Ирина Ольшанская+ - По снегу русскому домой. О духовном служении русской эмиграции

Православной Церкви с непрерывным горением о России, с жаждой послужить России, с жаждой сохранить непрерывность духовной традиции, помочь молодому поколению донести ее до грядущего – хотя бы дальнего – восстановления свободной России.

Но если дом Трубецких был одним из вдохновляющих и потому тем более важных центров духовной жизни эмиграции в Париже [3] Граф Константин Аполлинариевич Хрептович-Бутенев, тесть Григория Николаевича, живший с ним в одном доме в Кламаре (принадлежавшем гр. Хрептовичу), должен быть назван здесь как человек огромной доброты, праведности и преданности Церкви и России, который материально много помог духовному просвещению в эмиграции (он первый дал значительную сумму на покупку будущего Сергиевского Подворья). , то очередная работа проводилась в небольших, переполненных лекционных залах, устроенных на средства Американской «ИМКИ» (русского эмигрантского юношеского (студенческого) центра на rue Montparnasse).

Впрочем, там были далеко не только юноши, но и зрелые пожилые люди, но, конечно, особенно много юношей, и девушек. Очень много было духовной восприимчивости, и горячих споров, и внутренней объединенное™, но и ряд юношеских эмоциональных преувеличений и довольно сильное расхождение в частных мнениях.

А «Русская Прага», то есть Прага сосредоточенной русской эмигрантской работы на фоне невероятной архитектурной красоты с ее потрясающе величественными Храдчанами [4] Чешское название этого знаменитого дворца-замка почему-то по-русски передавалось как «Градчин». , дворцовым холмом над рекой и всей «Малой Строной» дворцов богемской знати эпохи Возрождения или Барокко, церквами и монастырями, с великолепными садами, общественными и частными, при дворцах магнатов! Помню сады в стиле итальянского Барокко XVII века при доме-дворце графов Врба – с террасами, расположенными друг над другом, причем ступеньки с террасы на террасу шли через таинственные базальтовые гроты с бьющими в глубине источниками. Мой старый дядя (кузен моего отца), который почти всю эмиграцию прожил в Праге и был одним из вдохновителей и руководителей национальной – культурной и общественной – работы русской эмиграции в Праге, дергал меня за рукав, когда мы проходили по этим старым улицам или улочкам мимо этих дворцов или остатков этих дворцов (где-нибудь внутри какого-нибудь фабричного двора), со словами: «Смотри, какой дворец, какая изумительная литая чугунная решетка!» Впрочем, дворцы на Малой Строне под Храдчанами, из которых выселены были потомки их прежних владельцев, оставались нетронутыми в своей архитектурной красоте. И этот знаменитый мост через Влтаву и статуя Карла IV Люксембургского, Короля Богемского и Императора Священной Римской Империи – довольно несуразная, длинная-предлинная фигура, но любимая чехами – на площади перед этим мостом… И на фоне этой величественной красоты и этой насыщенности историей и старой культурой (причем в Праге особенно ярко выступало взаимодействие, а подчас и антагонизм разных исторических факторов: Чешская Королевская власть, Священная Римская Империя средних веков и времен контр-реформации, богемские могущественные и часто высококультурные чешские магнаты, очень значительное по богатству и числу еврейство и иезуитский орден – каждый из этих факторов оставил яркие архитектурные памятники себе) – на фоне этих скрещивающихся влияний (итальянского ренессанса, германского средневековья) создался уютный, скромный по внешности, но чрезвычайно плодотворный оазис русской культуры в эмиграции, русской научной, воспитательной профессорской деятельности и прилежной студенческой работы, русской церковно-общественной жизни.

Центрами этой работы были: русские приходы, возглавляемые святым старцем епископом Сергием Пражским, Русский Профессорский Дом, Кондаковский семинар по изучению древнецерковного искусства Православного Востока и ряд отдельных личностей, действующих уже не только как ученые исследователи и как преподаватели молодежи, но и как духовные воспитатели подрастающих поколений, отдавшие себя на служение русской культуре в эмиграции и идее Свободной России. Из деятелей Русского Профессорского Дома назову наугад – и в первую очередь – Павла Ивановича Новгородцева, одухотворенного борца за права духа и неутомимого борца против марксизма и историков: двух братьев Вернадских, Максимовича, Пушкарева, историка русского языка академика Кульмана, автора замечательной книги о Гончарове проф. Ляцкого, философа проф. Лапшина, специалиста по Достоевскому проф. Бема, проф. Ломшакова, знаменитого исследователя древнерусского и византийского церковного искусства проф. Кондакова и потом молодого доцента из его семинара (теперь известного профессора Кембриджского Университета) Н. Андреева, молодого историка (исследователя русской монархической идеологии XVI и XVII вв.) доцента Мстислава Шахматова и т. д. Я назвал лишь некоторые имена – или особенно известные, или тех, с кем я встречался в Праге. А в центре всей этой жизни стоял человек, имевший силу духовно пригреть, укрепить, наставить и направить на духовное служение Богу, людям и будущей России, человек, оставивший незабвенный след в знавших его людях – уже названный выше епископ Сергий Пражский. Какая покоряющая, активная, смиренная, веселая доброта! В голодное время он поднимался рано-рано и шел с мешком на рынок, покупал полный мешок овощей и фруктов, варил свеклу и картошку у себя дома, а потом в том же мешке на спине разносил вареную картошку, томаты, яблоки, груши по больницам – своим всеми заброшенным клиентам, молодым и старым, и подкармливал их. Навещал он и одиноких больных стариков на их квартирах.

По вторникам он устраивал чайный прием у себя в своей комнате (она же и спальня, и приемная). Тут стояли под прямым углом два довольно длинных стола, за которыми усаживалось человек 20–25. Около двухсот человек перебывает за день. Тут были и пироги, и многочисленные сорта варенья. Ему это привозили или присылали из деревни, и он все «скармливал», особенно угощал он голодающих: стариков, учащуюся молодежь. Как он молился в церкви! Сам был такой некрасивый, и слуха никакого, а молился так, что плакали и находили утешение. У него была даже своя излюбленная идея – впрочем, глубоко евангельская – о благодати общения.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.