Мигель Severo - Планета Афон. ΑΓΙΟN ΟΡΟΣ

И тут же подумалось: искать нужный автобус по такому дождю – без второй одежды явно не обойтись. А если взять такси до Урануполиса, то медь тем более не спасёт, ибо поездка окажется «золотой». Уповать приходилось только на Небеса.

«Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради Пречистыя Твоея Матере, преподобных и богоносных отец наших и всех святых помилуй мя грешнаго». «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий…»

– А ты чего здесь стоишь? – голос Виктора «спустил меня с Небес». – Такси давно подан. Представляешь, купил телефонную карту, всего пять евро на два с лишним часа. Звони хоть в Антарктиду. Пошли, наши все давно на месте.

Белоснежный микроавтобус притаился под большим рекламным щитом. Молодая длинноногая гречанка предлагала совершить круиз на остров Корфу. «А почему бы и нет?» мелькнула вдруг шальная мыслишка. Но только не в этот раз, понеже цель была вполне определённая, а «меди в поясе» на отклонение от маршрута предусмотреть забыл.

«Не выходи из кельи вон, и будет в келье у тебя Афон» – сколько раз ещё придётся убедиться в справедливости этой мудрости афонских старцев…

Автобус тем временем вырулил на автостраду, дождь прекратился, и Греция предстала нашему взору во всей своей чарующей красоте. Приморскую равнину сменяли горные ландшафты, иногда мелькали деревеньки и отдельные хутора, а чёткие прямоугольники полей сменялись виноградными и оливковыми плантациями. Обилие цветов лишний раз убеждало, что начало мая – самое подходящее время для путешествий по Южной Европе.

Вспоминались предыдущие вояжи и по Европе, и Малой Азии. Казалось – смени вывески с греческого на испанский или португальский, итальянский или турецкий – и никакой тебе разницы. И всё-таки разница была, неуловимая на первый взгляд, но чувствовалась.

Нет, не отсутствие в окрестном пейзаже небоскрёбов или заводских труб: для южной Европы это вообще не характерно, здесь люди находят другое занятие. Да и архитектура всех южноевропейских стран не отличается особым разнообразием.

Только вот храмы! Хотя в Греции они построены в основном в византийском стиле и отличаются от традиционно русских, всё равно православные храмы не спутаешь ни с какими другими. Это трудно объяснить, но они как бы живые! Равно как живого человека всегда отличишь от чучела или манекена. Причём это ощущение пришло ко мне именно здесь и сейчас. Живые! Другое слово трудно даже подобрать, да и надо ли?

Меж тем слева открылось взору безбрежное морское зеркало. Там где горы подступали к нему вплотную, они напоминали причудливых животных, пришедших на водопой. А где берег был равнинный, он почти сплошь был застроен отелями и пансионатами. Пальмы и кипарисы удачно гармонировали с затейливой мозаикой бассейнов и фонтанов, островками выделяясь на фоне зелени и цветов. Небольшие строения, если можно так выразиться, дышали уютом.

Но как бы ни была заманчива перспектива оттянуться со вкусом на здешнем пляже, Святая Гора притягивала нас гораздо сильнее, можно сказать Божественным магнитом.

За окнами микроавтобуса замелькали, наконец, кварталы Урануполиса. Если по греческим понятиям это город (полис), то по российским меркам что-то вроде посёлка, вытянувшегося вдоль побережья. История его восходит к античным временам, но в настоящее время о славном прошлом напоминает лишь сторожевая башня – пирга. В остальном ничем особенным он не выделяется среди своих собратьев. Разве что, как и всякий туристический центр, обилием гостиниц, ресторанов и магазинов на душу населения. И, понятно, небезпорочен…

Поскольку ночь коротать нам предстояло в разных отелях, Никос (так звали водителя) развёз всех и каждого. Нам с благочестивым и гордым молодым человеком выпал жребий поселиться в уютной «Халкидикии» на самой окраине Урануполиса, поэтому мы покинули салон последними. Welcome to Афон! Bienvenido al Ατος!

«Характер человека никогда нельзя понять вернее, чем по той шутке, на которую он обижается». Можно долго дискутировать по этому поводу, но вывод будет всё равно однозначный: что верно, то не подлежит сомнению.

Вот и ВПСлуга всегда обижается на шутки по поводу моего возраста. Обидно, когда «молодым человеком» называют те, кто мне в дочки годится: приходится место в транспорте уступать. Тем более, когда место уступают мне: так и хочется сказать что-нибудь идиоматическое, без падежей. Однако улыбнувшись, вежливо поблагодаришь и благородно откажешься.

Не люблю, когда меня поздравляют с днём рождения те, кто лишь в порыве благородном надеется быть приглашённым в гости, попить-поесть «на халяву», и кто никогда не поздравит, скажем, с Рождеством Христовым или со Светлым Христовым Воскресением. Непонятно, чем же азъ многогрешный так прославился, что из этого дня нужно делать событие? Впрочем, в недавнем прошлом из этого дня действительно делали событие. Но, обо всём по порядку.

На то Господня воля, чтобы моя мама разрешилась от бремени в начале мая, а если быть точным, то пятого числа. На дворе стояла не столько весна, сколько Советская власть.

Если не всякий читатель сталкивался с таковым понятием, то порой ещё живы даже те, кто помнит всё, что с ней связано, а именно: коллективизацию и голодомор; коммунальные квартиры и доносы на соседей; ночные аресты и «десять лет без права переписки»; волюнтаризм и застой; «железный занавес» и т. д. и т. п.

Те, кто не вкусил всех ужасов, всё равно помнят сказанное вождём мiрового пролетариата В.Ульяновым: «Кому НИЗ м есть советская власть плюс электрификация всей страны». В 1961 году, на XXII партсъезде была принята двадцатилетняя программа построения кому низ ма.

В начале восьмидесятых мы получили тотальный дефицит всего и вся, афганскую войну, антиалкогольную кампанию, карточную систему и развал страны. Это – кому низ м, он ещё свеж в памяти. Ну, а «шибко продвинутому» молодому поколению нетрудно сделать вывод, что Советская власть – это есть кому низ м минус электрификация всей страны…

Вернёмся, однако, к 5 мая. Только что отгремели праздничные демон страции и салюты, а Девятое мая в «те времена укромные, теперь почти былинные» был обычным рабочим днём. И никому в голову не приходило называть его Днём Победы. Страна ещё не залечила раны минувшей войны, а про жизненный уровень населения даже говорить было опасно.