Алексей Таас - По следам «Диагностики кармы»

«Академия парапсихологии»

В офисе «Академии» регулярно появлялись бухгалтер, стенографист, редактор, а также просто подвизавшиеся и разного рода визитёры, вплоть до бандитов. Ни разу я не встречал среди них соратников автора по теме исследования или людей, имеющих уникальные способности – в центре внимания находился сам Сергей Николаевич, и все вокруг обращались к нему с хозяйственно-бытовыми вопросами и по книгоиздательскому делу. Брат жены Лазарева – Паша Григорьев – занимался развозкой товара на машине. Как только темнело на улице, в офис заглядывал паренёк с потерянным видом – мой ровесник, привязавшийся к Сергею Николаевичу с его нижегородского турне: Денис, некогда шедший на «красный» диплом в университете, на последнем курсе заглянул на лекцию Лазарева и, как часто случается с читателями его книг, непонятным образом провалил выпускной экзамен. Причём, по французскому языку, в котором равных ему на курсе не было. Вслед за автором книги Денис потянулся в Питер. И вот теперь он безрадостно «косил» от армии, скрываясь днём от милицейской проверки в людных местах, а в темноте вечерних часов разносил пачки книг «Диагностики» по книжным развалам города на реализацию. Тем и жил.

В определённые дни недели приходила бухгалтер Наталья Петровна – тихая, маленькая женщина средних лет. Основная работа её была в хозяйственной части Института коммуникаций имени Бонч-Бруевича, где в маленьком кабинетике («котельной», как выражался Шмонин) она сидела вместе с супругой Лазарева – Ольгой Марсовной. По всему было видно, что Наталья Петровна тяготилась обществом Шмонина в «Академии»: Владимир Васильевич фактически единовластно заправлял административными и финансовыми вопросами, а Лазарев, изредка появляясь в офисе между поездками в разные города и страны, раскинувшись султаном на диване, выслушивал отчёт своего «визиря», потом резко вскакивал и устремлялся к выходу, насовав на бегу пачки денег по карманам.

После выхода второй книги, которая, на мой взгляд, была весьма сильной по многим позициям, деньги в организацию потекли со всех уголков страны и сопредельных республик. Пытаясь уклониться от налогов, фирма, конечно, хитрила и ловчила как могла. Неучтёнку от дополнительных тиражей книг в типографии «Лениздата» Базилич как-то должен был провести с помощью бухгалтера. Наталью Петровну удручало положение вещей в фирме: Шмонин явно пытается создать «левый» расклад денежных операций, многого не договаривает, наличность без передачи под расчёт чемоданчиками закидывается в «бардачную» комнату. В общем, напряжение в АОЗТ «Академия парапсихологии» нарастало до нервного звона в ушах.

Шмонин, конечно же, запросто мог жонглировать крупными суммами в финансовых отчётах фирмы в свою пользу – ведь его практически никто не контролировал. Петровне же надо было как-то ухитриться свести дебет с кредитом под требования менеджера и при этом суметь отчитаться перед налоговой и бандитами. Прибегая на свою основную работу, бухгалтер «выпускала пар», жалуясь жене Лазарева на Базилича, на пляшущие под его дудку цифры. Сидели дамы за одним рабочим столом напротив друг друга в унылой «котельной». Денежные потоки в «Академии» ширились изо дня в день, а Марсовна прозябала на малооплачиваемой должности вдали от офиса мужа и, надо полагать, накручивала в себе заряд недовольства: какой-то боцман с плутоватыми манерами единолично контролирует фактически семейный капитал, а она сидит в «котельной» и ничего не может предпринять!

Наталья Петровна однажды спешно приглашает поднаторевшую в упражнениях по уклонению от налогов бухгалтера из крупного учреждения, та спокойно советует «шуранить с этого счёта на тот», но нарастающее напряжение в офисе платный аудит не снимает. И вообще, есть «заноза», отравляющая настроение двух подруг похлеще, чем проблемы с контролем над деньгами…

Сергей Николаевич диктовал тексты книг стенографисту. Далее за работу брались наборщик текста на компьютере, редактор-корректор, и окончательную обработку оригинал-макета делал дизайнер-верстальщик перед самой сдачей готовой матрицы в типографию. В первом издании «Диагностики кармы» был указан список редакционного совета, и там значилось имя стенографистки Лены, рыжеволосой, тонкой молодой женщины с томным взглядом – такой, типичной подруги художника (в последующих изданиях «Диагностики» её имя из списка редколлегии убрали). Петровна тяготилась скорее этим обстоятельством: знать и видеть слишком тесное общение руководителя «Академии» со стенографисткой Леной, и затем в хозчасти института Бонч-Бруевича лицом к лицу весь рабочий день просидеть с законной женой Лазарева и молчать об этом – есть от чего впасть в нервное расстройство!

К весне 1996-го года все в офисе подозревали, что доход от оптовой продажи книг, видеокассет, от выступлений в залах с большими посадочными местами явно утекают невидимой струйкой куда-то налево. Все, кроме самого Лазарева. Бухгалтера фирмы Наталью Петровну Шмонин не подпускал к реальным цифрам. И когда в офисе «Академии» появился я, первым делом взявшегося за наведение порядка в бумагах, Наталия Петровна спешно предложила мне вести бухгалтерию фирмы. Было понятно, что человек откровенно выжидал возможность отделаться от ведения финансового учёта в очевидно опасных обстоятельствах, и, увидев ну хоть какой-то вариант, банально остановился на мне, даже не слушая доводы отказа: «Я – гуманитарий. Одним натаскиванием в составлении финансового отчёта нельзя вести бухгалтерию!». Самое интересное, Сергей Николаевич вообще не видел проблемы в этом: «Пройдёшь курсы, ерунда». Я пытался молча игнорировать вздорное предложение.

В связи с этим я вспомнил случай – образец примитивного ведения дела. Это было всего полгода назад, когда я еще работал в государственном учреждении Якутска. В приёмную руководителя крупной налоговой инспекции, отслеживающей многомиллиардные суммы от сделок с алмазами и золотом, каким-то чудом проник затрапезного вида паренёк. Он по-простецки притаранил туда три ящика шампанского – «подмазать» налоговикам претензию к работе его вино-водочного ларька на окраине города. Я попытался объяснить ему, что с компетентными органами на базарном языке нельзя разговаривать, всему есть свои этические границы. Увещевание парня не проняло, потому пришлось выгнать его с помощью охраны. Ну а в «Академии» бестолковая манера ведения хозяйства рано или поздно должна была привести к логической развязке, учитывая экстраординарную особенность ауры Лазарева – ускорять все процессы.

В одно прекрасное утро я всё-таки прозрачно намекнул Сергею Николаевичу на вызывающие сомнения манипуляции Шмонина с деньгами фирмы, на что он с возмущением рявкнул на меня: «Он мой друг!» Мол, не наговаривай на моего доверенного лица своими пустыми подозрениями. Но не пройдёт и месяца, как выяснится, что Владимир Васильевич без разрешения шефа пустил немалую сумму на стороннее дело: отдал своему соседу-ингушу на латание финансовых «дыр» в работе его киоска «Фрукты-овощи». Реакция руководителя «Академии» на разоблаченную махинацию походила на постановку античной драмы в сельском клубе: с зевсовой яростью Лазарев метал гром и молнию, безутешно оплакивая убежавшие налево деньги. На следующий день тот самый сосед Базилича – парень-ингуш – с убитым видом явился в офис на Шкапина, и стоя на коленях, слёзно просил разъярённого Сергея Николаевича об отсрочке несанкционированного кредита. На коленях, перед Лазаревым…