Протоиерей Александр Торик - Флавиан. Жизнь продолжается.

«Я думаю, Гена, что ты не свихнулся. Просто, по непостижимому Промыслу Своему, Господь тебе на время зрение духовного мира приоткрыл, чтоб ты сам воочию увидел, как демон душу грешника нераскаянного в ад уносит, несмотря даже на молитву церковную. Видно, грехи его перевесили наше молитвенное за него ходатайство.

Тело-то его на кладбище понесли, памятник, наверное, дорогой поставят, судя по гробу – покойный совсем не бедным был. А что с душой его стало – ты сам лицезрел. Так вот всегда и бывает. Либо Ангелы ко Господу души умерших уводят, либо вот такие монстры в преисподнюю утаскивают. Нас с тобой эта смертная участь тоже не минует. Как проживём, так и получим, брат Геннадий…»

Гена сейчас в том же соборе алтарничает, а брат его, Леонид, с женой своей, Аннушкой, на левом клиросе поют.

Дивны дела Господни!

Кстати, как потом выяснилось, прадед этих братьев-электриков до революции в том соборе диаконом служил. Видно, праведник был – намолил своим правнукам чуда Божьего для обращения к вере.

– Отче! Ну неужели молитвы предков на нашу жизнь такое большое влияние имеют?

– Просто огромное, Лёша! И не только молитвы, но и вся их жизнь. Вот посмотри, что Давид в Псалтири говорит в псалме тридцать шестом: «Я был молод и состарился, и не видал праведника оставленным и потомков его просящими хлеба: он всякий день милует и взаймы дает, и потомство его в благословении будет».

И ещё: «Уклоняйся от зла, и делай добро, и будешь жить вовек: ибо Господь любит правду и не оставляет святых Своих; вовек сохранятся они; (а беззаконные будут извержены) и потомство нечестивых истребится».

Видишь? Про праведника – «потомство его в благословении будет», а про грешника – «потомство нечестивых истребится».

Покойный архимандрит Н-й, соборный мой настоятель, высокой духовной жизни был человек и пастырь самоотверженный. Сталинские лагеря прошёл, пытки, ссылку, много всего видел за свои восемьдесят девять лет, многое понимал в жизни, а главное – много молился. И Господь ему за его молитвы большую духовную мудрость даровал, а порой и случаи прозорливости отца Н-я открывались.

Так вот, он такую вещь мне как-то в начале девяностых годов сказал:

«Мы порой удивляемся, почему сейчас люди так плохо живут, и в духовном плане и материально. Так отчего бы нам сейчас и жить-то хорошо? Ведь мы кто, чьи потомки? Чей багаж духовный мы в наследство получили?

Большевики, когда власть схватили, сразу лучшую часть общества истреблять стали: благоговейных священников, крестьян трудолюбивых, образованных людей, кто к ним на службу не пошёл, словом – цвет нации, носителей православного духа и православной культуры, которые от своей веры и от благочестия предков не отреклись даже под страхом казней и тюрем. Их-то первыми и перестреляли, да в лагерях и тюрьмах погноили. Они, стало быть, потомства уже и не дали. А потомство от кого произвелось?

От тех, кто расстреливал, от тех, кто молчал трусливо по углам, от тех, кто голосовал «за», кто от веры и Церкви отказывался, то есть от тех, кому сами большевики жить позволили. За отдельными, конечно, исключениями.

Так посуди теперь сам, – говорит, – отец Флавиан, носителями какого генофонда является основная масса современного русского народа? И с чего нам жить-то благополучно? За грехи предков и свои собственные епитимию от Бога несём. Зато многие, пройдя через земные скорби, стали ко Господу обращаться, в церкви ходить.

Причём ценно ведь то, что ходить-то начали во времена атеистические, богоборческие, когда быть верующим не только не популярно было, но и опасно. Для Бога такое обращение наиболее приятно. А сейчас, когда за веру гнать перестали, качество приходящих в церковь, в основной массе, понизилось, стали и «на всякий случай» ходить, и ради моды на церковное, и просто ради «экзотики», от скуки.

Но и среди таких прихожан немало становится искренне верующими, познающими Бога и старающимися жить по Евангелию. Хуже будет потом, если народ материально жить богаче станет.

Я-то уж не доживу, а ты, отец Флавиан, наверное, застанешь время, когда люди к Богу с деньгами пойдут, думая, что за деньги спасение купить можно. Вроде как выгодно деньги вложить, с надеждой на проценты в будущем, забывая, что и сами эти деньги им Господь как инструмент собственного спасения доверил, для творения дел милосердия. А ещё будут многие, кто в первую очередь не о спасении души думать станет, а о том, чтобы здесь и сейчас за свою «благотворительность» ещё больше мирского благополучия от Бога получить, чтобы «деньги к деньгам»!

Храмы начнут возводить и золотить, священников щедро одаривать, деньгами баловать, машинами, дома им строить. Смотри, не продайся тогда, отец иеромонах! Искушение благополучием посильней искушения гонениями, а ведь – «сытое брюхо к молитве глухо»! Хотя истинные богомольцы всегда будут. И среди «сытых» тоже. Только мало».

– Вот, похоже на то, Лёша, что мы до этих, предсказанных отцом Н-м времён, уже дожили.

– Батюшка! А что же нам-то делать, порченным, со своим этим генофондом греховным? Как нам в Небушко прорываться, если на ногах такие гири привешены – и своих грехов, и родительских? У меня ведь тоже отец коммунистом был, парторгом отдела в своём НИИ, и дед политработником на фронте. Есть ли шанс прорваться-то, а?

– Шанс «прорваться», Алексей, есть всегда и у всех. Разбойник же на кресте «прорвался»?

– Прорвался, отче!

– Именно, прорвался, Лёша! Сквозь самого себя прорвался, сквозь всю свою прежнюю греховную жизнь! А другой разбойник не прорвался, не захотел, точнее – не смог захотеть.

– Что это значит – не смог захотеть?

– То это значит, Лёша, что при бесконечном Милосердии Господа способность человеческой души к восстановлению, реанимации отнюдь не бесконечна. Как и тела, кстати. Борется, например, печень с алкоголем, борется, напрягает все защитные механизмы, противостоит яду какое-то время, а потом – бах – цирроз, и помер хозяин этой печени.

Так и душа – противится она греху, восстает против него, тянет за душу совесть, мучает грешника. А он всё валит на неё грехи и валит, она задыхается под ними и слабеет, как человек, которого заживо закапывают, потом – раз и затихла, смолкла совесть – умерла душа. Смотришь – живёт человек, активно даже живёт, грешит направо и налево, и уже ничто внутри не тянет, не сосёт за сердце, не мешает ему грешить. Это и есть – смерть души.

И говорить ему что-либо о Боге, о добре, о любви – бесполезно, как в компьютере: программа совести принудительно удалена, и сколько ни вызывай её, на экране только «Еггог» – «ошибка»!

Ведь почему Сам Господь среди людей ходил, Евангелие Божественной Любви проповедовал, множество чудесных деяний совершал, и одни, слышавшие Его, всё бросали и вслед за Ним устремлялись, а другие Его Самого со скалы сбросить хотели, как в Назарете? И ведь «сбросили» – распяли, и у Креста, стоя над Распятым, издевались! Потому, что уже задолго до этого души их были грехами умерщвлены и не способны не только почувствовать благодать Божью, Его Любовь, но даже и захотеть этого.