Константин Рассомахин - Духовная грамота

Вы спросите, чему же я так рад?

Какая польза от уроков, коли

Весь забинтован с головы до пят

Ползешь до хаты, чуть живой от боли?

Недальновидный, должен вам сказать,

И необдуманный вопрос, ребята.

А если вдруг из подворотни – тать

Иль пуншем разогретые фанаты?

А вам скорее хочется бай-бай,

А молодежи хочется подраться.

И деру дать нет сил – ну, просто, край.

Вот тут-то костыли и пригодятся.

Подумайте как следует, друзья,

О всяких катаклизмах невеселых,

Ведь вовсе без защиты жить нельзя.

Подумайте и приходите в школу.

Шалили дети, лепили что-то,

Кидались глиной, сводили счеты.

В сторонке, в луже возясь, работал

Серьезный мальчик. Была суббота.

Летело время. Текла водица.

Ребенку в радость – в грязи возиться.

Головка, крылья, две лапки-спицы.

Журавль – в небе, в руках – синицы.

«А как ты сделал?» «Гляди, цыплята».

«Прям как живые». «Эй, ты, нельзя так!

Сегодня праздник». «Не прячь глаза-то!»

И – прочь с доносом мальцы по хатам.

Примчались папы. «Нельзя трудиться».

«Закон нарушен». «А где те птицы?»

– Какие? Эти?

И взмах десницы.

И стайка, в небо упав, резвится.

«Так не бывает». «Ты чо, волшебник?»

«Из этой глины?!» «Молчишь, бездельник?»

«Такому трюку я сам хотел бы,

Блин, научиться, да где учебник?»

«Мы говорили, мы говорили…

Потом он сделал… Мы вместе рыли…

А он не слушал… Синицам крылья…»

«Ты чо, поверил?» «Ты чей?»

– Марии.

Толклись, толпились неряхи, ряхи,

Смеялись, злились, дрожали в страхе.

Сердились судьи, вздыхали пряхи.

Текла водица. Порхали птахи.

Скажете: чудак.

Плюнете: пижон!

У меня есть враг –

Крепкий, сладкий сон.

Фыркнете: дуэль?

Жизнь не дорога?

У меня есть цель –

Одолеть врага.

Силы не равны –

Кочка и гора.

Мужество – мой сын,

Ненависть – сестра.

Сдержанность – мой рай.

Ясность – мой девиз.

Боже, не мешай!

Черт, посторонись!

Знания – полки.

Совесть – командир.

Планы далеки,

Смерть – ориентир.

Счастью – грош цена.

Милость – не к лицу.

Сон, тебе хана.

Гибель подлецу!

Строчки – моя рать.

Рифмы – блокпосты.

К бою! В плен не брать!

Прочие – в кусты.

Жизнь, говорят, есть сон.

Как это можно проверить?

Стены со всех сторон,

И ни окна, ни двери.

Кто обманул нас, шоры

Втиснув в мозги поглубже?

Где крючок, за который

Дернешь – и ты снаружи?

В древние времена

Жил-был один воротила.

Шерсти, то бишь руна

Море у него было.

Морем жирных овец

Заправлял своенравно

Мудрый вождь и отец

Всех ягнят и баранов.

Крёз, не тая греха,

Стриг своих подопечных,

Страстно любя потроха

И шашлычки овечьи.

Все бы ему нипочем,

Но имелась превратность.

У буржуев бичом

Что является? Жадность.

Не хотел пастухов

Нанимать воротила.

Изгородь от волков

Строить – жаба душила.

Даже пастушьих собак

Брать не хотел сквалыга.

Стад ведь хватало и так.

Дескать, какого фига?..

Ну, подумаешь, волк

Парой овец разживется,

Ну, унесет поток,

Ну, с обрыва сорвется.

Все это был пустяк,

Важный, весомый? Едва ли.

Хуже всего был тот факт,

Что овцы все понимали;

Что хозяин их – псих,

Дёрнувший скипидару;

Что он хавает их

За отарой отару;

Что ему все равно,

Что приготовить – пельмени,

Плов ли; что он за одно

Мясо их только и ценит.

Ну и еще чуть-чуть

За овчину и шкуры.

В общем, властитель их – жуть!

Подлая, злая натура.

Все это очень сильно

Изверга удручало.

Сок выделялся обильно,

И в желудке урчало.

Только овечку – хвать,

Вот бы, мол, подкрепиться,

Как остальные – бежать.

И засверкали копытца.

В общем, плохо совсем

Стало житье у злодея.

А наш владыка меж тем

Был еще и чародеем.

Думал, гадал паразит,

Что б замутить такое,

Чтобы и он был сыт,

И росло поголовье,

Чтоб все овцы и овны

Без жлобства и кокетства

Шли к нему в пасть полюбовно.

И отыскалось средство.

Был далеко не дурак

И настроен серьезно

Быт свой наладить маг,

Обращаясь к гипнозу.

Ах, как он сладко внушал!

«Верьте, овечки, верьте

В то, что у вас есть душа,

В то, что вас ждет бессмертье.

Гибель – еще не беда.

А сдирание шкуры

Не причинит вам вреда,

Только улучшит фигуру.

Все, что вам только надо,

Все исполню я споро.

Я люблю свое стадо,

Я – ваш хозяин добрый.

Я – ваш иконостас,

Ваш помощник, ваш рыцарь.

Верьте, ни с кем из вас

Ничего не случится.

Ну а если внезапно

С вами что-нибудь станет,

То все пойдет поэтапно,

Четко, по расписанью.

После смерти – астрал,

Те же кусты и грядки,

После астрала – ментал…

В общем, все будет в порядке.

Там, в том счастливом краю

Трав и воды навалом.

Ангелы сладко поют

В том краю небывалом.

Там начинается путь

В незнакомые дали.

Там вашей жизни суть

Вскроется в каузале.

Там, на верху на святом

Все, наконец, прояснится,

Там вы узнаете, что

Кто-то из вас – лисица,

Кто-то из вас – медведь,

Лев, крокодил или кошка.

Кто-то из вас – человек,

И волшебник немножко».

Нарисовал круги,

Замки, дворцы, аллеи.

В общем, запудрил мозги

Так, что чуть сам не заблеял.

И с тех далеких лет,

Зависть друзей вызывая,

Пастырь не знает бед.

И овец прибывает.

С тех далеких времен

Овцам, тупым и беспечным

Снится их розовый сон,

Лживый и бесконечный.

С дороги сбившись, в дебрях заплутав,

Удравший от волков и прочих тварей,

Лицо ободрано, в крови рукав,

Он вышел на опушку цвета хмари.

Ему открылся благостный ландшафт,

Который сразу мысли о кошмаре

Прочь отогнал. Знаменами шурша,

В лучах заката замок перед ним

Вздымался ввысь. Алела черемша,

Ковром лежа пред валом крепостным,

И уползала языком в Долину,

Что за кремлем раскинулась чудным.

Паломника звала к себе равнина,

Таким покоем веяло с лугов.

Но под ногами шумная стремнина

Неслась, как войско бесов, через ров

Вдоль крепостной стены. В шальной поток

Ступить тотчас герой был не готов.

А замок завораживал и влек

К себе неисцелимого скитальца,

Как мотылька, что мчит на огонек.

Таким знакомым форт ему казался,

Как будто бы явившимся из сна,

Но все же неприступным, сколь ни пялься

На окна и бойницы. Вышина

Сооруженья странника дразнила,

Особенно фронтальная стена.

Какая-то неведомая сила

Звала, манила путника к себе,

Вселяла страх и вместе с тем целила.