Евгений Беркович - Еврейская Старина. №2/2019

Моше-Зеев-Вольф, второй сын Йег̄уды-Юдла, был известным знатоком и толкователем Закона и каббалистом. Он был раввином и главой ешивы в округе «Галиль Эльон» Минска и зятем Элиэзера Маргалиота, раввина и главы ешивы в Любомле e16, который был сыном Менахема Мендла Маргалиота, раввина и главы ешивы в Перемышле. Моше-Зеев был известен своей большой ученостью и имел пять учеников. Одним из них был прославленный гаон и математик р. Йонатан сын р. Йосефа, раввина в Ружанах e17, автор книги «Йошуа бейисраэль» (Франкфурт, 1720). В1701 г. Моше-Зеев с другими гаонами Литвы дал аскаму на издание книги «Рош Йосеф» Йосефа сына рабби Якова, главы раввинатского суда из Селец; в 1714 году он дал аскаму на книгу «Ог̄эл Яков» Якова Каг̄ана Шапиро. Как в упоминавшейся книге «Йошуа бейисраэль», так и в книге «Ог̄эл Яков» были напечатаны «Хидушей Тора» [ комментарии к Торе ] Моше-Зеева [11].

После него [Моше-Зеева] осталось 5 сыновей, все большие знатоки Закона и известные раввины. Всех вместе их называли АНa ШИM () – акроним их имён: Элиэзер, раввин в Могилёве в Белоруссии, он дал совместно со своим отцом аскаму на книгу «Ог̄эл Яков» в 1714 г.; Натан-Нета, раввин в Родошковичах; Шмуэль, раввин в Ракове; Йег̄уда-Юдл, раввин в Тимковичах; Менахем-Мендл, раввин в Глуске, в округе Минска. Он [Менахем-Мендл] дал в 1736 г. аскаму на книгу «Маре Цви» своего внука Цви Г̅ирша [12] (Оффенбах, 1738) e18.

4

Наиболее известным среди сыновей Йег̄уды-Юдла был Йосеф-Йоски, старший сын. Он был известен как ученый, как моралист и как каббалист. Его причисляли к величайшим людям своего времени, он был достойным наследником своего отца, своих дедов и прадедов, многих поколений великих раввинов и каббалистов.

Он родился в начале 1659 г. в Люблине e19. У своего отца он учил Талмуд и каббалу, уже в юные годы проявлял он остроту ума и основательностью в учении. Как и его предки, отличался он набожностью, праведностью и любовью к еврейскому народу.

О его манере вести себя в обычной жизни рассказывают вот что. Он старался, чтобы первое произнесенное слово утром после пробуждения относилось к Торе или молитве. К определённому времени он приходил в синагогу на молитву, никогда не беседовал там на будничные темы, занимался только учением и молился. Его молитвы были глубоко осмысленны, он всем сердцем верил в изречение из каббалы, о том, что каждую букву Торы и молитвы опекает ангел. Разрушение Храма, страдания в изгнании, великие несчастья евреев в прошлом постоянно живо стояли перед ним. Он переживал их ежедневно, они приносили ему глубокие страдания. Великие беды еврейского народа постоянно приводили его к рыданиям и надломленности. Он говорил: «Не приведи Б-г забыть мне о разрушении Храма и избиении святых овец [паствы израильской], да отомстит Б-г за их кровь, и всегда в душе моей будут стоять слова плакальщика: «Как мне вкушать еду и напитки в то время, когда вспоминаю я, что собаки волокут молодого льва твоего, и как мне радоваться в праздник, как веселиться в Пурим, пока не придут дни твоего счастья?» Одной из его утренних молитв была: «Владыка вселенной, смилуйся надо мной и над всем бедным твоим народом Израиля и над всеми идущими голыми и босыми, голодными и жаждущими и отдавшими души свои во славу Твоего святого имени» [13].

Йосеф-Йоски был исключительно нравственной личностью. Постоянно думал, как улучшить свой характер, стать цельным человеком, достичь совершенства. Рано утром, сразу же после пробуждения он произносил такую молитву: «Да будет воля твоя, Б-г мой и Б-г предков моих, чтобы не поднялась зависть моя и ненависть моя к другим и не вызвал я гнев Твой. Повелитель Мира, удостой меня скромности и смирения, да минует меня дорога лжи». [14] Скромность и смирение были для него главными жизненными ценностями, ибо заносчивость – это, воистину, идолопоклонство. Он предостерегал и остерегался сам впадать в гнев, зависть, лесть; он требовал не ругать и не клясться и принять себе за правило в жизни: «Не делай скрытно то, что ты стесняешься сделать открыто». [15] Его сердце было всегда на стороне бедных и угнетенных, он постоянно вступался за честь бедняка и глубоко ему сочувствовал. Он яростно выступал против глав общин и старейшин, которые притесняли бедный народ. С негодованием обрушивался он на тех раввинов, которые «перекладывают свои нужды на общество, когда они сидят в своих домах или идут по дороге, вынуждая других кормить и поить себя, давать им лошадь, и телегу, и пищу в дорогу и требуют свою долю, и говорят: „Дай! Дай!“ и никогда не насыщаются богатством». [16] Он обвиняет также тех руководителей и лидеров [ общин ], которые по сути являются угнетателями и эксплуататорами бедного народа. Он описывает творящих беззаконие: «Наслаждаются и нежатся, и не платят ни пошлин, ни налогов, облегчают жизнь себе и обременяют других. Они первыми принимают участие во всех угощениях, и лица их всегда румяные, холёные и здоровые из-за похоти в их сердцах. Святая община, дети Авраама, Исаака и Якова, подавленные и униженные, обречены быть голыми и босыми под тяжестью налогов. Сборщики налогов приходят в их дома, с жестокостью хватают и тащат всё, что находят, и они остаются голыми, без домашней утвари и одежды, которую они приготовили для своих жён и детей; всё конфисковано и продано за уплату налогов. У бедных людей вытаскивают солому из кровати, они дрожат от дождя и холода, они плачут каждый в своём углу со своими жёнами и детьми». [17]

Йосеф-Йоски был воплощением духовности. И он требовал от каждого еврея, чтобы все дела его были освящены духовностью, чтобы он постоянно имел в сознании Бога, ибо в этом – назначение человека. Учёность же только тогда хороша и важна, когда она приводит к добрым делам, к богобоязни и любви к Богу, и она превращается в ничто и даже вредна, когда приносит пользу только для тела. Ибо что же такое тело? «Полное ничто. Ибо тело становится ничем и исчезает, и все его страсти и удовольствия проходят, как будто их не было. Какой же смысл в такой учёности?» [18]Чтобы достигнуть истинной набожности, богобоязненности и любви к Богу, наилучший совет – отдаляться от людей: каждый день в определённое время уединяться, а раз в месяц устраивать полное уединение, скрываться в тихом месте и там в полной отрешённости сливаться с Богом [19].

5

Рабби Йосеф-Йоски был вначале раввином в округе Минска. Там он дал аскаму на книгу «Ховот г̄алевавот» с комментарием «Маноах» (Зольцбах, 1691). В 1698г. он стал раввином в Дубно. В том же году он дал аскаму на книгу «Нафтали сва рацон» (Амстердам, 1708). Аскама подписана им так: «Йосеф сын знаменитого раввина Юдла, благословенна память его, пребывающий в округе Галиль Минска, и кагал его – в священной общине Дубно Раббати [«Большой Дубно»] в день первый Тамуза 5458г. [1698г.] » [20]