Рональд Данн - Когда небеса молчат

Но Давид все же оставил после себя неизгладимый след — книгу Псалмов, из которой не утратилось ни единой черточки, ни единого слова, а также, конечно, семя и дом Давидовы.

Когда Господь послал Нафана к Давиду с плохим известием о том, что тому не позволено будет строить храм Божий, Он велел передать ему еще кое–что. Бог как бы говорил: «Я знаю Давида — услышав эту новость, он наверняка обидится и начнет на Меня дуться. Он замкнется, начнет себя жалеть и страдать. Так что прежде чем он успеет так сделать, сообщи ему следующее».

И сказал Бог Нафану: «И теперь так скажи рабу Моему Давиду: так говорит Господь Саваоф: Я взял тебя от стада овец, чтобы ты был вождем народа Моего Израиля; и был с тобою везде, куда ты ни ходил, и истребил всех врагов твоих пред лицем твоим, и сделал имя твое, как имя великих на земле» (ст. 7,8).

Вы понимаете, что делает Господь? Он напоминает Давиду, где Он нашел его. На пастбище, у стада овец. Давид, прежде чем расстраиваться о том, чего ты не можешь иметь, вспомни о том, что ты уже имеешь. Прежде чем скорбеть о том, чего Я тебе не дал, вспомни о том, что Я тебе уже дал.

«Шесть флагов над Техасом»! Мои дети только об этом и говорили — об этом гигантском луна–парке, который мог бы посоперничать с самим Диснейлендом. И веет в десяти милях от нашего дома. И все, буквально все уже давно побывали там — конечно же, кроме них одних! Ну, папа, пожалуйста!

Я не хотел туда идти. Нам не позволяли финансы. Все эти аттракционы такие дорогие! Но как я мог возражать? Я должен был качественно проводить время со своими детьми. «Качественно» означало сводить их в луна–парк, в «Шесть флагов над Техасом».

Пришлось пойти. Это была суббота, август, и процентов восемьдесят всего цивилизованного мира развлекалось именно там. Парк открывался в десять утра, но мы приехали пораньше, чтобы запять место на огромной, необъятной автостоянке. Потом на специальном автобусе мы добрались до центрального входа. «Кстати, дорогой, ты запомнил номер ряда, где мы поставили машину?» Что–что?

На входе мы заплатили деньги целое состояние для молодого пастора молодой баптистской церкви, прошли через турникет, на руку нам поставили «печать зверя» (вместо проходного билета), и мы, наконец, оказались внутри. В парке «Шесть флагов над Техасом».

Там было жарко, душно и влажно, а вокруг толпились потные человеческие тела. И очереди. Мы вынуждены были выстаивать но тридцать минут для того, чтобы за тридцать секунд сделать пару кругов на карусели. Я выискивал самые короткие очереди, не разбирая, куда они вели. Но стоило завернуть за угол, и короткие очереди оборачивались лишь частью длинного, петляющего хвоста, уводящего за горизонт.

Мы прокатились на «Водной феерии» шесть раз. Дети усадили меня на переднее сиденье, потому что именно туда обрушивались основные массы воды, когда наш вагончик достигал бассейна.

«Качественное» время.

Часов в шесть вечера я собрал всех в кучу и провозгласил: «Ну вот, дети, как славно мы порезвились! Я безмерно счастлив, что вы уговорили меня сюда сходить! А теперь пора и домой».

«Нет, папа, нет! Парк работает до самой полуночи — у нас в запасе целых шесть часов!»

К тому времени, как мы выбрались, наконец, из этого места, доехали на автобусе до автостоянки, отыскали на ней нашу машину и вырулили на шоссе, был уже час ночи. А через пять часов мне надо было вставать и готовиться к утренней службе. Плюс к этому я только что растратил сотню долларов! Но это было «качественно» проведенное время.

Я ехал по шоссе, дети спали на заднем сиденье, Кай дремала на переднем. Все было тихо и спокойно. Но вдруг мне послышался какой–то звук. Кто–то как будто шмыгнул носом. Я не обратил на это особого внимания, потому что когда у вас трое детей, вы постепенно привыкаете к подобным звукам.

Но вот он повторился вновь — на этот раз немного погромче. Я по–прежнему не прореагировал, погруженный в свои мысли о том, как мало мне осталось спать и как много я потратил денег.

Но вот кто–то уже не просто шмыгнул носом, но откровенно всхлипнул. Потом еще. И еще. Это была Ким. Наверное, все эти хот–доги и гамбургеры дали о себе знать.

А всхлипы становились все громче и почти переросли в плач.

Я бросил через плечо: «Что такое, детка, что случилось?».

Горький вздох, всхлип и наконец слабенький голосок: «Мы не купили шарик».

Пять часов, сотня баксов… «Что–что? Что ты сказала?»

«Я сказала, что мы не купили шарик».

«Что?»

«Шарик. Ты обещал купить мне шарик».

Конечно, она была права: утром когда мы только приехали в этот злосчастный парк, там у входа какой–то клоун продавал воздушные шары. Ким попросила купить ей хотя бы один, но я сказал ей, что нам предстоит целый день бродить по разным аттракционам, так что она наверняка его потеряет. А вот на обратном пути мы обязательно купим ей шарик. На обратном пути клоуна у входа уже не было, да и, честно говоря, я даже не вспомнил о нем, как, впрочем, и сама Ким.

А теперь я хочу напомнить вам, что вся эта история происходила довольно давно. В те времена я был намного моложе и намного менее духовно зрелым человеком, чем сейчас. И я не выдержал. Я сорвался.

Я резко затормозил, свернул на обочину. Развернувшись лицом к детям, я повторил свой вопрос: «Что ты сказала?».

«Мы не купили шарик. Ты обещал…

«Послушайте! — возопил я, вырывая из сна и ее младших братьев. — Я целый день проторчал в этих «Шести флагах»! Я протранжирил сотню баксов! Через пять часов мне уже вставать и идти в церковь, а все, что ты мне можешь сказать: мы не купили шарик!

Я не услышал от вас ни слова благодарности: спасибо, папа, какой чудесный был сегодня день; спасибо за то, что потратил на нас целых сто долларов и спасибо тебе за гамбургеры!».

И я ведь был прав!

«Я так старался, а у вас все впечатления свелись к тому, что мы, видите ли, не купили какой–то дурацкий шарик!»

Кай тоже уже проснулась. Она гладила меня по плечу и пыталась успокоить, убеждая не переживать.

И, в принципе, не о чем было переживать, наверное. Но, в конце–то концов, вы в лепешку разбиваетесь ради ваших детей, а они только и могут вспомнить, что чего–то недополучили.

Быть может, потому мы и зовем их детьми.