Петр Давыдов - Чудеса как признак жизни

Так мы решили «угонзати в Сигор». Лот, правда, из меня так себе, особенно в смысле праведности, но хоть немного удалось понять его чувства, когда он жил в известном городке. Противно, доложу вам, донельзя. А если ты с семьей там прописан? Нет, ребята, вон отсюда! В Сигор! Наташа, не в пример Лотовой жене, соляным столпом становиться не хотела, поэтому бежала без оглядки, а я коляску с мудро уснувшим Саввой Петровичем впереди толкал. Слышалось Наташино возмущенное: «Хотела на настоящих немцев посмотреть. Увидела, ага. Хоть один нормальный немец остался вообще?!»

Остался, и не один. Ура! Нашим Сигором оказалась деревушка Гётшендорф в провинции Уккермарк. Огромное спасибо мы должны сказать общине Воскресенского собора в Берлине, что на Hohenzollerndamm, 166: каким-то чудом добравшись сюда через полгорода сквозь веселящиеся толпы непонятно кого, мы узнали, что отсюда едут паломники в Свято-Георгиевский монастырь, расположенный в этой деревне в 70 км от Берлина. Автобус отправлялся рано утром. Нас дружно пожалели и пригласили с собой. Савва Петрович оживился и заорал что-то похожее на «А-а-аксиос!» – после этого сказали, что возьмут бесплатно.

И тут уже началась настоящая Германия, без заскоков. «Речка, небо голубое – это всё мое, родное» – хоть и не про Германию стишок, но, когда вырываешься из ужаса, любое настоящее, нормальное начинаешь воспринимать родным. Правда красиво. Уккермарк впечатляет достойным спокойствием. Тихие деревни, озера, дубовые рощи, а то и хвойные леса, на совесть возделанные поля (о, дядька в поле вылез из трактора и приветственно рукой помахал) – уф-ф: жива старушка Германия. И когда ты, въезжая в одну из деревень, вдруг видишь новый скромный собор, распахнувший двери, десятки человек вокруг него – дышишь уже полной грудью и понимаешь, что не только жива, но поживет еще, даст Бог.

В монастыре есть и небольшой огород, и утки с курами. Кормим уток вместе с Саввой Петровичем. Подходит местный, хитро прищуривается:

– Тут знаешь, что раньше было?

– Знаю: дача Геринга!

– Не, потом. Не знаешь! А был здесь учебный центр «Штази» [4] Штази – Министерство государственной безопасности ГДР (нем. Ministerium für Staatssicherheit), неофициально сокр. Штази (нем. Stasi), тайная полиция, контрразведывательный и разведывательный (с 1952 года) государственный орган Германской Демократической Республики. . Ага. Наши мирно себе тут жили, а к этому особняку и к озеру не особо-то нас подпускали. Но мы-то всё знали. Как не знать: стоят на въезде типа незаметные такие автомобили, в них – типа незаметные такие люди в штатском. Наблюдают за передвижением, чтобы, значит, никто из местных сюда не сунулся ненароком. Угу, не знали мы ничего… Тут еще аэродром был неподалеку, тоже секретный, – сейчас-то зарос. Ну вот, а потом, когда «перестройка» случилась, все эти люди в штатском резко вдруг стали инженерами, профессорами и всем таким прочим, короче, быстро себе работу нашли. Мы, конечно, понимающе смеялись. Ладно, чего уж там. В общем, со временем особняк пришел в запустение. Хотели было сначала здесь детский интернат разместить, но ничего не получилось, и дом начал ветшать. До тех пор, пока десять лет назад не передали его Русской Церкви. Сейчас особняк и весь участок вокруг принадлежат православному монастырю – ждем хороших изменений. Говорят, что собираются здесь сделать паломнический центр, гостиницу, кафе и т. д., – надеемся, что всё получится.

– По опыту знаю, что к иностранцам в Германии, особенно в Восточной, отношение весьма сложное. Как местные смотрят на то, что здесь, в Гётшендорфе, появился православный монастырь, да к тому же еще русский?

– Ну, во-первых, русских мы хорошо знаем, с давних пор знакомы, и отношение у нас к ним очень даже ничего себе. Во-вторых, русские здесь не коммунизм устраивают, а с восточной христианской культурой нас знакомят. Чего в этом, спрашивается, плохого? Вот ты знаешь, как они поют, какой у них хор на их службах?

– Ну, имею некоторое представление.

– А мы вообще присели, когда в первый раз в монастырь на службу пришли! Вот это мощь! Красиво поют, душевно.

– Может, духовно?

– Не знаю. Красиво, в общем. И еще: если русские возьмутся за дело по-настоящему, то хоть и долго, но дело-то они до конца доведут. А деревне, да и всему округу позарез нужны и деньги, и рабочие места, и достопримечательности. Чем монастырь не достопримечательность? Значит, если русские будут тут строиться, монастырь будет развиваться, то будут и туристы, и паломники, и т. д. Вот тебе и новые рабочие места для местных. Плюс возможность различных совместных проектов вокруг монастыря, организация всевозможных праздников, конгрессов, встреч. Хорошо, если всё это дело получится.

Мне еще очень нравится, что монахи, которые тут живут, очень открытые. То есть всегда можно к ним прийти, поговорить – они не запираются, не убегают никуда. Спокойно с тобой говорят, рассуждают. Некоторые наши сначала, конечно, побаивались, что, мол, будут тут жить непонятные люди в черном, молчаливые, угрюмые, языка не знающие. А тут оказалось, что монахи с тобой откровенны, уважают твое мнение, работают вовсю, про христианство рассказывают, улыбаются, да еще и немецкий знают. Те, кто не знает, учат – берут уроки у местных, кстати. Мы знаем-то только Евангелическую церковь, Католическую, а тут на тебе: Православие! В общем, скажу так: это нам и интересно, и, думаю, очень полезно. Время покажет.

– Насколько я знаю, очень помог в основании монастыря здесь Норберт Кухинке, ваш актер.

– Точно. Кухинке – наш человек, хоть и из Берлина! Жаль, умер два года назад. Это его идея была – основать здесь православную обитель, и благодаря своей известности, связям он этого добился. Ему очень помогал его друг, господин Гросскопф. Они вдвоем работали. Гросскопф рассказал, как эта идея пришла Кухинке. После того как он был в России, тогда еще в СССР, Норберт мечтал вновь услышать православный хор. Он же у вас не только по «ленинским местам» ездил, когда работал, – он ведь журналист, причем хороший, вот и ходил в церковь. Короче, приехал домой и всё вздыхал. «Хочу, – говорит, – чтобы и в Германии что-то похожее было». Когда перемены случились, появилась и возможность для устройства православной обители. Вот тут Кухинке с Гросскопфом и начали действовать. Купили два домика в Гётшендорфе, жили здесь с семьями, искали возможности для строительства. Что, думаешь, только у вас всё через связи и знакомства решается? Не-ет, это везде так. Через знакомых в администрации Бранденбурга вышли на это вот здание, проект с монастырем поддержал пастор – отец Ангелы Меркель, Кухинке нашел меценатов в России, развил бурную деятельность. Вот так десять лет назад и появилась обитель. Жаль только, что сейчас, как видно, катастрофически не хватает денег на восстановление этого гигантского здания. Но монастырь действует – думаю, что со временем и трудности с особняком решатся. Мне кажется, сейчас очень не хватает такого, как Норберт, – немного сумасшедшего, доброго дядьки, который жизнь положит ради доброго дела. Но жена Норберта, Катя, часто приезжает. Она, кстати, здорово по-русски говорит.