Бхиккху Бодхи - Словами Будды. Собрание бесед из Палийского канона

Читателей палийских сутт часто раздражают постоянные повторы, встречающиеся в текстах. Трудно сказать, какая часть этих повторов исходит от самого Будды (который, будучи странствующим проповедником, должен был использовать их, чтобы закрепить свою точку зрения в умах слушателей), а какая часть была добавлена в процессе позднейшей редактуры. Впрочем, очевидно, что присутствие многократных повторений обусловлено процессом устной передачи.

Чтобы избежать излишних повторов в переводе, я использую многочисленные пропуски. В этом отношении я следую англоязычным печатным изданиям палийских текстов, которые также весьма сокращены относительно оригиналов, но, чтобы избежать гнева современных читателей, иногда прибегаю к ещё большим сокращениям. С другой стороны, я стремился к тому, чтобы из-за сокращений ничего существенного из оригинальных текстов, включая их колорит, не было упущено. Идеалы заботы о читателе и сохранения точности текстов иногда предъявляют к переводчику противоположные требования.

Представление шаблонных повторений, в которых приводится одно и то же высказывание в отношении последовательного набора понятий, является постоянной проблемой при переводе палийских сутт. Например, при переводе сутты о пяти совокупностях возникает искушение отказаться от перечисления отдельных совокупностей и вместо этого превратить сутту в общий рассказ о совокупностях как понятии. Но, на мой взгляд, такой подход превращает перевод в вольный пересказ, приводящий к потере слишком многого из материала оригинала. Моя стратегия заключается в том, чтобы переводить полное высказывание в отношении первого и последнего члена набора понятий, а промежуточные члены просто перечислить, разделив их многоточиями. Таким образом, в сутте о пяти совокупностях я полностью привожу шаблонное описание только для формы и сознания, а остальные элементы последовательности представляю в виде: «чувство… восприятие… волевые конструкции», подразумевая, что полное описание относится также и к ним.

Такой подход требует частого использования многоточий, что также вызывает критику. Когда в структуре повествования я сталкиваюсь с повторяющимися отрывками, то иногда вместо использования многоточий для обозначения пропущенного текста я просто сжимаю их воедино. Однако с текстами, имеющими доктринальное содержание, я придерживаюсь подхода, описанного в предыдущем абзаце. Я думаю, что на переводчике при переводе отрывков, имеющих доктринальное значение, лежит ответственность за точное указание того, как построен текст, и многоточия являются лучшим инструментом для этого.

Подобно другим религиозным учениям, учение Будды возникло как реакция на напряжение, лежащее в самой глубине человеческого существования. Что отличает его подход – так это прямота, глубина и бескомпромиссный реализм, с которыми он смотрел на это напряжение. Будда не предлагал нам полумер, которые оставляют скрытые болезни под поверхностью; наоборот, он отследил наши экзистенциальные болезни до их основополагающих причин, столь устойчивых и разрушительных, показав, как они могут быть вырваны с корнем. Хотя Дхамма в конечном итоге ведёт к мудрости, уничтожающей все страдания, она начинается не с этого, а с наблюдения за тяжёлыми событиями повседневной действительности. И здесь также очевидны её прямота, вдумчивость и жёсткий реализм. Учение начинается с того, что предлагает нам развить такое качество, как yoniso manasikāra – основательное внимание. Будда призывал нас не бездумно плыть по течению своих жизней, но – стать бдительными по отношению к простой правде реальности, окружающей нас и требующей постоянного рассмотрения.

Одна из самых очевидных и неизбежных, но при этом наиболее сложных для полного понимания истин состоит в том, что мы обречены стареть, болеть и в конечном счёте умереть. Обычно считается, что Будда обращал наше внимание на реальность старости и смерти, чтобы побудить нас вступить на путь отречения, ведущий к Ниббане – полному освобождению от цикла рождений и смертей. Несмотря на то что это является высшей целью, Будда начинал с другого призыва к тем, кто обращался к нему за руководством. Первое, о чем говорил Будда, – это этика. Говоря об оковах старости и гибели, он призывал нас сначала воспитывать добродетель и вступить на путь благой жизни, отказавшись от всего дурного.

Опять же, Будда основывал свои первоначальные наставления о добродетели не только на том, что нам следует иметь сострадание к другим, но в первую очередь на нашем инстинктивном беспокойстве о собственных длительных счастье и благополучии. Он хотел, чтобы мы осознали, как наши действия в соответствии с этическими нормами обеспечат нам благополучие и сейчас, и в далёком будущем. Его доводы основывались на той важной предпосылке, что все действия влекут за собой те или иные последствия. Если мы хотим изменить привычную нам жизнь, мы должны быть убеждены в действенности этого принципа. В частности, для того чтобы перейти от самоуничижительного образа жизни к действительно плодотворному и заслуживающему вознаграждения, мы должны осознать, что наши действия имеют последствия для нас самих – последствия, которые могут отразиться на нас как в этой жизни, так и в последующих.

Три сутты, составляющие первую часть настоящей главы, красноречиво, каждая по-своему, описывают это. Текст I.1 (1) провозглашает неумолимый закон, гласящий, что все рождённые должны встретиться со старением и смертью. Хотя на первый взгляд беседа указывает на обычный природный феномен, приводя в качестве примеров членов высших слоёв общества (богатых правителей, брахманов и домохозяев) и освобождённых арахантов, она затрагивает также и нравственные аспекты. Текст I.1 (2) описывает эти аспекты ещё более явно, используя впечатляющее сравнение с горой, говоря, что если старость и смерть нависают над нами, наша жизненная задача – совершать благотворные действия и похвальные поступки. Сутта о небесных посланниках – Текст I.1 (3) – повествует о том, что если мы не распознаем вовремя «посланников небес», которые предупреждают нас о неизбежности старения, болезней и смерти, то впадём в безрассудство и беспечность, создавая дурную камму и рискуя получить чудовищные результаты.

Осознание того, что мы обречены состариться и умереть, разрушает очарование страсти, навязанной нам погоней за чувственными наслаждениями, богатством и властью. Оно рассеивает туман неведения и побуждает нас пересмотреть свои жизненные цели. Возможно, мы не готовы оставить семью и нажитое имущество ради жизни бездомного странника и медитации в одиночестве, но Будда, как правило, и не ожидал такого от своих мирских последователей. Скорее, как мы увидели выше, первый урок, который он преподаёт нам на основании того, что наша жизнь неизбежно заканчивается старением и смертью, – это урок этики, переплетающейся с парными принципами каммы и перерождения. Закон каммы гласит, что последствия наших благотворных и неблаготворных действий простираются намного дальше нашей нынешней жизни: неблаготворные действия приводят к рождению в состоянии нищеты и приносят боль и страдание в будущем, благотворные же ведут к хорошему рождению. Так как мы должны состариться и умереть, то необходимо понимать, что любое благополучие, которым мы наслаждаемся, лишь временно. Мы можем упиваться им лишь во цвете лет и здоровья, а когда придёт время смерти, накопленная новая камма получит возможность созреть и породить свои результаты. Тогда мы будем вынуждены пожинать плоды своих поступков. Нацелившись на длительное благополучие, мы должны всячески избегать совершения злых поступков, ведущих к болезненным последствиям, и вместо этого вовлекаться в благое поведение, ведущее к счастью и в нынешней, и в будущих жизнях.