Михаил Аксенов-Меерсон - Империй призрачных орлы. Как русская епархия в Америке послужила фактором в развязывании Первой мировой войны

До унии Ливонская Русь представляла собой довольно редкий пример религиозно-политического плюрализма. В сейме были представлены и сосуществовали три партии: православные, католики, реформаты. Князь Константин Острожский (15261608), крупнейший магнат и киевский воевода, возглавляет оппозицию православных и реформатов во время собора в Бресте и после него, когда православие оказывается поставленным вне закона в Польше. Для сохранения православного самосознания он учреждает ряд православных школ: в Турове, Владимире-Волынском, в Остроге, в Слуцке. Еще до Брестского собора для сопротивления натиску католичества стали создаваться братства – своеобразная форма православного демократизма. Грамота антиохийского патриарха Иоакима, данная в 1586 году Львовскому братству, предоставила верующему народу право обличать и даже отлучать от церкви неверных и обличать епископов. За Львовом возникли братства в Бильне, Могилеве, Полоцке, Бресте, Перемышле. Братства были ярко выраженной организацией горожан, они имели свои уставы и основывались на демократических принципах: войти в братство мог всякий православный человек, который внес установленный взнос на общие расходы. В них вступали люди всех сословий. В 1620 году в Киевское Богоявленское братство вписалось все казачье войско во главе с Гетманом Сагайдачным. Под его властью в Киеве была восстановлена православная иерархия, ликвидированная после Брестской унии.

Но полностью остановить процесс униатизации в Польше было невозможно, и после унии православные стали превращаться в культурное меньшинство на собственной родине. Более того, русская аристократия, принимая латинский обряд, принималась и в состав польской шляхты, получая как ее политические привилегии, так и экономические в виде крепостных из числа своих же бывших собратьев, но остающихся в своем славянском обряде. Правда, и в униатстве они сохранили традицию братств, которая помогала им организовывать собственную церковную жизнь и защищать свои права уже социально, поскольку при новых порядках униаты постепенно отодвигались в низы общества. Это только усилилось после раздела Польши, когда некогда православное, а ныне униатское население оказалось в границах Австро-Венгерской империи. В середине XIX века одна их часть осталась в Польше, в Галиции, другие же были разделены между австрийской Галицией и венгерским Подкарпатьем, где они тоже оказались под чужим культурным, языковым и социальным влиянием, частенько переходящим в гнет со стороны венгерских и словацких местных властей. [42]

А теперь свяжем этот исторический обзор с русской епархией в Америке. В год, когда Аляска с ее православным населением перешла к Соединенным Штатам и в ней началось умирание православной миссии, произошел перелом и в положении австро-венгерских карпатороссов, вынудивший часть их эмигрировать в Америку. Это были в основном русины, проживавшие на венгерской территории, положение которых резко ухудшилось с получением Венгрией автономии с собственной администрацией (1867). Последняя взялась за активную ассимиляцию русинов именно в мадьярскую культуру. Здесь от бывшей родины осталась только церковь, точнее даже, приход, сохранявший православные обряды и обычаи под властью Рима, при посредничестве униатской иерархии, которая предоставляла большую свободу приходской жизни. Приход-то и был тем единственным местом, где русины веками сохраняли исконные начала самоуправления, даже по мере постоянного снижения социального и культурного уровня и где «притулилось» их национальное самосознание. Именно во второй половине XIX века, после Венгерского восстания 1848 года и особенно венгерской автономии (1867), из венгерских и словацких областей и из польской Галиции началась эмиграция русинов-униатов в Америку.

Может возникнуть вопрос, зачем понадобился столь пространный исторический очерк для описания самосознания небольшой группы иммигрантского населения в США, не натяжка ли это? Артикуляция и литературное выражение национального самосознания русин в Австрийской империи начались лишь в XIX веке, но они пошли именно путем восстановления исторической памяти. Один из ранних лидеров этого возрождения национального самосознания в Галичине, называемых «будителями», был филолог Д. И. Зубрицкий (1777–1862), вступивший в переписку с российскими славянофилами, в частности с М. П. Погодиным. Зубрицкий пишет «Критико-историческую повесть временных лет Червонной или Галицкой Руси. От водворения христианства при князьях поколенья Владимира Великого до конца 16-го столетия (то есть Брестской унии)». [43]В одном из своих писем к Погодину Зубрицкий сообщает, что им уже составлена «родословная карта всех князей Рюрикова поколения… слишком 670 лиц», а также окончена первая часть Истории Галичского княжества. [44]Вослед подобных исторических изысканий и местная популярная литература восстанавливает историческую память и преемство русинов от Ярослава Мудрого с его «Русской Правдой», от Новгородского вечевого колокола и от соборного православия начальных Киевских времен. В этом смысле показательна уже упоминавшаяся «Народная история Руси», написанная в Америке Иеронимом Иуциком, который, дав обзор истории русинов от Андрея Первозванного до их положения в Австро-Венгрии (в Угорской и Буковинской Руси) и иммиграции в Америку («Американская Русь»), включил ее в историю государства Российского как параллельную ему и родственную историю. [45]

То, что это самосознание выражало чувство идентичности самого народа, с одной стороны, и давало ему историческую перспективу, с другой, подтверждает сознание и русинской иммиграции в Америке уже в конце XIX века. Приведем собственное свидетельство русинов о себе в форме жалобы на опеку католических миссионеров, посланной в 1899 году в русскую епархию от группы карпатороссов, поселившихся в Канаде. Большую часть этого небольшого письма занимает именно обзор собственной истории: «Року 862 було основано руске князевство. Року 988 князь Болодимир Великий приняв веру вод Греков, а за ним и руский народ. Русины галицки мали своих Князев и королев до року 1337. В роце 1340 польский король Казимир напав на галицку Русь с великою силою войска и загорнув Русь под свою власть; замки королевски зруйновав, а все скарбы заграбив и забрав до Кракова. Року 1351 папа римский заслав энциклику до польских бискупов, щобы ти старали ся запроваджувати латиньство помежь Русинами, если бы не можливо було вод разу запровадити латиньство, то бодай заключите унию с Римом. Але руский народ запротестував против сего добра. Польские ксьондзы однак не могли стерпети всходной церкви под польским панованем, для того старалися силомоц довершити свого дела… Церковная уния з Римом була запроваджена в Галичине в роках под 1681 до 1710 через польских езуитов и через здраду руских епископов. И теперь в Галичине не лепше. Поляки а властиво ксьондзы и езуиты стараются всеми силами затерти следы всходного обряду и тем самым вынародовити руский народ… Мы упенившись в холодной Канаде, водчуваемо все те добро езуитов, котре стоит сумными рядами во нашой истории, а друге живе сведоцтво на нашем народе. За-для того мы тут протестуемо против католицкой школы за ласки Французов и взагале не хочимо их ласк». Подписано «Комитет Вече». Из пятерых подписавших двое – Григорий и Михаил – носили фамилию Фекула. И сейчас, более века спустя, Фекула – известная фамилия деятелей американского православия. [46]