Ряшид Алюшев - История татар Пензенского края. Том 3

1) Можно ли налагать штраф на зажиточное хозяйство, которое не сдает хлеб, а также на середняка? Штраф будет выражен деньгами или натурой?

2) Как поступать с теми лицами, которые хлеба имеют мало, но имеют толстый карман?

3) Какой срок будет дан для взыскания штрафа, и как будет обстоять дело с ввозом промтоваров для обмена за сданный хлеб?

4) Какие будут приняты меры к тем, кто укрывает кулаков?

5) Как поступать с теми, кто засевает мало, но имеет хлеба много?

6) Как будет делиться контрольная цифра на село?

7) Как быть с необмолоченным хлебом?

Ответы докладчиков были следующими:

«Мы знаем, что хлеб у кулаков, спекулянтов и зажиточников имеется. Мы сделали в этом отношении ошибку, когда разрешили отпускать кулаку промышленные товары за деньги. Кулак продавал излишки хлеба на рынке по спекулятивной цене, а товар приобретал в кооперативе по твердой цене. Кредитные товарищества также должны участвовать в хлебозаготовках, но им контрольных цифр давать не нужно, так как они будут конкурировать с потребительскими обществами, что нежелательно. Также следует применить подворный обход с тем, чтобы твердо установить норму для каждого двора в отдельности, в зависимости от социального положения хозяйства и других обстоятельств. Надо покончить с прежним добродушным отношением к кулакам и применять к ним имеющиеся меры воздействия. Срок взыскания 10 дней излишен, необходимо его сократить, так как если у кулака опишешь имущество и утвердишь на торги, то он до торгов не допустит и отдаст хлеб.

Контрольные цифры должны быть выполнимыми и необременительны. В настоящее время бедняк и середняк уже сдал хлеб, но он остался у кулака и подкулачника. Необходимо установить крепкую связь с бедняком и середняком и через них выявить скрытую аренду, используемую кулаками в других районах. Так, например, с. Павловка имеет много цинкового железа, а другие совсем не имеют. Необходимо отрегулировать это положение. Особо подчеркивалась необходимость установления тесных отношений с батрацко-бедняцкими и середняцкими хозяйствами, что сильнее воздействовать на зажиточно-кулацкие хозяйства и прекратить тем самым срыв последними хлебозаготовок, в частности – посевной кампании, и устраиваемый ими саботаж».

С января 1928 г. стала применяться ст. 107 УК РСФСР к лицам, не желающим сдавать излишки хлеба по государственным ценам. Стране угрожал голод, вызванный, как отмечалось, «спекулянтскими махинациями кулачества». В случае отказа хлеб кулаков подлежал конфискации в пользу государства и распределению 25 % хлеба среди бедняков и малоимущих середняков по низким государственным ценам или даже бесплатно. В целях усиления хлебозаготовок запрещалась частная торговля на рынках зерном и мукой. Эти меры позволили вырасти хлебозаготовкам в 2–2,5 раза. Несколько округов Средней Волги, в том числе Кузнецкий, к октябрю 1929 г. выполнили годовой план хлебозаготовок.

Но в то же время применение этой статьи УК вызвали споры среди членов ЦКК ВКП(б). Это были: Н. И. Бухарин, А. И. Рыков, М. П. Томский, Н. А. Угланов, М. И. Фрумкин и др. Более того, часть крестьянского населения категорически не соглашалась с принятием чрезвычайных мер по сдаче излишков хлеба по государственным ценам.

В 1928 г. начался настоящий террор в некоторых регионах. Всего лишь за один год было зарегистрировано около 1400 террористических актов против сельских активистов и коммунистов. Вся вина за террористические акты и крестьянские волнения легла на кулаков. Не отрицался и тот факт, что меры против спекулянтов хлебной продукцией затрагивали не только кулаков, но иногда и середняков и даже бедняков. Неумелое руководство местных работников негативным образом отражался на всем партийно-государственном руководстве страны. Затем последовало ослабление политики по отношению к кулакам и зажиточному крестьянству, а 1 апреля 1930 г. было принято постановление бюро крайкома ВКП(б) «О возврате имущества неправильно раскулаченным». Развернутая социалистическая стройка в деревне и коллективизация сопровождалась резким обострением классовой борьбы, заканчивающая нередко разгромом колхозов и сельских советов, арестом и убийством местных работников и сельских активистов, освобождением арестованных контрреволюционных кулаков. Все это послужило основой для перехода к политике ликвидации кулачества как класса, хотя период ликвидации её последствий растянулся до 1954 г.

Так называемый «кулацкий элемент» состоял не только из кулаков, но включал в себе и значительную долю бывших бандитов, духовенство, а также эсеров, бывших белогвардейцев, жандармов, полицейских и др. Кулаками и контрреволюционными силами была развернута чрезвычайно сильная и злостная агитация против вхождения в колхозы. Эта агитация часто сопровождалась под религиозными лозунгами, в форме угроз: «Наши придут, всех колхозников расстреляют», «Колхозы, коммунисты – безбожное дело» и т. д. Они широко распространяли всевозможные провокационные слухи, ложно толковали распоряжения советской власти, распространяли листовки, писали анонимки, часто с угрозами в адрес колхозников и представителей местной администрации, а также использовали управленческие перегибы в целях разжигания недовольства бедняцко-середняцких масс, и агитировали женщин для контрреволюционной деятельности.

Еще в декабре 1925 г. на конференции РКП(б) были рассмотрены вопросы налогообложения в деревне. В резолюции признавалась необходимость проведения улучшения в области налогообложения, а также справедливое распределение налоговой тяжести между плательщиками в зависимости от экономической мощности крестьянского хозяйства. Колхозы оказались в более выгодном положении, поскольку им полагались налоговые льготы в виде 25 % скидки с дохода. На основании этого закона ЦИК и СНК СССР было принято другое постановление (от 21.10.1927 г.), согласно которому полностью или частично освобождались от налога маломощные крестьянские и коллективные хозяйства. Политика расширения льгот коллективным и середняцким хозяйствам была продолжена и в последующее время. Различными льготами поощрялось расширение посевных площадей, развитие технических культур и животноводства. Значительная часть поступлений по сельскохозяйственному налогу передавалась в местные бюджеты. Были также предусмотрены льготы и пенсии для малоимущих крестьян и других социальных категорий населения.

Список учителей и их иждивенцев Алеевской школы 1 ступени (ГАПО, Ф-р. 1336, оп. 1, д. 57)

Так, из протоколов собраний Алеевского сельсовета видно, что Юманкулова Зулейха (60 лет) подала заявление в сентябре 1929 г. о назначении пенсии ее семье в связи гибелью сына Саифуллы в 1918 г. в боях за Красную Армию. Нарбеков Исмаил (70 лет) просил назначить пенсию, поскольку оба сына – один в «царскую войну», а второй пропал без вести в Гражданской войне на стороне Красной Гвардии. Отмечалось, что у него есть еще дети, 11 и 14 лет, которых не может прокормить в связи с утратой трудоспособности. Кроме избы у него ничего нет. Мухамеджанов Хусяин (65 лет) просил о пенсии из-за бедственного семейного положения. Его сын Ибятулла пропал без вести в 1919 г., и который находился добровольно в отряде красных партизан. У Шабаевой (Абдулиной) Загиди (57 лет) сын Садык погиб во время подавления контрреволюции в 1920 г. У нее две дочери, 16 и 14 лет, муж недавно умер, просила также о материальной помощи. В крайне трудном положении находилась Абдулина Загидя (ГАПО, Ф-р. 1336, оп. 1, д. 56).