Екатерина Орлова - Разрешение жить

– Алька, прыгай, довезу, нечего по автобусам телепаться, – за рулем сидел улыбчивый рыжеволосый мужчина, внук бабы Нюры.

– Неудобно, Дим, я вон как баржа, – застеснялась Алевтина, забираясь на переднее сидение.

– Тогда поплывем, – пошутил в ответ земляк. – Куда везти? Ты же в центре вроде работаешь?

– Да меня в поликлинику, на консультацию, я же уже в декретный пошла, через месяц рожать.

– Слышал, пацана ждете, поздравляю, вот вы молодцы с супругом, – разговорчивый Димка надавил на педаль газа и сразу зарядил болтать. – Таня ваша уедет поступать, вам нескучно будет. А я свою-то тоже уговариваю, давай мол, еще пацана родим, девки-то уже большие, мне теперь пацан нужен. Знаю, ветхий барак ваш снесли, хату дали новую. Анатолий, я слышал, вторую работу ищет, я у себя на стройке могу спросить, нам электрики на подряд нужны.

– Спроси, Дим, спроси, – вклинилась Аля. – А баб Нюра-то как?

– Ха! – рассмеялся Дима, – вообще молодцом она. Да у нас тут такое! «Жди меня» отдыхает! Я по интернету родных деда Володи нашел, списался с ними. Они ж пожениться с бабкой-то моей не успели, убило его. Так вот его младшие сестры нашлись, они живы, у них дети, внуки. Как узнали, что у их брата дочь была, что было! Звонили, радовались, плакали, что, мол, раньше не нашлись. А мы-то думали, у деда не было никого. Теперь едем все в Курскую область, баб Нюру везем, мать мою Ольгу. Такие дела. Бабусе привет передам обязательно! Пока, Аль, на Крестины зови.

– Да иди ты! – крикнула Валя в трубку так, что стоящая рядом бабулька с рюкзаком вздрогнула, – не хочу я, ну, мам!

– Валька, не дури, езжай, – визжал старый мобильник материным голосом. – Тёть Нина и билет ей оплатила, и встретит, и приветит, всё устроит, а она, видите ли, не хочет, цаца какая!!! Скоро практика, потом место в кафе, я еле договорилась, чтобы тебя взяли, а она не хочет, зараза. А не сделаешь – и не заявляйся, не пущу домой, уяснила?

Валя в бессилии отжала кнопку вызова и сунула телефон в карман. До отхода поезда оставались минуты, но она все медлила, стоя у вагона.

– Так чё, девушка, ехать будем или как? – буркнула толстая проводница недовольно.

Валя обреченно сунула ей билет и вошла в вагон. Добрела до плацкартной полки, скинула куртку и шапку и, даже не взяв бельё, улеглась и отвернулась к стене.

«Как же может быть так плохо?» – размышляла она с каким-то отстраненным удивлением. Больше всего на свете ей сейчас хотелось отключить мозг и не думать, что ей предстоит совершить в городе, куда поезд доедет через сутки. Мысли бились в голове испуганными птицами, сердце ныло и болело. Всего полгода назад ей казалось, что в её монотонной жизни наконец всё наладилось, а теперь…

…Валька всегда считала себя человеком средним, а иногда и минусовым, никаким.

– Ни внешности, ни способностей, – в сердцах криком резала мать, расписываясь за тройки в дневнике, когда Валька учились в началке. Внутри у девочки всё сжималась от обиды, она злилась и тихо плакала в своём углу.

Кричать мать умела хорошо. Могла и по затылку залепить, и швырнуть тяжелым – только успевай уворачиваться, поэтому Валька старалась не отсвечивать и мать не гневить. После приступа гнева мама плакала, просила прощения, кляла отца, ушедшего ещё до рождения Вальки, и становилась такой жалкой и несчастной, что дочь сразу прощала её. Но постепенно она сама начала верить в материны злые вердикты.

– Нос – кнопка какая-то, волосы – серые, как пыль, рост низкий, – бормотала девочка в 14 лет, стоя у зеркала и ненавидя себя. – Ни шмоток, ни увлечений. Подруга, и то одна.

После школы Валька поступила в пищевой техникум, училась средне, хотя старалась. Когда на неё обратил внимание молодой человек, счастью не было предела. Невзрачной внешности долговязый солдат-срочник по имени Костя случайно встретился Вале в автобусе. Он спросил у неё время, она, удивляясь своей храбрости, предложила ему пирожки, приготовленные на уроке в училище. Он похвалил. Впервые в жизни она кому-то понравилась, кто-то интересовался её жизнью, хотел общаться, водил в кино… Словом, она влюбилась без памяти, а он, после нескольких свиданий на квартире у друзей, вдруг стал недоступен. К кошмару отвержения добавился ужас от увиденных двух полосок на тесте. Гинеколог в поликлинике сказала, мол, аборт делать поздно, и велела вставать на учёт.

Валька метнулась к маме, та даже орать не стала, быстро нашла выход. Подруга-гинеколог из другого города пообещала помочь решить проблему бесплатно, по старой дружбе.

– Сессия сдана, каникулы у тебя, как раз успеем управиться – деловито сказала мать, тоном будничным, будто речь шла о ремонте кухни. До последнего момента Валя была уверена: аборт нужен. Но однажды, идя из магазина, она увидела плакат на заборе – разрезанное ножницами фото ребёнка и надпись: «Аборт – это убийство».

Осознание задуманного навалилось на неё цементной плитой: «Мы все возьмем его и разрежем – я, мать и тётка Нинка – и спокойно станем жить дальше? Может, оставить?..»

В момент, когда девушка подумала об этом, в её душе будто маленькая свечка зажглась, свет которой растворил чёрную тоску. Она представила беспомощного малыша, который только от неё, Вальки, зависит и уже её любит.

Заикнулась матери, мол, может, не надо, та едва не пришибла.

И вот, Валька лежит теперь на нижней полке, едет на убийство и пытается расслабиться. Чувствуя себя загнанной в угол, повторяя про себя одно: «Кто-нибудь, помоги!». Измученная нервным напряжением, она забылась под стук колес.

– Ну-ка тихо, куклы, человек спит, – проснулась Валя от возни и громкого шепота и приоткрыла глаза.

Рыжеволосая женщина с копной непослушных кудрей, с такими же рыжими девочками-близнецами устраивались на соседней полке. Девчонки с хитрыми лисьими личиками снимали рюкзачки, толкаясь и хихикая.

– Мам, мы наверх полезем, – нараспев заканючили они.

– Быстро и чтоб тишина там была! – пытаясь говорить строго, попутчица не могла сдержать улыбки.

Лисички ловко вскарабкались на верхние полки, не переставая хихикать и переговариваться.

– Разбудили Вас, – открыто улыбнулась она Вале. – Меня Кирой звать, а это мои Лика и Вика.

Лисички наверху прыснули.

– Валя, – представилась девушка. Впервые за несколько недель смогла улыбнуться.

Они разговорились с Кирой за чаем, когда девочки угомонились и уснули на верхних полках. Не в силах больше терпеть внутреннее отчаяние, Валя, утирая слёзы, излила собеседнице душу, рассказав всё – и про беременность, и про Костика-предателя, про мать и про тётю Нину.

– А ты, наверное, счастлива замужем? – спросила Валя у Киры, перестав всхлипывать. – Такая красивая, как ты, не может быть несчастливой…