Джордж Вандеман - Жизнь после смерти

По лагерю поползли слухи, что, чувствуя безнадежность своего положения и, быть может, желая принять какую-то ответную меру, враг приказал уничтожить заключенных. Среди пленных был человек, работавший лагерным служащим. Как-то вечером охранник сообщил ему, что завтра в семь часов утра будут подняты все заключенные. Кто знает, может, на рассвете настанет тот час, когда будет объявлен смертный приговор, которого все так долго страшились?

Потянулись ужасные минуты; охранник смотрел на стрелки часов, медленно приближающие роковой момент. Затем вместе с человеком, который должен был подать сигнал сбора, он вышел из барака. И вот стальной брусок поднят, сейчас раздастся звон. Быть может, это зов смерти? Внезапно оба взглянули вверх, и каждый увидел одно и то же. «Смотри! Самолеты!» — воскликнули они в один голос. Да, самолеты, но чьи? Врага или освободителя? Затаив дыхание и забыв опустить руку, звонарь смотрел вверх. Самолеты приближались. Нет, это не враг. Вот они пролетели над головой, и на территорию лагеря стали опускаться парашютисты. Свобода! Наконец-то свобода!

Будьте настороже. Силы зла стремятся уничтожить человечество, и враг Бога и человека уже поднял руку, чтобы ударить в гонг смерти. Великая борьба между Христом и сатаной, между добром и злом, между правдой и ложью достигла своего предела. Но так написано: «Спасутся в это время из народа твоего все». И в этот миг: «Поднимите головы ваши, потому что приближается избавление ваше».

Восхождение на небо! Долгожданное избавление! Со Спасителем лицом к лицу! И с Ним вечная жизнь!

Представьте себе, что вы хватаете чью-то руку, и вдруг обнаруживаете, что это рука Бога! Вы чувствуете, как в вас вливаются свежие силы, и вдруг понимаете, что это бессмертие! Вы пробуждаетесь и понимаете, что вы дома!

Йосемитский национальный парк. Летний вечер. Девять часов. Все замерли в ожидании. Взоры устремлены далеко вверх, туда, где лежит ледник. Наконец, когда часы бьют ровно девять, над замершим лагерем звучит голос: «Пусть огонь падет!» И где-то на высоте девятисот метров над долиной раздается ответ: «Огонь!»

Пламенеющие угли летят в пропасть, в темноту летней ночи и затем рассыпаются по чистому белому граниту горной стены. Таков знаменитый Йосемитский огнепад.

Наступит день, когда глас Божий возвестит: «Пусть падет огонь!» И тогда миллионы огнепадов, миллионы огней низринутся с небес на нераскаявшуюся планету. Для всех, кто отверг Спасителя, в этот день на ней не останется места, чтобы укрыться. Будущий огнепад веков, который положит конец истории восстания, пророк Исаия называет Божьим «необычайным делом» и «чудным действием» (Ис. 28:21). Это будет «чудное» (в английском переводе — «странное», «непривычное» — примеч. пер.) действие для Того, Кто учил человека любить своих врагов. Кто не позволил ученикам призвать огонь с неба, чтобы тот обрушился на проявивших непочтение к Нему, Кто исцелил слух человеку, пришедшему за Его жизнью, Кто в ответ на действия распинавших Его молился: «Отче! Прости им, ибо не знают, что делают».

Боюсь, что превратное понимание этого необычайного для Бога действия, неверное осмысление природы Божьего характера привело к появлению тысяч и даже миллионов неверующих и скептиков. Многие дошли до сумасшествия, терзаясь мыслью о том, что их любимые не обрели спасения и корчатся в бесконечных муках ада. Я убежден, что популярное учение, согласно которому существует какая-то подземная пещеpa, где грешников швыряют в огромные волны жидкого огня, и что якобы это место существует прямо сейчас, в эту минуту, и будет существовать всегда, из века в век, без какого-либо перерыва, — так вот, я убежден, что это учение нанесло невосполнимый вред христианству. Люди просто не в состоянии примирить мысль о вечной пытке с чудесной истиной о неумирающей Божьей любви.

На память мне приходит история небезызвестного Роберта Ингерсолла. Вместо того чтобы превратиться в одного из самых ярых богоборцев, он мог бы стать величайшим проповедником, если бы правильно понял истину о Божьей любви. Когда он был ребенком, отец сказал ему, что в аду находятся дети ростом всего лишь в несколько вершков и что их судьба — гореть там всю вечность. «Если это делает Бог, я ненавижу Его», — решил Роберт. Его логический ум не мог постичь такой несправедливости, и в результате этот высокоодаренный человек дошел до сомнения и неверия.

У Роберта был приятель, который, описав ему все, что Господь Иисус Христос сделал в его жизни, спросил: «Боб, как ты можешь, стоя перед умными людьми, поносить религию, которая стремится сделать для человека то, что было сделано для меня?» И вот однажды вечером, прочитав письмо приятеля собравшимся, наш поборник неверия сказал так: «Я вовсе не поношу религию, которая так добра к человеку. Я не проповедую против религии, которая хочет вознести попранных, но проповедую против той религии, которую проповедуют некоторые проповедники».

Скажите, на какой странице Священного Писания говорится о вечных муках? Что касается моей Библии, то в ней я не смог этого найти и, думаю, вы не отыщете в ваших. Да, я нашел там описание ада, настоящего ада с огнем, однако это не тот ад, рассказами о котором людей запугивали веками. Конечно, если есть ад, в который сразу после смерти попадают грешники, то, стало быть, уже сейчас в нем страдают миллионы, ибо Иисус сказал: «Входите тесными вратами; потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими» (Мф. 7:13). Однако моя Библия говорит мне, что до скончания мира никому не будет определено никакого наказания. Поясняя одну из Своих притч, Иисус сказал: «Посему, как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине века сего» (Мф. 13:40). Таким образом, очевидно, что сейчас нет пылающего огнем ада. Очевидно и то, что заблудшие не подвергаются наказанию уже теперь. Они спокойно ожидают судного дня. Вот что в этой связи сказал апостол Петр: «То конечно знает Господь, как избавлять благочестивых от искушения, а беззаконников соблюдать ко дню суда, для наказания» (2 Петр. 2:9). Разве это свидетельство не имеет под собой никакого основания? Разве это несправедливо? Да и может ли быть иначе?