Елена Новосвит - Свет Любви. Или Капли жизни

Глаза сомкнулись, губы были плотно сжаты, и не могла я закричать:

«Это не так! Я жить хочу и буду жить!»

Но в этот миг в противовес моим стараньям, мыслям, чувствам, тело обмякло, и потеряла я сознанье.

И ощутила темноту… Всё, ночь пришла…

И вот тогда впервые её я увидала очень близко, свою подругу, которую я часто призывала, – я называла её Смертью. Она, как мне тогда казалось, была добра, легка и приходила к тем, кто в её помощи нуждался, чтобы освободить от тела душу, чтобы помочь в тяжёлые минуты. Так шла ко мне она, своей улыбкой даруя мне покой, успокоение.

Вихрь закружил меня, и я летела и летела в круговороте каких-то дивных волн из движущегося мелкого песка. И наконец движение остановилось, и увидала яркий свет я, который успокаивал, давал надежду…

Вдруг всё как будто завершилось, замерло, остановилось. Всё… тишина… покой…

В покое этом видим тонкий живой лучик, и, как надежда, пробивалась мысль: открой глаза и посмотри вокруг.

Я сделала усилие, и я глаза открыла. Ночь была. Лежала на песке я тёплом. И никого вокруг. Лишь небеса… они глядели на меня тем вечным взором, что помнил сотворенье мира… И в небе среди далёких звёзд я разглядела глаз полной Луны, и этот глаз остановил свой взгляд на мне. Так мне казалось.

А я была одна, почти ребёнок, так далеко от человеческих жилищ и обитаний. В тот миг я ничего не ощущала, и даже мыслей почти не было во мне, лишь холод обдавал меня.

Выживание… Каждый в этом мире призван бороться за свою жизнь, за своё существование. Одни об этом помнят постоянно, другие – лишь косвенно знают об этом. И эта постоянная борьба раскрывает сложенные крылья и окрашивает их в разные цвета. Я долго лежала, не могла уснуть я, и посетили меня мысли о том, кто я. Я думала о том, что силу соберу и поднимусь я, найду дорогу в мир людей, и в нём найдутся те, кому нужна я буду. Хочу быть нужной я, очень хочу…

Вмиг искра света пронеслась над горизонтом, это звезда ответила на мой немой вопрос. Звезда летела, и она, проделав путь нелёгкий, исчезла, растворившись в небе. Но, увидав её, я долго помнила о ней, и след от этого видения сохранился в моей душе, возможно, навсегда…

Наступало утро. Чуть свет забрезжил. Я поднялась и побрела неведомо куда, куда глаза глядели. Вокруг пустыня, тишина…

Что было далее? Всего не помню… Я просто двигалась вперёд, не зная направленья и дороги, пока я не упала.

Земля была добра ко мне, и я, прижавшись, обняла её, как Мать. И ощутила её ласку я. Её биенье сердца услышала я, слились в едином ритме мы и долго так лежали, обнявшись. Пока не ощутила холод я и некое движение. Не смела я пошевелиться, но кто-то явно рядом был.

Рассвет. И тут возле себя, у самых глаз моих её глаза, внимательно смотрящие, мне показались… Не испугалась я, вдвоём мы замерли…

Змея была большая, с каким-то переливчатым рисунком, как будто древней вязи письмена были на ней. Опять она? Моя подруга, но в ином обличье?

Раздался странный звук, шипенье, и она как будто что-то говорила мне. Глаза закрыла я, и голова опять склонилась… И тишина, вновь тишина. Жива я ныне иль мертва?

Подростком поняла я иллюзорность жизни…

Что было далее? Я чудом выжила, прошла те мили, что привели меня к людской обители. Там меня приняли, и я взрослела, стала взрослой.

Встречая многие рассветы и закаты, познала я, как дикие поют ветра, играя с волнами иссушенного моря. А волны были, их ветер поднимал. На этих волнах я скользила, летела в будущее. Но каково оно?

Душа людская – тонкий инструмент, играть на нём возможно многим, но музыкантов мало, тех, кто слышат звуки Неба и эти звуки могут в стройный ряд сложить. А песнь души легка, чиста, как колыханье света. И если взор свой устремить к светилу, то можно видеть жизнь, проявленную в капельке росы. И каплю влаги примет тот как дар, кто жажду испытал в пустыне. И солнца луч, коснувшийся ладони, воспримет как привет с небес тот, кто так жаждал этой вести.

Хотелось света и тепла, хотелось ласки и любви, так сердце ожидало в тоске об этом. Мне так хотелось, чтобы свет зажёгся внутри меня, но получилось всё иначе…

Свет… сначала он был тусклым и неярким. Была ночь, ночь на многие годы жизни, лишь огонёк мерцал вдали. Когда во мне плывут воспоминанья эти, я вся дрожу, и дрожь не тела ощущаю я – души.

Не смейтесь, душа дрожит, предчувствуя опасность, она ведь видит наперёд последствия поступка… И эта дрожь внутри хранится – в памяти нетленной. И пусть пройдут года, века, в безвременье ничто не может ведь убрать, стереть из памяти те состоянья, что в ней хранятся. И потому всё, даже то, гордиться чем возможно, закрыто на замок, но ключ у каждого, и свой.

А той весной был вечер тихий, но часто тишину мы нарушаем, стремясь, как нежное порхающее существо, в огонь. Летим на свет, а попадаем во тьму, не осознавая, что в пламени огня сгорает всё, что не имеет силы путь свой изменить.

Я шла на свет, вперёд стремилась из притяженья к свету, а вышла на огонь, что обжигает, болью ранит. Ожоги, травмы – след оставляют навсегда. Я свет искала под названием любовь, а вышла на людей распутных, ведомых дорогой роковой. За волосы свои я пострадала, их цвет, оттенок необычный, привлёк внимание, да так, что каждый миг той встречи мне так тревожит душу, что боль пронзает…

И лишь своё паденье вижу я. Расправив крылья, я взлететь хотела, но крылья… их опалил огонь безжалостный, жестокий. Они сгорели, я ж потеряла часть себя. Я потеряла совесть, которая сгорела внутри меня.

Та жизнь, что после я вела, напоминала более сюжет из драмы, где маленькое существо опутывают цепи и оно становится подобным тем, кто взяли его в плен.

Искала я любовь, нашла я грубость и жестокость. Искала нежность, а нашла тоску, печаль. Что может быть страшнее, чем потеря себя самой, той части, что создавала мне опору во все дни жизни и к возрожденью жизни привела в пустыне? Я потеряла милость, забыв о благости, утратив веру. С потерей веры человек становится беспомощным, зависимым, несчастным.

Что может быть страшнее этой пустоты?

Гусеница превращается в бабочку, а не наоборот. И когда смеялась громко я, внутри меня текли ручьями слёзы, слёзы разбитой мечты души, которая разучилась летать. Но обрела я то, о чём мечтало тело, – красивое и дорогое облачение, достаток, много украшений и шёлковых одежд. Шелка и злато, ковры с узорами из шерсти, масла и миро, благоуханием которого так сердце услаждалось в минуты отдыха. Я стала, как я считала, королевой, богатой, ведь тело продала и душу я, куш обретая за двоих.

Чем больше злата, тем предвкушений больше его иметь. И я его имела. И, глядя на него, я думала, что обрела сияющий я Свет. В нём, в этом злате, серебре, я видела добычу, о коей жаждет каждый из рождённых на Земле.