Владимир Серкин - Шаманский Лес

— Сколько мне делать такие упражнения?

— Для укрепления тела хорошо бы, если бы ты мог продолжать их два-три дня без перерыва.

— И не спать?

— Без перерыва.

— Но человек не может столько работать и не спать.

— Не работать, жить в этих упражнениях. Если это удастся, спать тебе не понадобится. Только болевые ощущения в связках или мышцах смогут остановить тебя. Но в следующий раз ты сможешь дольше.

— Как это дает силу или скорость?

— Тебе рано. Осваивай ритмичные упражнения.

— Что это даст?

— Древний чукча убивал дикого оленя без стрел, ножом. Он просто долго бежал за ним, пока олень не падал. Человек не быстрее и не выносливее оленя. Он может быть более ритмичным.

— Как долго нужно было бежать?

— Это не имело значения. Имело значение состояние, похожее на транс, которое ты можешь понять с помощью упражнения.

— А без транса?

— Подвернешь или сломаешь ногу.

— Все так могли?

— Любой молодой охотник со здоровыми ногами.

— Был какой-то ритуал, практика?

— Как у всех народов мира. Охотник просил прощения, понимая, что и его когда-то догонит судьба, и наносил смертельный удар.

— Еще вопрос. Как ты все же ускоряешься?

— Не ускоряюсь. Замедляю мир для себя. Ты пока можешь это только во сне.

09.05.98

В 1998 я искал поводы для обсуждения темы долголетия. Чаще всего разговоры по моим «поводам» кончались практически мгновенно, и я долго не мог задать следующий вопрос.

— Ты не видел сериал «Горец»?

— Нет. Почему ты спросил?

— Там главный герой бессмертен. Он живет с девушками и совершает подвиги.

— Это — подростковые мечты. Если бы кто‑нибудь жил действительно долго, он бы не вмешивался в эту суету.

09.05.98

Чуть-чуть удачнее были прямые вопросы, но к этому времени (или сразу?) Шаман понял мой интерес и, по своей вредной привычке развлекаться по любому поводу, подшучивал над ним.

— Сколько ты собираешься жить?

— Я готов умереть сегодня.

— Но если ты не умрешь, сколько ты хочешь жить?

— Это зависит не только от меня. (Смеется)

— Но настолько, насколько это зависит от тебя?

— Как и любой йог.

— Это мне непонятно.

— Столько, сколько намерен оставаться в этом теле. (Смеется)

— Я не знаю йоги. Сколько ты хотел бы оставаться?

— Годы катятся, катятся, и они так похожи друг на друга, что я не знаю, сколько мне лет.

— Но ты можешь посчитать.

— Умом я знаю, сколько, но чувствую их как пять-семь.

19.07.98

Упоминание Шамана о его занятиях йогой позволило мне задать ряд вопросов, но разговор получился каким-то раздражающим, двусмысленным и пустым. Я хотел убрать его из этой публикации как ничего не значащий, но понял, что он значим, хотя эта значимость почему-то неприятна.

— Ты говорил, что ты — йог.

— Я — йог по-своему.

— Как это?

— Как в русских сказках Баба-йога и Кощей Бессмертный. (Смеется)

— Мои студенты дали бы еще пару версий названия «Баба-Яга».

— Какие?

— Например, есть версия, что была группа племен «йага», или, что на одном из диалектов старославянского слово «яга» обозначает воина.

— Смотри‑ка, век живи, век учись. Моя версия шуточная, и я больше говорю о Кощее.

— Ты думаешь, что были реальные прототипы?

— Конечно. Люди боялись их как всего непонятного.

— Их убили добры молодцы?

— Возможно, какие‑нибудь авантюристы тех времен .

— Почему «Кощей» это допустил?

— Мы не знаем точно, допустил ли.

— А злодеяния, похищения Василис?

— Это — вряд ли. Они могли бы все организовать без ссор.

— Они были влюблены?

— Хочется, чтобы сказка была красивой? Мы не узнаем.

— Ты не похож на Кощея, скорее — на какого‑нибудь ветерана из боевика.

— Прототип, возможно, был сухонький. Да и жил не в приполярных горах. Ты видел худощавого моржа, нерпу, медведя?

— Скоро везде будут жить люди. Куда уйдут Кощеи?

— Наверное, уже мимикрировали и живут в городах. С другой стороны, здесь места будет полно.

— Со временем эти края освоят.

— Не раньше, чем изменится климат.

— Почему ты так думаешь?

— Когда ты учился, еще изучали «Капитал» Маркса?

— Изучали, при чем здесь это?

— Ты, наверное, плохо учился. Рубль, вложенный в развитие производства здесь, всегда даст меньше прибыли, чем рубль, вложенный в более мягком климате. Здесь больше затрат на энергию, здания и содержание работника при равной производительности.

— Но здесь будут развиваться особые производства.

— Только заповедники. Все остальное будет дороже вложенных денег.

— Не знаю, как спросить. Где твоя любимая женщина?

— Она со мной.

19.07.2000

Скачала я думал, что здоровье Шамана во многом обусловлено его жизнью в экологически чистых условиях и натуральными, «без химии» продуктами. Последующие наблюдения заставили в этом усомниться. Например, когда мы выпивали с браконьерами, Шаман не пропускал ни одной и закусывал со всеми даже весьма сомнительными консервами. В холодные дни он спал вместе со всеми в трюме возле чадящей «дэски» (дизельная электростанция), хотя я спать там не мог и предпочитал мерзнуть наверху.

— Ты засоряешь организм парами солярки.

— Организм сам очистится.

— Не лучше ли жить по-возможности в экологически чистых условиях?

— Лучше в меру.

— Экологическая чистота в меру?

— Человек не может вечно отгораживаться от мира. Мир все равно прорвется.

— Если будет развиваться экологическое сознание...

— Чепуха. Чтобы быть жизнеспособным, нужно приспосабливаться к любой среде.

— И пусть все засоряется?

— Нужно одновременно и пытаться сохранять среду, и изменяться вместе с ней. Любое одиночное направление проигрышно.

01.01.99

Молчание Шамана и его многочасовое неподвижное сидение является особой практикой. Однажды во время такого сидения я провел ладонью перед открытыми глазами Шамана и убедился, что зрачки не дрогнули. Закончив сидение, Шаман сказал, чтобы я больше так не делал.

— Ты видел ладонь?

— Все твои действия.

— Почему не сказал сразу?

— Был занят важным делом.

— Всегда контролируешь ситуацию?

— Нет.

— Опасно?

— Полный контроль все равно невозможен. Любой Леший имеет темп больше твоего.

02.01.99

Шаман очень расчетлив, поэтому практика, заставляющая его доверяться случаю, должна быть очень важна.

— Что ты делаешь в это время?

— Соответствую идее самого себя.

— Что за «идея себя»?

— Есть идея каждого человека: Иванова, Петрова, тебя, меня. И есть реальные воплощения: Иванов, Петров...

— И что?

— Чем больше реальные Иванов-Петров отличаются от своей идеи, тем больше они разрушаются.

— При чем здесь идеи?

— Идеи неразрушимы, они вне времени и пространства.