Evgenii Shan - Буддистский монастырь Тхеравада. Монах Джарувансо

Корректор Л. И. Юськив

© Evgenii Shan, 2022

ISBN 978-5-0056-1344-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Для большинства ценность буддизма заключается в его морально-нравственном аспекте. Для некоторых, ищущих смысл жизни, буддизм является ответом на многие вопросы бытия. Для самих тайцев монашество – обычная традиция, и только немногие монахи углубляются в познание мира, первопричин всего сущего, что происходит. Чаще всего, такие искатели пришли к буддизму осознанно…

…

После бурного в международных отношениях правления Рамы II буддизм стал испытывать на себе влияние ислама с одной стороны, с другой стороны, буддистское монашество жило в традициях индуизма, присущего буддизму кхмеров, с его сословиями и условностями разделения на касты. Принц Чао Фа Ной (младший), который вынуждено ушел в монастырь и более тридцати лет посвятивший изучению философии буддизма. После того, как он стал королём Сиама Рамой IV Монгут весь монашеский устав был приведён в соответствие с Дхамма-виная. Мудрое решение освободить буддизм от сословий и кастовых привилегий дало возможность каждому тайцу пройти по пути Будды в познании себя. Монашество перестало быть одним из богатых сословий Сиамского общества, а буддистские монастыри перестали быть крупными землевладельцами.

По моим наблюдениям (это только моё мнение, и оно может быть оспорено), такие реформы еще более соответствуют философии Будды, когда каждый может (что и является одним из основных постулатов) найти в себе будду, достичь просветления и попытаться достичь нирваны. Традиционного многовекового авторитета буддистских монахов это не ослабило, но теперь давало возможность практически каждому испытать на себе «правильный» образ жизни и, хоть на время, обрести привилегии «небожителя». Именно так в упрощенном взгляде крестьянина видится буддистский монах, последователь Будды. Возможность попытаться жить в соответствии с канонами и… получить от этого определённые привилегии и уважение.

Да, именно так, буддистский монах – наследник учения Сидтхарха Гаутама Будды, а значит, чуть ли не принц по крови от своего Учителя и человек, стоящий на ступени выше простого мирянина. Это мнение тайского общества, и я не берусь его оспаривать. Тем более, что сам многократно убедился в таком отношении к любому монаху.

…

Монаху ежедневно делают подношения пищей. А кладут на пинтабате в чашу то, что самим нравится. Никто не относится к этому, как к некой обязанности и не кладёт абы что. Кладут изредка и небольшую сумму на «прочие расходы».

И это ничем не напоминает российскую офисную игру в «день рождение» – типа «сегодня ты именинник, мы тебе собираем денежку, завтра он, послезавтра я».

вставки в виде цитат взяты из моих статей по теме и являются как бы отзвуками «прошлой» жизни. В тексте книги они показаны курсивом.

Коньки крыш и фронтоны строений монастыря своей белой ажурной лепниной сливались с облаками и казались их продолжением на Земле. Он лежал на тонкой подстилке и смотрел через окно на глубокое небо с плывущими белыми кучами. Сердце сжималось от неотвратимости принятого решения. Уйти в монастырь монахом, такая идея в его мозгу родилась давно, еще в России, но она была спрятана далеко в уголке сознания и вышла наружу только сейчас. Сейчас, когда сложности быта при локдауне дали себя знать со всей остротой – потеря работы и заканчивающиеся сбережения заставили вернуться к ней.

– Неужели это и есть моя давняя мечта? – усмехнулся грустно, – когда я гадал в новый год на И-Цзин, мне это и было предсказано через три месяца. Вот оно что…

Первый месяц даже не получалось обследовать всю территорию, не до того… реалии новой жизни легли на плечи грузом новых забот и обязанностей. Да, обязанности молодого монаха надо было ввести в привычку. Только спустя некоторое время монастырь открывался ему по частям.

…

Строения монастыря располагались по периметру территории. В центре большая красивая чеди (ступа), наверное, самая красивая в Паттайе, а может даже во всей провинции. За чеди, по ходу от монастырских ворот, располагается вихарна – главное здание для молитв всех приходящих. Чуть в сторонке, как бы образуя площадь, большая общая сала, куда собираются прихожане на Будда-день или по другим торжественным поводам. Далее на этой «площади» небольшой навес сала, под которым чаще всего и проводят время монахи. Просто там удачно продувается ветерком. Главное здание – убосот (храм) на удивление оказался небольшим, и расположен чуть в сторонке. В дальнем углу монастыря за убосот, несколько отдельных кути домиками между высокими деревьями и зарослями бамбука. В другой стороне, в углу, кладбище с маленькими ступами. На краю кладбища крематорий и сала для поминаний, в которую приходят люди на церемонии кремации и монахи, чтоб читать отходные молитвы. Труб крематория две, вернее, два крематория – большой, который стоит отдельно, и маленький, который является как бы продолжением поминальной сала. Самое большое здание – общая сала. Общежитий с кути монахов два. Постарше, та что рядом с маленькой любимой всеми сала, крохотным магазинчиком, продающим курево и ледяную кока-колу. За этим зданием – кути настоятеля. В самом дальнем углу, но ближнем к воротам и дороге, опять общежитие, в котором и поселился новый послушник-упасака Шан. Если смотреть сверху, то эти три здания с одинаковыми острыми крышами, расположены в ряд и даже высотой одинаковы. Хотя монашеские имеют два этажа, а кути настоятеля одноэтажное с мансардой.

…

Жена отнеслась к идее ухода в монахи сдержанно. Если в первый год супружеской жизни, она опасалась такого, то теперь понимала, другого пути по выходу из финансового кризиса нет. Для Шана теперь, по прошествии нескольких лет, такой уход тоже не казался лёгким, хотя и недавний недельный ретрит помог успокоиться от потери стабильного заработка. Возраст, когда-то намеченный им для ухода в монахи, наступил тоже незаметно и неотвратимо. Тот монастырь, который так полюбился ему, был в часе езды на мотоцикле от дома, совсем в стороне, хоть и в людном месте. На воскресенье наметили съездить туда и поговорить с Луанг По о пострижении. Но в этот день жена вдруг стала отказываться.

– Ты съезди сам, я женщина, я не могу разговаривать с монахом так, как необходимо, открыто. Съезди в монастырь, где был тан Питер. Там тебя все знают. Поговори сам.

Монахи в маленькой сале, в самом деле, встретили его добродушно, как старого знакомого. Спросил где ачжан, указали пальцем, закивали. Тот тое уже не как стороннего встретил, указал на стул против себя.