Исаак Сирин - Слова подвижнические

Два есть способа взойти на крест: один — распятие тела, а другой — вхождение в созерцание; первый бывает следствием освобождения от страстей, а второй — следствием действенности дел духа. Ум не покоряется, если не покорится ему тело. Царство ума есть распятие тела: и ум Богу не покоряется, если свобода не покорена разуму. Трудно что-либо высокое преподать еще новоначальному и младенцу возрастом. Горе тебе, граде, в нем же царь твой юн (Еккл.10:16). Кто покорит себя Богу, тот близок к тому, чтобы покорилось ему все. Кто познал себя, тому дается ведение всего, потому что познать себя есть полнота ведения о всем, и в подчинении души твоей подчинится тебе все. В то время как смирение воцаряется в житии твоем, покоряется тебе душа твоя, а с нею покоряется тебе все, потому что в сердце твоем рождается мир Божий. Но пока ты вне его, не только страсти, но и обстоятельства будут непрестанно преследовать тебя. Подлинно, Господи, если не смиряемся, ты не престаешь смирять нас. Истинное смирение есть порождение ведения, а истинное ведение есть порождение искушений.

Долгое время искушаемый в десных и шуих, неоднократно изведав себя сими двумя способами, прияв на себя бесчисленные удары противника и сподобившись втайне великих вспоможений, в продолжение многих лет снискал я опытность и, по благодати Божией, опытно дознал следующее. Основание всего доброго, возвращение души из вражия плена, путь, ведущий к свету и жизни, — все это заключено в сих двух способах: собрать себя воедино и всегда поститься, то есть премудро и благоразумно поставить для себя правилом воздержание чрева, неисходное пребывание на одном месте, непрестанное занятие богомыслием. Отсюда покорность чувств; отсюда трезвенность ума; отсюда укрощение свирепых страстей, возбуждающихся в теле; отсюда кротость помыслов; отсюда светлые движения мысли; отсюда рачительность к делам добродетели; отсюда высокие и тонкие умопредставления; отсюда не знающие меры слезы, источающиеся во всякое время, и память смертная; отсюда чистое целомудрие, совершенно далекое от всякого мечтания, искушающего мысль; отсюда проницательность и дальновидность; отсюда глубокие, таинственные понятия, какие ум постигает при пособии Божественных словес, и внутренние движения, происходящие в душе, разделение и различение духовного как в святых силах и истинных видениях, так и в суетных мечтаниях. Отсюда тот страх на путях и стезях, который в море мысли отсекает леность и нерадение, тот пламень ревности, который попирает всякую опасность и превозмогает всякий страх, та горячность, которая пренебрегает всяким вожделением, и изглаждает оное в уме, и вместе с прочим приводит в забвение всякое памятование о преходящем; короче сказать, отсюда свобода истинного человека, душевная радость и воскресение со Христом во Царствии.

Если же кто вознерадит о сих двух способах, то пусть знает, что не только повредит он себе во всем, что пред сим сказано, но поколеблет и самое основание всех добродетелей пренебрежением сих двух добродетелей. И как они, если кто удержит их в себе и пребудет в них, суть начало и глава Божественного делания в душе, дверь и путь ко Христу, так, если кто отступит и удалится от них, то придет к сим двум противоположным тому порокам, разумею же телесное скитание и бесчестное чревоугодие. Это суть начала противного сказанному выше, и они дают место в душе страстям.

И первое начало одной причины прежде всего покорные чувства разрешает от уз воздержности; что же наконец бывает от сего? Неуместные и неожиданные сходбища, приближающие к падениям, мятеж сильных волн, возбуждаемый видением, быстрое воспламенение очей, овладевающее телом и заключающее его в оковы, удобное поползновение в мыслях, неудержимые помыслы, стремящиеся к падению, охлаждение любви к делам Божиим, постепенное ослабление в предпочтении безмолвия и совершенное оставление правила жития своего; а вследствие того, что представляется человеку в непроизвольных и разных видениях и встречается при перехождении из страны в страну, из места в место, — возобновление забытых, худых дел и обучение иным, которых прежде он не знал. И страсти, которые, по благодати Божией, были уже умерщвлены в душе и истреблены забвением памятований, хранившихся в уме, снова начинают приходить в движение и понуждать душу к их деланию. Вот что (если не говоришь и не входишь в подробности о всем прочем) открывается вследствие оной первой причины, то есть скитания тела и нетерпеливости в перенесении бедствований безмолвия.

Что же бывает следствием другой причины, то есть если начато нами дело свиней? Что же это за дело? Не то ли, чтобы дозволять чреву не знать границ, непрестанно наполнять его и не иметь указанного времени на удовлетворение телесных потребностей, какое свойственно наблюдать существам разумным? И что же наконец выходит из этого? Отсюда тягость в голове, великое отягощение в теле и расслабление в мышцах, а от сего — необходимость оставлять Божию службу, потому что приходят леность творить на ней земные поклоны, нерадение о поклонах обычных, омрачение и холодность мысли, ум, одебелевший и неспособный к рассудительности от смятения и великого омрачения помыслов, густой и непроницаемый туман, распростертый в целой душе, сильное уныние при всяком Божием деле, а также и при чтении, потому что человек не способен вкушать сладость словес Божиих; великая леность к отправлению необходимых дел, ум неудержимый, скитающийся всюду по земле; большее накопление соков во всех членах, по ночам нечистые мечтания скверных призраков и нелепых изображений, исполненных похотения, которое проникает в душу и в самой душе нечисто исполняет свои хотения. И постеля у бедного, и одежда его, и даже все тело оскверняются множеством срамных нечистот, какие лиются у него как бы из источника. И это бывает у него не только ночью, но и днем, потому что тело всегда источает нечистоты и оскверняет мысль, так что человек отрекается поэтому от целомудрия. Приятность щекотаний в целом теле его производится непрестанным и нестерпимым разжжением. И бывают у него обольстительные помыслы, которые изображают перед ним красоту и собеседованием с ними во всякое время раздражают и щекотят ум. И человек, нимало не колеблясь, сочетавается с сими помыслами, помышляя о них и вожделевая их по причине омрачения в нем рассудка. И это есть то самое, что сказал и Пророк: вот воздаяние сестре Содоме, которая, роскошествуя, ела хлеб в сытость, и так далее (Иез.16:49). И о сем-то сказано одним из великих мудрецов, что если кто с великою роскошию будет питать тело свое, то душу свою подвергнет брани; и если придет в себя и примет на себя труд принудить себя, чтобы овладеть самим собою, то не возможет сего по чрезмерному разжжению телесных движений и потому что сильны и понудительны раздражения и щекотания, производимые теми, которые пленяют душу своими хотениями. Видишь ли в этом тонкость сих безбожных? И он же говорит еще: телесное наслаждение своею мягкостию и влажностию производит, что скоро снискиваются душою юношеские страсти, и окружает ее смерть, и человек подпадает суду Божию.