Михаил Шкаровский - Православные церкви Юго-Восточной Европы в годы Второй мировой войны

Демонстрацией признания германскими властями особого положения Элладской Церкви в обществе должно было стать планируемое назначение в Грецию особого немецкого уполномоченного для церковных дел (хотя в конечном счете это так и не состоялось). Уже 2 августа 1941 г. полномочный представитель Третьего рейха в Греции Гюнтер Альтенбург попросил МИД прислать одного или двух экспертов в церковных делах, ссылаясь на то, что немецкие власти в стране должны срочно восстановить «хорошие отношения, с Православной Церковью». Альтенбург полагал, что эта срочная потребность возникла в результате действия нескольких факторов: замены Афинского архиепископа, изгнания болгарами греческого духовенства из Восточной Македонии и Западной Фракии, проблем Святой Горы Афон и растущей враждебности греческого населения к немецким оккупационным властям, связанной с подъемом его национальных чувств [119] BA, R5101/23175. .

Основные принципы религиозной политики немецких властей были непосредственно связаны с их стратегией в отношении политического режима в оккупированной Греции. Германское руководство считало, что оккупационное правительство в Афинах должно прежде всего обеспечивать функционирование военных коммуникаций, а его премьер-министр лишь получать и исполнять инструкции из Берлина. Напротив, посольство Германии и имперский уполномоченный Г. Альтенбург пытались предоставить, если это не угрожало немецким интересам, определенную автономию оккупационным правительствам.

В конце войны и Г. Альтенбург и его преемник Герман Нейбахер сообщали, что архиепископ Дамаскин был самым влиятельным человеком, которого они когда-либо встречали в оккупированной Греции [120] Neubacher H. Sonderauftrag Südost, 1940–1945: Bericht eines fliegenden Diplomaten. Göttingen, 1956. S. 99. . Владыке удалось обеспечить поддержку немецких оккупационных сил, хотя они и полагали, что к концу оккупации этот архиерей вступил в контакт с силами Сопротивления. Независимо от того, было ли укрепление позиций архиепископа результатом его собственных усилий или сознательного политического выбора немецких властей, несомненно, что церковное руководство до ноября 1943 г. работало в рамках своеобразной системы двоевластия – в качестве второго полюса политической власти, наряду с оккупационным правительством в Афинах. Цель церковного руководства, согласно обращению Синода от 14 октября 1943 г., заключалась в том, чтобы «следя за ходом событий… координировать деятельность всех национальных сил и классов в греческом обществе и вести их для служения… нации» [121] HAHS, RoHS, 14.10.1943. .

Немецким политическим властям в Греции оказалось легче вести дела с руководством Элладской Церкви, чем с первыми двумя оккупационными правительствами в Афинах. Так как законное греческое руководство находилось в изгнании, назначенное захватчиками марионеточное правительство было неспособно успешно играть роль посредника между оккупантами и местным населением. В течение первых двух с половиной лет оккупации (до ноября 1943 г.) немецкие власти пытались заполнить этот вакуум, включив церковное руководство в систему политической власти. Для достижения этой цели оккупационному правительству фактически официально пришлось передать ответственность за социальную политику государства Церкви.

Позитивное сотрудничество между немецкими политическими властями в Греции (фон Граевенитцем, Альтенбургом, Нейбахером) и архиепископом и взаимное подозрение и даже плохие отношения владыки Дамаскина с начальниками вооруженных сил (Г. Фельми, А. Андрае, фон Клемом) были следствием явной и временами провокационной причастности греческого церковного руководства к внутренней конкуренции различных немецких органов власти. В этом заключалась одна из причин того, почему немецкие политические власти предоставили греческому Первоиерарху некоторые преференции и значительную свободу действий.

Таким образом, при содействии немцев традиционно значительная роль Элладской Церковь в политической системе греческого государства еще больше увеличилась. Это не только заполняло вакуум в отношениях между населением страны и немецкими властями, но и, вследствие отсутствия законного государственного руководства, именно Церковь предоставляла оккупационному режиму определенную политическую легитимность.

Формирование оккупационных правительств в Афинах происходило по немецкой инициативе и без согласия их союзников. При этом одно время существовали планы назначить премьер-министром кого-либо из православных архиереев, что встречало положительную реакцию у многих священнослужителей. В качестве кандидатов рассматривались оба Афинских архиепископа – Хрисанф и Дамаскин, а также митрополит (позднее архиепископ) Спиридон. Немецкий посол в Афинах Виктор Эрбах-Шёнберг предложил в апреле 1941 г. сформировать первое оккупационное правительство по инициативе Церкви, но получил отказ со стороны владыки Хрисанфа. Желание архиепископа Дамаскина стать премьер-министром третьего оккупационного правительства в апреле 1943 г. подтверждал в конце войны Г. Альтенбург (этого назначения не произошло) [122] Psallidas G. Opt. cip. P. 111. .

С оккупантами сотрудничали и несколько других православных архиереев, прежде всего в Южной Македонии. Не случайно второй богословский факультет в Греции был открыт в 1942 г. в университете г. Салоники. 20 апреля 1943 г. в салоникской газете «Neue Europa» («Новая Европа») были опубликованы антикоммунистические и прогерманские заявления пяти греческих митрополитов. Один из них – Салоникский митрополит Геннадиос писал: «Греческая Церковь с самого начала ощущает большое волнение из-за преследования большевизмом веры и Церкви. Мы не сомневаемся, что греки вполне понимают опасность, которая нам угрожает со стороны большевизма, и что они восстанут против его антихристианских и антинациональных теорий и дел, направленных против нашего социального порядка». Митрополит Флоринский Василий указал на опасность, которая угрожает христианским религиям и всем цивилизованным народам со стороны большевизма: «К счастью, нападение, которое большевики подготовляли 25 лет на цивилизованную Европу, будет отбито титанической борьбой Германии. За это цивилизованное человечество обязано Вождю Великого Рейха и храброй Германской армии глубокой благодарностью» [123] Церковное обозрение. 1943. № 6. С. 8. .

Митрополит Сереский Нигрита отметил, что большевизм является возвращением к хаосу. Митрополит Халкидский Ириней в свою очередь указал, что борьба германского рейха против большевизма освободит Церковь в советской России, так как большевизм и масонская плутократия являются источниками разнообразных махинаций и лжи, кровопролития и разорения, от которых сейчас страдает человечество: «Мы желаем полного успеха немецкому оружию». Наконец, митрополит Олимпийский заявил: «Все цивилизованное человечество с волнением и болью следит за страшным гонением веры, за неслыханным азиатским варварством в отношении к христианской и другим религиям в советской России. В связи с этим гонением уничтожено много религиозно-художественных памятников византийско-христианской культуры, а жертв большевистского варварства насчитывается несколько миллионов. Эти явления вызвали большинство цивилизованных наций на самооборону и принудили их занять определенное положение в отношении этого феномена».