Варсонофий Иоанн - РУКОВОДСТВО К ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ В ОТВЕТАХ НА ВОПРОСЫ УЧЕНИКОВ

Вопрос 525.Если нужна вера, то как авва Исаия сказал: когда случится, что на трапезе будет снедь, которая вредит тебе, то понудь себя съесть ее. Значит, и при вере он получал вред?

Ответ.Авва Исаия сказал это схоластику, который был здоров телом и мог все есть, и сказал для того, чтобы тот отсек свою волю. Господь да помилует и да укрепит тебя, сын мой!

Вопрос 526.Скажи мне, отец мой: ужели те, которые в болезни презирают лекарства и не обращают внимания на различие снедей, достигли совершенства?

Ответ.Презирающие лекарства и не обращающие внимания на различие снедей достигли в меру веры, а не совершенства.

Вопрос 527.Кто не имеет такой веры, должен ли тот приготовлять себе снеди, которые ему полезны в его немощи, или только вредных удаляться? И если случится что-либо не вредное и не весьма полезное, должен ли он без опасения вкушать сие?

Ответ.Пусть удаляется только от вредного. Если же случится что-либо не вредное, но и не полезное ему, то пусть вкушает оного, но не досыта, а немного, ибо кто будет есть досыта, тот и от полезного получит вред.

Вопрос 528.Если случатся две снеди, равно питательные, одна малоценная, а другая более ценная, то не первою ли (из них) должно удовлетворить своей потребности? А когда и малоценная будет приятнее другой, то которую должно избрать?

Ответ.Когда будут предложены две снеди, равные по всему, то каждой должно вкусить понемногу. А из двух неравных должно употребить менее ценную. Когда же сия последняя усладительна, а есть другая более ценная, то лучше вкусить последней; если же нет другой, то употребить малоценную и приятную, но вкушать ее, подвизаясь противу услаждения, и притом есть несколько менее надлежащего. Не случается ли, что болезнь часто заставляет человека принять что-либо весьма неприятное, но он принуждает себя употребить то для своего здоровья. Таким же образом если нужно будет употребить (в пищу) что-нибудь приятное, то должно вкусить и сего. Только человек, как мы уже сказали, обязан внимать себе, чтобы не победиться приятностию; однако, поступая и таким образом, он должен укорять и осуждать самого себя.

Вопрос 529.Вы сказали, что можно во имя Божие обращаться к врачу и в том нет ничего противного, и еще сказали, что лучше предоставить все Богу с верою и смиренномудрием. Помысл же говорит мне, что если со мною случится телесная болезнь, то я должен показать себя врачу, ибо не моей меры исцелиться без лекарств; и опять говорит мне помысл, что не этим должно пользоваться, а скорее освящением

[115]святых, и довольствоваться только сим последним. И потому прошу тебя, милосердный отец мой, скажи мне: чего мне лучше держаться?

Ответ.Брат! Вижу, что ты много заботишься о врачевании телесных болезней, и думаю, что отцы не заботились о сем. Второй помысл твой лучше первого, ибо второй заключает в себе совершенную веру в Бога, а первый - неверие. Один заключает в себе терпение, от которого происходит искусство (опытность), а из сего рождается упование не посрамляющее (см. Рим. 5, 4-5); другой заключает в себе (душевное) изнеможение

[116]- сестру малодушия, в которой живет маловерие - матерь сомнения, отчуждающая от Бога и низводящая людей в погибель. Один (помысл) делает людей друзьями Божиими, другой - врагами Божиими. Один есть ходатай Царствия Небесного, а другой - геенны. Один возвышает главу (нашу) и дает нам дерзновение к Богу и Владыке нашему, другой заставляет нас со стыдом опустить главу и делает человека бездерзновенным перед Богом. Один собирает ум, да все попечение свое возложит на Господа; другой же вовлекает сердце человека в пленение и иные злые размышления. Один совершает дело так, что оно служит в назидание ближним, другой к расслаблению видящих. Один (помысл) руководится таким рассуждением: «Видящий сокровенные недуги может исцелить и мою болезнь»; другой же исполнен неразумия относительно Бога, что Он, может быть, исцелит его, а может быть, и нет. Один дарует мирное устроение и учит не унывать, а другой наводит смущение. Один заставляет человека приближаться к селениям и к весям, другой же - удаляться от всего подобного. Один влагает в сердце печаль и томит его, другой же внушает благодарение, сильно ходатайствующее о спасении людей пред великим Врачом, Который носит недуги наши. Я же, брат мой искренний, доселе, по лености моей, не показывал себя врачу и не прилагал врачевания к (своей) ране, не по добродетели, но по лености, для того, чтобы не приближаться к городам и селениям, не отяготить собою кого-либо, не заставить его беспокоиться о мне недостойном, боясь ответа, который в ожидаемый час потребуется от подобных мне. Но блажен, кто может потерпеть ради добродетели, ибо он делается соучастником терпения святого Иова. Помню и то, что многие жены, страдая в телесных болезнях, терпели, предоставляя все Богу. И стыжусь я, который называюсь мужем. Кровоточивая, оставя первый свой образ мыслей и познав, что нисколько не могли помочь ей телесные врачи, которым она раздала все свое имение, приняла другое намерение и прибегла к великому и духовному Врачу, исцеляющему души и тела, и недуг ее, еще прежде повеления (Владыки), как бы убоялся и исчез. И жена Хананейская оставила людей мира сего: чародеев, чревоволшебников, волхвов, видя, что суетно все их искусство, и прибегла ко Господу, взывая: помилуй мя, сыне Давидов (Мф. 15, 22). И от одного конца земли до другого проповедано всем, что сотворил с нею человеколюбивый Врач. Оставлю прочих и буду поучаться в примере сих (двух жен): не успею ли, может быть, когда-нибудь, хотя поздно, достигнуть их веры и не лишиться блаженства. Довольно для меня и сих двух на обличение стыда моего, и не нужно приводить здесь в пример веру и смирение сотника, который не только оставил врачей и других (помощников) и пришел ко Владыке, но и счел себя недостойным ввести Его в дом свой и с верою сказал Ему: рцы слово, и исцелеет отрок мой (Лк. 7, 7). Велика была его вера, и Спаситель наш похвалил его. Говорю же сие, пристыждая самого себя, что не желаю усильно, не ревную, не стараюсь, не прибегаю (к Богу) и не знаю, окаянный, когда постигнет меня оный приговор, когда призовут меня, когда приидет страшный и неумолимый Ангел грозно взять окаянную мою душу, и когда затворится дверь, и не останусь ли я вне, взывая с пятью (юродивыми) девами, - но никто тогда не услышит меня. Что сие снедает меня теперь, это явно, и что уныние и леность побеждают меня, и сие не тайно. Что же, отчаяться ли мне? Нет, да не будет сего: это смертный грех! Но умилостивись, брат, и пролей надо мною, как над мертвецом и смердящим гробом, горькие слезы, ибо знаем, как они полезны; плач Петра апостола научил нас сему. И помолись о мне, который говорю это и не делаю ничего доброго, чтобы и надо мною умилосердился Благой Врач и исцелил недуги мои душевные и телесные. Ему слава во веки, аминь.