Вячеслав Манягин - Святые равноапостольные Кирилл и Мефодий

Таким образом, этот город был изначально основан народом, непосредственно участвовавшим в этногенезе славян, а после славянизации Балкан стал – невзирая на то, что славяне так и не смогли установить над ним свое политическое господство – фактической столицей балканской Склавонии.

Поэтому нет ничего удивительного, что у исследователей биографии знаменитых братьев возникли сомнения в их греческом происхождении, и некоторые из них стали считать Константина-Кирилла и Михаила-Мефодия либо полностью, либо наполовину славянами. К моменту их рождения былые битвы между византийцами и населявшими Фессалию славянами остались в прошлом, славяне не только роднились с греками, но и поступали на государственную службу и селились в самом городе.

Кирилл был младшим сыном в семье. Он родился в 827 году. Мефодий (в миру предположительно Михаил) был на 12 лет старше, и, следовательно, появился на свет в 815-м. А всего в семье было 8 сыновей. Их отец Лев занимал должность «друнгария под стратегом» (говоря языком Московской Руси, был «товарищем воеводы») Салоник и был известен при императорском дворе. Житие святых братьев не говорит определенно, кем они были по национальности.

В Болгарии, ссылаясь на позднюю редакцию Жития святого Кирилла, в которой говорится, что он «родом болгарин от Солуна града», считают братьев македонскими славянами, которые до XX века обычно причислялись к болгарам. Мать братьев, Марию, поздние известия называют гречанкой.

Некоторые из историков, как в прошлом (М.П. Погодин, Г. Иречек), так и современные (Э. Георгиев, К. Мечев и др.), указывая на особенности перевода святыми Кириллом и Мефодиев Евангелия и Псалтыри, доказывают, что они были славянами. М.П. Погодин, «изучая форму славянских переводов, пришел к выводу, что переводчики скорее славяне, чем греки; влияния греческого языка в переводах он не находил… В. Погорелов пошел еще дальше: он утверждал, что Кирилл и Мефодий плохо понимали греческий, поэтому этот язык никак не мог сказаться на славянском тексте; В. Погорелов безусловно считает солуньских братьев славянами (он исследовал случаи ассимиляции греческих заимствований, а также некоторые ошибки переводчиков)…» [26] Цит. по: Верещагин Е.М. Из истории возникновения первого литературного языка славян. Переводческая техника Кирилла и Мефодия. Кирилл и Мефодий как носители славянского языка // http:// ksana-k.narod.ru/Book/vereshjagin/01/161.htm .

Высказывались и другие мнения. Например, А.С. Будилович считал, что Кирилл и Мефодий «были греко-славянами в отношении как физическом, так и духовном», К.Я. Грот и М. Малецкий указывали на «лингвистические факты», позволяющие считать Кирилла и Мефодия греками.

Доктор филологических наук Евгений Михайлович Верещагин [27] В 1966 г. защитил кандидатскую диссертацию, посвященную проблематике билингвизма и славяно-германских и славяногреческих языковых контактов (научный руководитель проф. Л.И. Базилевич). Автор двухтомной монографии «Из истории возникновения первого литературного языка славян», посвященную лингвистическому анализу перевода Псалтыри и Евангелия с греческого языка на церковнославянский (1971–1972), которую защитил в качестве докторской диссертации (1973). , один из крупнейших авторитетов в данном вопросе, так и не пришел к окончательному выводу. «Анализ дошедших до нас памятников по этим принципиальным соображениям не может ничего дать для ответа на вопрос, греками являются первоучители славянские или все-таки славянами», – пишет он в своей работе «Из истории возникновения первого литературного языка славян» [28] Верещагин Е.М. Указ. соч. .

Все это так, но считать Кирилла и Мефодия славянами позволяет прежде всего то, что они были не просто христианскими миссионерами, но основоположниками той культурно-религиозной славянской традиции в христианстве, о которой уже сказано выше. Имперская политика использовала христианство как инструмент романизации/эллинизации других народов, подчинения их своим интересам. Солунские братья, хотя и посланы были к славянам императором Михаилом III, но действовали вовсе не в интересах этой «живой иконы Христа на земле» [29] Свт. Дмитрий Ростовский. Творения иже во святых отца нашего Св. Димитрия Ростовского, СПб.: Изд. Сойкина, б/г, с. 991. и его правительства, а в интересах славянства, не страшась не только забвения на Родине, но и обвинений в еретичестве, церковного суда, заключения в тюрьме и смерти. Умирая на руках у брата, Кирилл говорил ему: «Мы с тобой, как два вола, вели одну борозду. Я изнемог, но ты не подумай оставить труды учительства и снова удалиться на свою гору (в монастырь. – В.М.)». И ранее – императору, посылавшему его в Моравию (как представляется, вовсе не из желания проповедовать христианство «варварам», а для усиления византийского влияния в этой пограничной стране, заполненной агентами и священниками «ветхого» Рима) – «Слаб я и болен, но рад идти пеш и бос, готов за христианскую веру умрети».

Подвиг Солунских братьев был подвигом славянских подвижников, а не византийских миссионеров.

Как справедливо заметил автор XIX в. И. Малышевский, для Льва – благочестивого отца Константина и Мефодия – было весьма нелегким делом во времена иконоборческого императора Феофила сохранить свое благочестие (читай – православие), а при благочестии – служить на важном государственном посту. Действительно, в то время теряли должности (а иногда и головы) и более важные персоны, чем «помощник» воеводы. Например, в рамках борьбы иконоборцев с «пережитками язычества», каковыми они считали иконы, был низложен с епископской кафедры Солуни православный митрополит святитель Иосиф, брат святого Феодора Студита.

Житие Константина, как водится, описывает ряд чудесных явлений, сопровождавших необычного ребенка от рождения: «Когда родила его мать, то отдала его кормилице, чтобы вскормила его. Ребенок же никак не хотел принимать чужую грудь, а только материнскую до тех пор, пока не был вскормлен. Было же это по Божиему усмотрению, чтобы добрый побег доброго корня неоскверненным молоком вскормлен был». Пораженные таким поведением младенца, «добродетельные родители решили воздерживаться от плотского общения. Так и жили по заповеди Божией четырнадцать лет как брат и сестра, пока не разлучила их смерть, никогда не нарушив своего решения».

«Когда отроку было семь лет, – сообщает его жизнеописание, – увидел он сон и поведал отцу и матери. И сказал: «Собрал стратиг всех девиц нашего города и обратился ко мне: «Выбери себе из них ту, которую хочешь иметь женой на помощь себе и супружество». Я же, взглянув и рассмотрев всех, увидел одну прекраснее всех: сверкающую лицом и украшенную золотыми ожерельями и жемчугом и всеми украшениями. Имя же ее было София, то есть мудрость. Ее избрал». И услышав его слова, сказали ему родители: «Сын, храни заповедь отца твоего и не отвергай наставления матери твоей. Ибо заповедь – светильник закону и свет. Скажи мудрости: «Ты сестра моя» и разум назови родным твоим. Сияет мудрость сильнее солнца, и если ты возьмешь ее супругой – от многих зол избавишься с ее помощью».