Джабраил Мурдалов - Вайнахи. Экспедиция в прошлое. XVI – XIX век

В Казани повелено было выдать Фричу и Герольду провизии: каждому десять ведер вина, десять пудов меду пресного, десять полоть ветчины, десять ведер уксуса, пять четвертей сухарей, четверть круп и четверть толокна. Для исследования руды они взяли с собою: «камень магнит, камень на чем вытают золото, с полпуда спускных стекол, и по одному мешочку: винного камня, буры, глазгалы, мышьяку и гуммилаку; двадцать восемь треугольных (плавильных) горшков, девяноста опытных чашек и плошек, девяноста меньших (плавильных) горшков, железную печь, два медные пестики, двенадцать фунтов свинцу, четыре муфели глиняные белые, четыре доски глиняные белые на чем ставят муфели, шесть станков железных и пять радосков железных». В Астрахани, куда экспедиции прибыла 18-го июля, Фрич и Герольд объявили тамошнему Стольнику и Воеводе, князю Юрию Федоровичу Буйносову-Ростовскому, что от минералогического путешествия, предпринятого за несколько лет перед тем Англичанином Джоном Ватеромв Сибирь, осталось, при возвращении их из Перми, в Нижнем Новгороде несколько потребных для рудного дела инструментов, и просили, чтобы оные были им доставлены. Князь Ростовский донес о сем Царю, который немедленно приказал Нижегородскому Воеводе Ивану Трохониатовупереслать им сии вещи чрез Казань, что и было исполнено. 21-го августа путешественники наши прибыли в город Терек. Свирепствовавшая в то время в горах заразительная болезнь, по поводу коей прежние Воеводы: Князь Василий Феодорович Щербатов и Г. Степан Татищев учредили карантин («поставили заставы»), была причиною, что они не тотчас отыскали в горах князя Пшимаха Канбулатовича Черкасского. И так стали наперед допрашивать некоторых из Терских старожилов, детей Боярских и земских посадских людей и также стрельцов, отправляемых прежде по Государевым делам в горы; но все по крестному целованию утвердили, что никогда не слыхали о земле Та-абастъи о находившейся в оной руде. Некоторые присовокупили, что они живут в Тереке с самого построения сего города (по сему Терек был бы построен не прежде половины XVI века). Другие донесли, что из Мурдаровскогои Ибакскогокабаков часто привозили в Терек врученный свинец. Конный стрелец КошкодамоваПриказа, Девятко Савельевобъявил, что он, будучи отправлен из Терека к Князю Черкасскому, в горах под Грузинскою землею («в колканех да в мыльницех») сам покупал свинец и привозил оный в Терек, но не знает, откуда оный был добыт. Коншов-Мурза, ездивший в Москву, утверждал, что кроме его никто не знает места в горах, где добывается медная и серебряная руда. По сему он 18-го сентября с новокрещенными и в службе составлявшими Черкесами: Андреем Афанасием, Сидором Семеновым и Марком Аганитовым, несколькими отборными, верными, Татарами и Окотцкими людьми (вероятно из Черкесской, лежавшей при реке Сулаке, Окочинской слободы) отправлен был в Кабарду, чтобы привезши образчик руды и пригласить к приезду в Терек сыновей Та-абастского владельца, Ибак-Мурзы: Илдаряи Сихова, равно как и Уздена его, Аледаева, и Уздена Кан-Мурзы, Иналука, которые сами серебро выплавляли. 24-го ноября Коншов-Мурза возаращался из гор и представил миссии около одного фунта руды в небольших кусках, добытой, по его словам, в земле Та-абастъ, также на горе Исгодыръ (?) и на пустом месте, именуемом Хазын. Три четверти сей («светлой») руды даны были для исследования Фричу, которой нашел, что оная содержала преимущественно свинец, а именно: пятьдесят пять частей во сто, также серебро, коего количество он полагал до четырех золотников во сто фунтах руды. В своем донесении (от 22-го декабря) он упоминает, что близь сей руды (серебристого свинцового блеска) можно предполагать еще более серебренной, а может быть и медной руды. Но как он по причине опасностей, с которыми сопражено было путешествие в горы, не смел сам отправиться к месторождению оной руды, то и не мог определишь, будет ли добывание оной выгодно, в чем однако, судя по представленному образчику, ни мало не сомневался. Полученное при разложении серебро и свинец, равно как и остальная часть руды, с приложением печати Фрича и Герольда, отправлены были чрез толмача Кашпирова и двух Марка Агапцитова, сопровождавших Контов-Мурзу в горы-Мурзу в горы, к Царю Михаилу Федоровича, который приказал подарить Кашпирову кусок Английского сукна и 5 рублей денег.

