Даг Батчелор - У ног Иисуса

Охи и ахи прокатились по разраставшейся толпе. Чувствуя, что ее будто бы подталкивают сами ангелы, Мария протиснулась вперед и спросила:

— Сколько это стоит?

Мужчина осмотрел хрупкую молодую женщину, одетую в обычную одежду и фыркнул от смеха:

— Молодая леди, чтобы купить подобный дар, вам понадобится годовая выручка!

Мария вытащила свой мешочек с деньгами, показала ему и снова спросила:

— Сколько?

Глаза профессионального парфюмера сузились от жадности, когда он увидел набитый кожаный мешочек. Выражение его лица стало более серьезным. После минутного размышления он объявил:

— Триста пятьдесят динариев.

Толпа охнула, услышав непомерно высокую цену духов. Мария вздохнула, затем мило улыбнулась. Ей было не впервой торговаться с жадными мужчинами.

— У меня есть триста динариев. Вы можете продать мне товар прямо сейчас!

Торговец был поражен тем, что женщина ее поведения носит при себе так много, но удержал свою позицию.

— Простите меня, милая женщина, — сказал он, — но я приготовляю подобное только раз в году и…

Мария не желала выслушивать его объяснения:

— Это будет дар Иисусу из Назарета.

Мужчина сделал шаг назад и внимательно, задумчиво посмотрел на лицо Марии. Это длилось с минуту. Толпа наклонилась вперед, чтобы услышать ответ.

— Ты сказала — Иисусу из Назарета? Мария кивнула.

Человек из толпы выпалил:

— Многие говорят, что Он — Сын Давида и будет править как наш новый царь.

Последовала долгая пауза. Прохожие были эмоционально вовлечены в переговоры и наблюдали за лицом хозяина магазина. Вдруг глаза его заблестели, и гений в приготовлении духов и мастей, улыбнувшись Марии, сказал;

— Хорошо. Для меня честь продать тебе мои духи за триста динариев, чтобы помазать ими нового царя.

В знак одобрения толпа разразилась аплодисментами. Переживая, как бы аптекарь не передумал, Мария быстро опустошила содержимое своего кошелька, высыпав деньги на рабочий прилавок. Прежде чем он закончил считать, она взяла прекрасный, только что запечатанный сосуд, закрыла глаза и вдохнула устойчивый аромат.

— Спасибо, — выдохнула Мария, в то время как благоговейная толпа покупателей расступилась, чтобы она могла пройти. — И пусть Господь вас благословит, — крикнула женщина через плечо.

— Шалом, — ответил аптекарь.

Мария спешила домой, аккуратно держа в обеих руках свое новое приобретение. Когда она добралась до дома Марфы и Лазаря в Вифании, все уже ушли в дом дядюшки Симона. Быстро переодевшись в чистую одежду, она положила белый алебастровый сосуд в сумку и направилась к двери. На пороге она остановилась в задумчивости, затем вернулась в свою комнату, чтобы привести в порядок свое другое самое драгоценное достояние. Скоро Мария уже спешила по вымощенной булыжником дороге к дому Симона.

Торжественный пир вот–вот начнется. Вся деревня гудела от возбуждения. Все это время любопытные зрители толкались у входа во двор дядюшки Симона в надежде хоть краешком глаза увидеть Человека, Который мог воскрешать мертвых и исцелять прокаженных.

Поскольку намечавшийся пир был событием публичным, Иисус решил перед этим удалиться в Гефсиманский сад, чтобы провести немного времени в тишине вместе со Своими учениками. В последние несколько дней Иисуса окружала некая торжественная, глубокая атмосфера. Он, казалось, жаждал любой возможности побыть наедине с двенадцатью, наставить их в соответствии с законами Своего Царства.

Далее ученики чувствовали, что должно произойти нечто грандиозное. Тайно они надеялись, что скоро Иисус прибегнет к Своим сверхъестественным возможностям, чтобы низвергнуть Римскую империю и сесть Самому на троне Давида. Есть ли более подходящее время для установления нового Царства, чем пасхальная неделя, когда десятки тысяч пилигримов, правоверных иудеев будут в Иерусалиме, чтобы пополнить ряды новой армии?

Тема земного правления Иисуса всегда приводила учеников к эмоциональным дискуссиям относительно того, кто достоин занять самое высокое положение в новом правительстве. Единственное, в чем они друг с другом соглашались, так это то, что Иуда должен стать казначеем в новом кабинете.

Иуда был более образован, чем другие ученики, и поэтому пользовался большим уважением среди своих товарищей. Он был книжником, который, увидев одно из чудесных исцелений Иисуса, подошел к Учителю и сказал:

— Господи! Я пойду за Тобою, куда бы Ты ни пошел.

Они были удивлены, когда Иисус, как бы предостерегая его отложных надежд, связанных с мирской выгодой, сказал:

— Лисицы имеют норы, и птицы небесные — гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову (Лк. 9:58).

Несмотря на загадочный ответ, амбициозность заставила Иуду последовать за Учителем. Будучи расчетливым, Иуда решил вести себя скромно и присоединиться к Господу, до тех пор пока его не начнут считать одним из учеников Иисуса. Прошло немного времени, и остальные одиннадцать учеников проголосовали за то, чтобы он носил их скудный мешочек с деньгами.

Но Иуда привел Марию в смущение. Вообще–то бывшая блудница знала, как определить лживого мужчину. Она разглядела некое лукавство в его поведении. Иуда чувствовал, что женщина видит его насквозь, и поэтому никогда не проявлял к Марии особого расположения.

Из всех учеников Иисуса самым чутким и понимающим по отношению к женщине был Матфей. Сам он, бывший мытарь, знал, что значит быть изгоем в обществе. Он так же, как и Мария, особым образом ценил милость Иисуса.

К тому времени как Мария прибыла на пир, Марфа только что закончила распоряжаться местами для Иисуса и остальных гостей во дворе Симона. Мария сразу же заметила, что Иуда был оскорблен тем, что во главе стола сидели Иисус, Лазарь и Симон, а его посадили в конце с некоторыми наименее значимыми гостями. Даже Иоанн, самый молодой из всей группы, сидел ближе к хозяину дома. Мария чувствовала, как Иуда безуспешно пытался скрыть свою оскорбленную гордость. В то же время действительно трудно было увидеть, что этот человек испытывал негодование и обиду.

Затем Иисус, видя, как Иуда и некоторые из гостей соперничают за лучшие места за столом, дал им небольшое наставление. «Когда ты будешь позван кем на брак, не садись на первое место, чтобы не случился кто из званых им почетнее тебя, и звавший тебя и его, подойдя, не сказал бы тебе: „уступи ему место"; и тогда со стыдом должен будешь занять последнее место. Но, когда зван будешь, придя, садись на последнее место, чтобы звавший тебя, подойдя, сказал: „друг! пересядь выше"; тогда будет тебе честь пред сидящими с тобою, ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк. 14:8—11).