присутствовавшие согласились с его мнением. Не прочь был поступить так и Царь. Поэтому, призвав сына, он ему говорит: "Это уже последнее слово мое к тебе, сын мой! Если ты и в этом случае не послушаешься меня, и хотя теперь не угодишь мне, то я не стану тебя более щадить"

Когда же царевич спросил, что именно он хочет сказать ему царь ему отвечал: "Потрудившись над тобою столько времени вижу, что тебя нельзя ни заставить, ни убедить повиноваться моим словам. Теперь я решил отделить тебе часть государства, которою будешь править ты, и впредь можешь безнаказанно избрать себе какой угодно путь".

Святая душа юноши тотчас уразумела настоящую цель этого предложения. Но, тем не менее, он решил принять его, чтобы с развязанными руками вступить на желанный путь. В виду чего возразил отцу: "Я бы желал отыскать того божественного мужа, который указал мне путь спасения и, простившись со всем здешним, провести с ним остальную жизнь. Но так как ты, отец, не позволяешь мне в данном случае поступить по своему усмотрению, то я повинуюсь тебе. Ибо прекрасно повиноваться родителям в тех случаях, когда это повиновение не влечет за собою гибели и отчуждения от истинного Бога".

Услышав это, царь исполняется великой радости. Он делит все свое государство на две части; торжественно назначает сына царем второй из них; надевает на него корону и все другие царские украшения, и с блестящею свитою и телохранителями отправляет его в назначенную для него половину. Разным сатрапам, военачальникам, вельможам, правителям и всем желающим позволяет отправиться со своим сыном; большой, многолюдный город назначает он главным местопребыванием своего сына и царя, окружая его подобающим величием.