Коншов-Мурза в съезжей избе пред Воеводами невозможно будет добывать оную руду, ибо Наршов-Мурза Эбуслуков, приехав из Терека в горы, разгласил повсюду, что Царь Российской хочет овладеть Кабардою для добывания в оной золота и серебра, что его Коншов-Мурзу, хотели убить и, что он был спасем только Князем Пшимахом, что сыновья Илдара, Та-абастского владельца, отказываются прийти в Терек или дать заложников, ибо опасаются потерять свою землю. Также вышеупомянутые мастера: Ажедаев и Иналук, еще недавно выплавлявшие серебро, не хотят, прийти в город, боясь, что или будут взяты там под стражу, или по возвращении в горы убиты Кабардинцами. Место, откуда Коншов-Мурза получил руду, отстояло, но словам его, от города Терека на шесть дней пути. Дорогу туда он описывает не весьма ясно: он упоминает реки: Сунгус, Черех, Хааин, Ардан и Урух. Может быть угрозы горских жителей заставили его нарочно скрывать настоящее местоположение Таабаста. Князь Пшимах, у которого Коншов-Мурза пробыл несколько времени в Кабарде на пути своем, сказал ему: что если Царь хочет добывать руду, то прислала бы «два Приказа конных, и пять сот пеших стрельцов, две тысячи Юртовских Астраханских Татар, и сверх того сколько можно более Терских Черкесов, Окачанев, Татар, Новокрещенцев и Козаков». С сим войском надлежалобы напасть на Кабардинских и Горских Князей и Мурз в пахатную пору, когда люди их рассеяны по полям, и навести на них ужас. Вместо находившихся в Тереке аманатов, на коих нельзя было положиться, должно было взять других, знатнейших. Если войско пробудет там два года, то можно будет безопасно добывать руду: по близости находится довольно лесу и воды для выплавки оной. Служилый Черкес, Андрей Афанасьев, ездивший с Коншов-Мурзою, показал пред Воеводами в Тереке: что по прибытии в Кабарду, Коншов-Мурза, оставив его и всех прочих своих сопутников в Нартовых кабаках, продолжал путь в горы с братом Нартова: Илдаром Эбусковым, с помянутыми Сидором и Марком, с Узденами Князя Пшимаха: шаганом Каташевым и Беком Урдашевым и с собственным Узденем Шагануком Бартовым. Сидор и Марк донесли, что они из Кабарды ехали сперва лесом и горами, по весьма неудобопроезжим стешка и гребням. Часто они должны были ходить пешком и водить лошадей за повода; на расстоянии же около двадцати верст от Горских кабаков, Коншов-Мурза, оставив Илдара Эбуслукова, их обоих и собственного своего Уздена, тайно избирался далее по крутым утесам, в сопровождении одного только Уздена Князя Пшимаха, и на четвертый день возвратился к ним с образчиками руды. в Москве Сидор в Марк были еще раз допрашиваемы в Посольком Приказе. Они тут объявили: сто страна, где они были с Коншов-Морзою, принадлежит, сверх Илдарских Мурз, еще Болкарам: Абти-Таарекову и Улли-Мурзе, племянникам Князя Пшимаха по сестре, не подвластным Царю и не имеющим в городе Тереке заложников, но подчиненным Черкесскому Алегук-Мурзе Шеганукову, даннику Царя Московского, имевшему в Терском городе сына своего Темира Аксака в закладке, и также двор свой для приезда. Вышеименованным Мурзы, хотя сами и не имели много народа, но близь их в горах было много людей иных Мурз. Они не знали, будет ли Алегук-Мурза в состоянии преклонить разных обитателей страны, где находится руда, к обработке оной в пользу Царя, но сомневались, чтобы возможно было произвести это в