Наталия Черных - Рассказы о новомучениках и подвижниках Российских

Ваня и не скрывал, что больше всего на свете хочет быть монахом. На Володю такое желание произвело сильное впечатление. Генерал, узнав об играх товарища своего сына, пожелал им содействовать. Мальчикам сшили красивые бархатные стихарики малинового цвета, сделали деревянные свечи, которые Ваня сам и с любовью «обложил золотом» – фольгой-поталью. Мальчикам даже разрешили «пономарить».

Однажды им позволили поучаствовать в малом входе на субботнем всенощном бдении. Мальчики чинно вышли, чинно поклонились, к немалому удовольствию священника. Ученики гимназии оценили таланты своих товарищей. Но какая же разница была между медлительным, мягким Володей и быстрым босоногим Ваней! Что-то обязательно должно было произойти, и вскоре произошло.

В конце ноября Ваня еще бегал по саду босиком, собирал последние яблоки. И так увлекся, что забыл о начале всенощной. Как вспомнил – бегом-бегом, успел, но надеть сапоги забыл. Облачился в стихарик, взял свечу и красиво, павою, исполнил положенный выход. Только когда свещеносцы расходились, строгий-престрогий владыка Стефан заметил, что из Ваниного стихаря торчат голые ноги в цыпках и ранах. Даже сукровица сочилась. Непорядок! Кровь на солее! Очень строго относился владыка Стефан к тому, что на солее происходило. Однако вида не подал, хотя Ваня, сто глаз, увидел, как архиерей изменился в лице. Улучив момент, владыка шепнул Ваниному дяде: «Василий, Ваньку вытрясти из стихаря и прочь отсюда выбросить, и чтобы духу его тут не было». Так и закончилось первое пребывание Вани-Иосифа в «доме правителя».

Владыке Стефану довелось снова встретиться с Ваней, когда тот стал уже владыкой Иосифом, а сам пожилой Стефан – его секретарем. Владыка Стефан, узнав, что именно Ваню-Иосифа он когда-то велел выбросить из алтаря, просто испугался. Что-то сделает с ним начальник? Но бывший Ваня, а теперь владыка Иосиф только улыбался, слушая трогательный рассказ о малом входе и босом мальчике с деревянной, обложенной поталью свечой. И дядю своего Василия, и владыку Стефана, и генеральского сына Володю, ставшего морским офицером и погибшего в сражении за родину, владыка поминал всякий раз, когда служил литургию.

– Твою благодарность, Ваня, только Поселянин смог бы описать, – не то в шутку, не то всерьез сказал как-то Ванин покровитель, владыка Арсений (Смоленец).

В судьбе Вани принимала участие Сама Царица Небесная. Было так: в конце мая окрестные жители собрались чествовать любимый чудотворный Ее образ. Дорогу, которой ходили с иконой от монастыря, обычно усыпали цветами. Ваня и раньше заготавливал несколько корзин нежных лесных ландышей. Предварительно вычислял, на каком расстоянии эти корзины расставлять, чтобы цветы для Царицы Небесной не заканчивались. Но в этом году ландышей почему-то не хватило. Тогда Ваня насобирал что было – ромашки, цветущую крапиву, репей. Доверчивая глубокая зелень сама ложилась в руки. Желтоватые сережки цветов крапивы звенели наподобие ландышей. Репей пах медово и смотрел огромными лиловыми глазами с длинными ресницами. Дорога перед иконой была вся усыпана цветами, но никто и не заметил, что под ногами вместо ландышей – цветущая крапивка… Ландыши снились владыке и в лагерях.

В 1925 году владыку Иосифа отправляли в первую ссылку. Люди, его любившие и знавшие, пришли провожать, хоть это было и опасно. Заканчивалась осень, приближались холода, первый снег. А Владыку осыпали белыми астрами, свежими и прохладными. В онемевшем сердце сами собой возникали слова утешения: «Это Царица Небесная о том бурьяне вспомнила!»

В Киеве, некогда сердце земли Русской, Ваня оказался впервые в восемь лет. Жили они с отцом недалеко от университета. Город очаровал Ваню сразу. Ох как понравились его улицы, по которым ходить ноги не устают! Каждый раз, возвращаясь с прогулок по городу, Ваня проходил мимо университета. Раз видит – дверь открыта! Ваня зашел внутрь. Широкая мраморная лестница с ковром, прикрепленным медными шпильками. Солнечный луч лежит на ковре, отчего тот кажется еще более красным. Тишина медовая! И – ни души. Ваня, очарованный лестницей, сделал несколько шагов.

Вдруг из-под лестницы выскочил дед с медалями на груди и с дубинкой – ветеран войны, а теперь швейцар:

– Ты что здесь делаешь? Тут люди учатся, тут университет!

Какой грозный у этого заведения страж!

– Мне лестница понравилась… Я посмотреть только!

Когда владыку Иосифа спрашивали, не в академии ли он получил образование, он отвечал с улыбкой: «Да, я и в академии лекции слушал, и в университете на лестнице был. Но помешал моему образованию швейцар. Ох, помешал он мне тогда! Ну босиком же мальчик и в шапке. А тут пальто висят, я ведь мог прихватить чье-нибудь! Швейцар был прав. Мог бы и палкой дать».

Чтобы мальчик освоил ремесло, за которое имел бы кусок хлеба, отец отправил его к родственникам. Те были бездетны и приняли Ваню охотно. У них был винодельный заводик и контора по производству гробов. Вполне традиционное русское сочетание ремесел. Ване понравилось мыть бутылки для вина, смотреть, как вино разливают в эти бутылки, и спать в гробах. Эта винодельня, возможно, тоже возникла из видений Иосифа Прекрасного. Виночерпий, как увидел Иосиф в одном из своих снов, был спасен.

Мысль о монастыре Ваню не оставляла. Но и работа нужна была. Возникла двойная жизнь. Один Ваня мечтами уносился в монастырь. А другой, живчик, ловко переставлял только что вымытые бутылки и стрелял глазами в нового, немного подозрительного посетителя.

Нареканий на парнишку не было. Считалось, что Ваня – святой, потому что ходит в собор молиться и ведет себя вполне чемно – почтительно. Случилось, что в город по реке привезли мощи Евфросинии Полоцкой. Ваня конечно же у мощей побывал, и не один раз. И вот, накануне отъезда святой, Ване приснился сон. Ему явилась Евфросиния Полоцкая.

Владыка Иосиф рассказывал о святой как о живой. Как о… женщине, в которую влюблен. Уже тогда в его душе пробудилась полная и радостная, совершенная жизнь Божественной любви, не ведающей смущения, потому что чиста. И сон с Евфросинией – не новый ли подарок от предка Христа по плоти?

Святая поднялась из гроба, сияя Божественной славой и жизнью. Что было мертвенно, воскресло ее мановением. Ваня смотрел на святую, онемев от внезапного счастья. И проснулся. Спал он в гробу. Сердце окончательно высказалось за уход в монастырь.

Едва ли не на следующий же день Ваня пришел к дяде, Василию Наумовичу, и попросил содействия. Василий Наумович обратился к генералу Свирелину с просьбой, а тот дал рекомендательное письмо владыке, аттестуя Ваню как очень способного мальчика и родственника своего сотрудника. Тогда не говорили «слуга», а говорили «сотрудник». С Ваней пошел провожать его в монастырь брат его Алексей. Как поразительно непохоже сложатся судьбы братьев! Алексей станет советским прокурором. Во время войны его расстреляют немцы. Владыка Иосиф будет до самой смерти молиться о своем брате.