Эра Рок - Тринадцать полнолуний

В дверь тихо постучали и в комнату вошёл мой адъютант.

— Хвала небесам, вы живы, — после длительного молчания, сказал он, — мы искали вас две недели и уже потеряли надежду. Что с вами произошло?

Но что я мог ему ответить, ведь я сам ничего не знал! Я дал ему распоряжение приготовить принадлежности для умывания и позвать цирюльника. Щетина моём лице была настолько грубой, что больше походила на шерсть животного.

Когда после усилий мастера стрижки я приобрёл человеческий облик, навалилась такая усталость, что не было желания шевелиться. Я отправил подчинённых и, как подкошенный, упал на кровать. Спасительный сон пришёл сразу, я провалился в забытьё.

Моё пробуждение было радостным и безмятежным. Я вернулся в обычную жизнь. Бродя по коридорам, я прекрасно ориентировался. Но вот что странно, я помнил приезд, словно это было только вчера и… всё. Словно небыло этих нескольких месяцев, не было моего преступления, не было скитания по джунглям. Я познавал жизнь в форте заново.

А через три месяца нас сменили. Пришёл новый отряд и мы вернулись на родину. Вот тут всё началось заново. Вернулась память, которая теперь стала ещё искусней на кошмары. Вернулись мои видения, но теперь в них, кроме девушки, её мужа и призраков сотен человек, была ещё и старуха. Сначала от этих кошмаров меня спасало вино. Пьяный угар выключал моё сознание, но это счастье длилось недолго. Чем больше я вливал в себя горячительного зелья, тем мучительнее становились мои видения. Пересказывать их я не буду, вам это ни к чему, да и всё довольно неприглядно.

Когда вино перестало быть мои помощником, в одном из видений старуха, с видом самого лучшего друга, сообщила, что в моём походном сундуке, в чулане, есть чудная травка, способная унести меня в мир прекрасных грёз, где нет места страху и отчаянию. Перерыв весь чулан, я сам нашёл то, о чём она говорила и не обманула. Но и это продлилось недолго, уже и волшебная трава перестала быть моим спасением. Тогда я соеденил всё вместе и вино и курительную смесь. В очередном, пьяно-наркотическом угаре, я поведал моему брату о том, что случилось в далёкой стране. А потом смерть вычеркнула меня из списка живущих.

— Что вы увидели, когда она пришла? — тихо спросила Альэра.

Тут произошло нечто неожиданное. Призрак продолжал ещё чтото рассказывать, но как не прислушивались Альэра и Гарни, слова перестали быть доступными для их слуха. Гарни, силой своего астрального виденья, пытался удержать фантом, но тщетно… Призрак, не замечая своего исчезновения, продолжал говорить, пока его призрачно-прозрачный силуэт не исчез совсем.

— Гарни, господи, почему ему не дали договорить? — всплеснула руками Альэра.

— Незнаю, дорогая, может он хотел сказать то, о чём нам пока знать не надо, — голос Гарни был задумчивым и тихим, — но я думаю, это не самое плачевное в этой истории. Этот человек нуждается в помощи, которую, судя по всему, мы можем ему оказать. Надо только подумать и посоветоваться со знающими людьми.

— У тебя есть такие на примете? Как и где ты их нашёл? — с интересом спросила Альэра, — расскажи, ты так мало говоришь со мной на эти темы.

— Я обязательно расскажу тебе всё, что знаю, но чуть позже, — Гарни встал со скамейки, — прости, дорогая, мне надо срочно коечто сделать, иначе мы ничем не сможем ему помочь.

Гарни быстро пошёл по дорожке аллеи, твёрдо зная конечную цель своего пути.

Садовник Руден— Юлиан был занят работой и словно не замечал приближающего Гарни. Но это только на первый взгляд. Когда ученик поравнялся с кустом роз, который нежно, почти с трепетом, подстригал садовник, сторонний наблюдатель мог бы заметить, как дрогнули в улыбки губы Рудена— Юлиана.

— Мальчик мой, осторожно, не спугните миг очарования, рождённого моими руками. Взгляните, как этот нежный бутон начинает раскрываться под лучами солнца, которое скрывали от него эти отцветшие, потерявшие свою прелесть, соцветия.

— Глазам не верю, вы дома? — чуть с ехидцей, произнёс Гарни, — просто чудо, что я вас застал на месте. Последнее время наши встречи столь редки.

— Ах, не надо сарказма, друг мой, уверяю вас, в нашем постоянном общении нет надобности. Что привело вас ко мне встоль возбуждённом состоянии?

— Как?! Разве вы не помните наш астральный разговор? — с недоумением спросил Гарни.

— Ну почему, прекрасно помню и что? — Этот человек, ужасная история, разве я в силах помочь ему хоть чем-нибудь?

— Разумеется, ведь только вам удалось его увидеть и что же привело вас в такое замешательство?

— Да господи, объясните же наконец, что я должен делать?! Мне некогда копаться в своей памяти, ему не дали договорить и почти стёрли!

— И вы решили, что это чудовищная несправедливость? Это, увы, закономерность. Как вы считаете, заслуживает ли он прощения или всё-таки должен оставаться в таком положении до тех пор, пока Высший суд не придумает оправдание его действиям? За то, что совершил этот человек, неприкаянность — ещё не самое худшее. Я бы, например, вообще убирал их. Но, как говориться в народе «бодатой корове бог роги не дал». Теперь он находиться в таком отрезке пространства, куда сможете проникнуть только вы. И честно признаться, я весьма удивлён столь неожиданному повороту в ваших талантах. Но ИМ виднее. Я скажу вам, к кому обратиться за поддержкой. Помните, девушка, горничная графини, была в церкви? Идите к этому пастору и расскажите ему всё. Уверен, он даст хороший совет в этой ситуации. А сейчас, прошу простить, ко меня вот-вот должны подъехать покупатели на эти чудные кустики, которым я посвятил много времени. Вот, возьмите это, — садовник протянул Гарни увесистый конверт, — прочтите на досуге, эти документы помогут вам. Что делать, мы живём в материальном мире и должны соответствовать статусу.

Садовник поклонился Гарни, приложив руку к груди. Гарни ловил себя на мысли, что не узнаёт своего учителя и решил сказать об этом вслух:

— Вы стали совершенно другим, будто чужой человек, словно мы никогда не встречались. Ваше отношение ко мне претерпело столь разительные перемены, я просто в растерянности.

До Гарни дошёл смысл этого четверостишья тогда, когда за ним закрылась калитка сада. «Как странно, он говорит со мной так, будто я действительно больше не нуждаюсь в его советах. Но почему же?! Разве для обучения есть какие-то пределы? Всё происходит будто не со мной, словно я сторонний наблюдатель чей-то жизни. Если судить по словам Юлиана— Рудена, всё уже давно пройдено. Но ведь должны быть какие-то воспоминания или хотя бы предпосылки для этого?! Господи, ведь я действую по какому-то наитию и всё?! А может это самое наитие и есть память прошлых жизней? Или?» рассуждал Гарни, возвращаясь в усадьбу графини.