действо без многочисленного отряда ратных людей. Касательно дороги они показали, что она первые пять дней от города Терека, хотя идет все по скалам (стенью), но не очень затруднительны; последние же два дни были весьма утомительные ибо дорога здесь шла по высоким горам и хребтам («пришли горы великие и гребени»), где не лень было ехать иначе как по одиночке, а весьма часто нужно было идти пешком, веди за собою лошадь. Февраля 21-го дня 1629 года наконец сам Кила Пшимах приехал из Кабарды в Терек, где Пшимах приехал из Кабарды в Терек, где Воеводы, велев его призвать в съезжую избу, объявили ему благоволение Царя за его резностную службу, и вручили назначенную ему в подарок шубу и шашку. Он подтвердил, что шел ко с помощью значительных военных сил можно исполнить волю Царя, и что тогда вся Кабарда была объята ужасом. Еще прежде нежен Коншов-Мурза оставил Москву, Терский Боярский сын Борис Станиславов, приехав оттуда в Терек, говорил о проекте Царя с Федеем Волошениновым, который сообщил он Барук-Мурзе. Сей немедленно приказал волснить о том всем Князьям и Мурзам в Кабарде, которые его, Пшимаха, осыпали жестокими упреками за то, что он объявил о нахождении у них руды. Когда же Коншов-Мурзы явился к нему в Кабарду, то Князья и Мурзы тотчас догадались, какая была цель сего посвящения и поклялись, их обоих погубишь, если они осмелятся съездить к рудник. Когда же в последствия узнали чрез приехавшую в Терек сестру Барук-Мурзы, именем Хабас, что Коншов-Мурза, не смотряна угрозы их, тайно привез в Терек небольшое, количество руды, то многие Князья и Мурзы и Кумицкий Андемир Салтамамутов, вооружив своих людей, пошли против его и Коншова родственников и подчиненных в горы («в Болгары»), где тогда еще продолжали резаться. Дети Казыева, Шолоховские и многие Кабардинские кабаки, прежде им уговоренные покориться Царю Московскому, и уже действительно поселившиеся по близости города Терека, услышав, что Царь намеревался обработывать серебряную руду, снова хотели с наступлением весны возвратиться в горы. – Впрочем князь Пшимах объявил, что он сам никогда не бывал в стране Та-абастъ, а знает оную только по слухам, но что действительно там еще не за долго пред тем было добываемо серебро вышеупомянутыми лицами. Между тем, как Коншов-Мурза отправился за образчиками руды в Кабарду, новые Терские Воеводы, Князь Дашков и Г. Приклонский поручили Фричу и Герольду важную гидравлическую работу, которая еще весною того же 1628 года была предпринята прежним Воеводою, князем Василием Феодоровичем Щербатовым, а именно снабдишь город Терек пресною водою из реки Быстрой. Я намерен здесь несколько подробнее упомянут о сей работе, ибо мы имеем весьма мало исторических сведений о том, как именно за таковые дела принимались в то время, когда для отечества нашего только еще взошла заря просвещения и гражданского образования. Город Терек, в последствии названный Терки, как выше замечено, лежал при реке Тюмени, рукаве реки Быстрой, недалеко от Хвалымского (Каспийского) моря. Быстрою, вероятно, именовалось вся, ныне Терском называемая, река, по причине стремительности ее течения» ибо она протекала из высоких снежных гор. Воевода Князь Дашков писал о Быстрой реке вода живет быстра и течет сердито не одним местом, в иных местах промывает, а старые места песком засыпает».

Читать дальше