Эра Рок - Тринадцать полнолуний

Подойдя к гробницам, он рукой стёр толстый слой пыли и, прочитав первую строчку, высеченную прямо на камне, невольно отшатнулся. «Герцог Всеволод Яровский, полковник в отставке». Он метнулся к другим гробницам, стирая пыль. «Герцог Генри Яровский», «Герцогиня Виола Яровская», «Баровский Юлиан». Если фамилии и имена были чётко видны, то над датами время сильно постаралось. Как ни вглядывался Гарни в цифры, так и не смог прочитать их. «Странно, словно кто-то специально высекал даты слегка или нарочно затёр их каким-то инструментом» с досадой подумал Гарни. В душе стало так тоскливо, досада сменилась болью и обидой. «Если бы я тогда послушался предострежения Юлиана, тогда можно было бы изменить будущее, ведь оно никому не принадлежит. Мы сами властвуем над ним и 40–50 лет той далёкой жизни мне бы не помешали. Долг, цель, борьба, перевоплащение, избранность. Но как хотелось тому Генри простой, земной любви. Вырастить сына, да ни одного, а в дочурке я бы просто души не чаял. Сколько можно было провести времени в душевных беседах с добрым другом и учителем. Господи, прости меня за несбывшиеся мечты».

И тут Гарни услышал в голове уже знакомый голос, принадлежащий безтелесному наставнику: «рай — это там, где сбываются мечты, а ад — это место, где они уже сбылись». В этом голосе слышалось не наставление, а скорее ироничное замечание того, кто очень много знает и просто хочет чтобы его присутствие оценили в этом скорбном мире. И Гарни, первый раз за многовековое знакомство, ответил этому голосу довольно резко и вслух:

— Я не против жизни после жизни, я против забвенья памяти перерождения.

— С той силой и разумом, которые создали такой порядок вещей, спорить и сражаться неблагоразумно и недостойно. С ней нужно смириться и по возможности быстрее додуматься и понять великий замысел мироздания. И тогда всё станет на свои места.

Теперь голос невидимого наставника звучал уже не в голове Гарни, а где-то сбоку, из тёмного угла склепа, как-будто собеседник уже не боялся быть услышанным. Да и кем? Бренные тела, как сгнившую ветошь, уже никто не сможет надеть, а думать и анализировать ей тем более не под силу. «Неужели тот, кто кратко и ёмко давал советы на протяжении всех воплощений и незримо присутствовал рядом, сейчас решил вступить в диалог и оценить не только мои жизненные показатели, но и то, что я думаю. Неужели это так важно для тех, кто везде и нигде?».

— Тебе дали возможность просмотреть только одну из многочисленных жизней, а ты так глупо цыклишься на ней. Неужели ты думаешь, что в твоих воплощениях было недостаточно искренне любящих тебя людей и жестоких, бескомпромиссных врагов? Я могу тебе пообещать, что ты остальные жизни вспомнишь так же ярко, как и ту, в которой были Юлиан, Шалтир и Виола. Главное не сколько ты прожил, а сколько смог вынести понимания. Ведь цель, поставленная для тебе первоначально — остаться на голоубой планете для помощи последователям.

— Я стану тобой?

— Нет, ты-это ты, просто будешь заниматься тем, чем я. Но помощь в решении проблем, будет состоять только из твоего знания и понимания ситуации, в которой находится твой подопечный. Но это только приблизительно, потому что ещё не известно, какой выбор ты сделаешь в своей жизни.

— А разве это до сих пор имеет значение? Разве это не последнее воплощение? — удивился Гарнидупс.

— А как ты считаешь? Ты уже всё постиг и всё познал и готов стать чьим-то советчиком?

Гарни не обрадовался насмешливому тону, которыми были произнесены эти слова. Лёгкая обида и чувство стыда за свою самоуверенность смутили его и он попытался сгладить обстановку ещё большей нелепостью, как потом оказалось.

— Я просто боюсь, что наша беседа это плод моего воображения и слуховых галлюцинаций.

— Гениально! А как ты объясняешь себе всё то, что пережил в деревне, жизнь, показанную тебе твоим учителем?

— Вот именно, это всё странно, невероятно, словно бесконечный сон на Яву.

— Так может, никакой жизни и нет вообще, всё иллюзии и фантазии? Так есть ли тогда смысл в нашей беседе? С твоим аналитическим умом и удивительной неспособности к здоровому авантюризму не нужно жить вообще. Наступила звенящая тишина, Ганри почувствовал себя таким крохотным, ничтожным и одноким, что хотелось забится в уголок и раствориться насовсем в этом огромном мире, где даже невидимый наставник насмехается над ним. «В таком случае, что вам всем от меня нужно?! Оставте меня и буду жить, как обычный человек!» Гарни захотелось крикнуть эти слова в образовавшуюся пустоту, но язык не слушался. Наверно, и к лучшему, потому что невидимый собеседник снова проявил себя:

— Жаль, ты думаешь что твой дар-это тяжкое бремя, — в голосе послышалась нотка грусти, — но я понимаю тебя. Когда-то мои наставники так и сказали мне: «Для того, чтобы судить людей, нужно хорошо знать себя, и никто не имеет права презирать и осуждать других, кроме их самих же». Я тоже сначала страдал от непонимания, как ты, совершал большие и маленькие ошибки, глупо спорил и негодовал от несовершенста мира. Мои учителя терпеливо сносили мои просчёты, руководствуясь очередной истиной «разного рода ошибки свойственны человеку, нужно уметь прощать, понять — это уже простить, простить— вознаградить и себя и прощённого». Не думаю, что у них только меркантильные интересы своей личной выгоды. Работа у них такая, а потом и у тебя, поэтому мой тебе совет — принимай всё, как есть, да просто упади как в омут в то, что большой печатью отмечено на твоём челе.

Гарни, уже справившись с нервозностью и возмущением, оглядел склеп, пытаясь увидеть хоть намёк на присутствие того, кому принадлежал голос. Ему повезло, в углу, где сумрак был плотнее чем в остальном помещение, он заметил нечёткий силуэт, скорее скопление воздушных потоков. Гарни долго смотрел туда, пока решился заговорить:

— Простите моё недоумение, я понимаю, оно перешло все рамки приличий, соответствующих нашему общению.

— Пафосно, но ничего. Я выбрал не самое удачное время для нашего разговора, здесь, в этом месте былой скорби, всколыхнувшей твою душу, надо говорить об усопших, которые, возможно уже вернулись снова в этот мир. Я даже предвижу твой вопрос, который готов сорвать с твоих губ. Но разве тебе не достаточно было того, что ты услышал о людях из той жизни? Ты всё так же хочешь искать их и в этом времени?

Гарни не решился лукавить и отнекивать от своих мыслей, прекрасно понимая, что снова будет выглядеть смешным.

— Что ж, прямой вопрос, ждущий прямого ответа. Я скажу тебе, она сдесь, но так ли важно для тебя это знание.

Гарнидупс почувствовал, как в глазах защипало от слёз и отвернулся в другую сторону, чтобы смахнуть предательскую влагу. Но собеседник был вездесущ, на то он и Ангел-хранитель (а то, что это был именно ангел, несложно было догадаться):